 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | 18.11.2005 |
В чем же была сила СРН? Прежде всего, Союз был верен основе русской национально-государственной жизни — самодержавной монархии. Его вожди сумели выразить древнейший архетип русского народного сознания, которое ставило в центр всей реальности Бога и Его наместника — Царя. Отсюда и такая массовость, народность этой организации.
Сегодня многие смеются над «монархическими иллюзиями», полагая их некими пережитками. Но этим людям можно задать вопрос — а что, разве патриоты-немонархисты сумели создать хоть сколько-нибудь влиятельное движение? Может быть, как раз наши неуспехи и вызваны тем, что большинство прежде существовавших патриотических организаций принципиально отказывалось от монархизма. Чаще всего ставку делали на авторитарный вождизм фашистского типа, тайно или явно восторгаясь германским или итальянским (кстати сказать, провальными) вариантами. Вспомним, про одну из крупнейших правых организаций — РНЕ, которая так и не сумела закрепить завоеванные позиции. Были относительно сильные движения, такие, как Национально-республиканская партия России, которые заигрывали с так называемой «национальной демократией», но и их тоже постигла неудача. Наконец, провальным оказался и опыт тех, кто сделал ставку на «русский коммунизм» (НБП). Так может быть стоит все же приглядеться к опыту наших монархических предшественников, которые были явно посильнее нас?
К слову, неудачи и расколы в СРН начались тогда, когда некоторые его лидеры стали сомневаться в незыблемости самодержавных принципов. Сначала Владимир Пуришкевич со сторонниками, а потом группа Николая Маркова признали возможность ограничения монархии посредством законодательного учреждения. Уклонившись от магистральной линии, они нарушили единство СРН и фактически сделали его развал необратимым. Сам Пуришкевич, образовавший свой «сепаратистский» Союз Михаила Архангела во время Второй Отечественной войны 1914−1918 годов приложил огромные усилия к дискредитации Царской Семьи, распространяя и тиражируя досужие байки о распутинском засилье. (А ведь после Февраля 1917 года следственная комиссия Временного правительства, настроенная крайне неблагожелательно к монархии, признала всю необоснованность подобных обвинений.)
Некоторые монархисты (такие, как Василий Шульгин) даже шли на союз с либералами, вступив в Прогрессивный блок. Они поставили свое личное неудовольствие властями выше принципов, признав тем самым необходимость революции. Но после падения монархии монархистов запретили (это еще при Временном правительстве), а большевики стали их отстреливать по захваченным спискам черносотенных организаций. Что ж, это хороший урок для некоторых нынешних националистов, которые желают бороться против «антинационального режима» в союзе с красными и оранжевыми политиканами.
Сила СРН заключалась и в его тесной связи с самыми разными социальными слоями России. Это было всесословное и общенациональное движение, в состав которого входили и дворяне, и предприниматели, и рабочие, и крестьяне. В советской историографии утверждалось, что СРН был сборищем реакционных аристократов и охотнорядцев. Однако, современные исследования показывают — Союз отличался многообразным социальным составом. Показательно, что его поддерживали многие рабочие. Так, самая крупная организация СРН в Петербурге существовала на знаменитом Путиловском заводе. А вот отрывок из донесения полиции: «Ярославская патриотическая организация, именующаяся отделом СРН, успела привлечь в ряды Союза не только большинство местных жителей, но и весь почти контингент служащих в ярославских торгово-промышленных предприятиях, за исключением Корзинкинской мануфактуры, на которой так много рабочих, принадлежащих к партиям крайнего направления. Однако руководители упомянутого Союза с помощью своих единомышленников из числа рабочих названной мануфактуры не замедлили распространить партийную деятельность и на означенное предприятие, где в последнее время уже насчитывается свыше 2000 членов СРН».
Безусловно сильные позиции СРН имел среди средней и мелкой национальной буржуазии. Причем многие русские предприниматели сами участвовали в деятельности «союзников». Так, в главный совет СРН входили «бизнесмены» средней руки — Е. А. Голубев и С. А. Оборин. Обязанности товарища (заместителя) председателя СРН выполняла купчиха Е. А. Полубояринова, имевшая довольно солидный книгоиздательский бизнес. В то же время крупный, как сейчас бы сказали, олигархический капитал предпочитал поддерживать либералов из кадетской и октябристской партий, а то и финансировал социалистов. (Примерно тоже мы видим и сейчас, когда олигархат идет на союз с левыми.) К монархистам крупные воротилы относились весьма отрицательно. Особенно таким отношением отличались банкиры, наиболее тесно связанные с антироссийскими кругами Европы и Америки. При этом они старались обрушить бизнес тех русских людей, которые симпатизировали СРН. Например, уфимские купцы, симпатизирующие Союзу, жертвовали на него тайно и не посещали его собраний, объясняя свою позицию политикой банков, не учитывающих векселя и рушащих дело предпринимателей, входящих в Союз. Вятские монархисты открыто предупреждали, что поддерживать их опасно, ибо либерально настроенные члены банковских учетных комитетов и думские гласные намерены закрыть кредит правым предпринимателям.
СРН пользовалась большим влиянием в русской деревне. Полицейские отчеты содержат информацию о том, как в монархисты записывались целыми селами. Обращения в поддержку Царя, составленные «союзниками», подписывали сотни тысяч крестьян.
Все это было, в немалой степени, обусловлено наличием у СРН разработанной социальной программы, а также конкретными практическими мерами, которые они предпринимали в отношении рабочих и крестьян. Так, избирательная программа СРН (1906 год) предусматривала урегулирование арендных отношений, устройство казённых зернохранилищ для покупки крестьянами хлеба (с целью освобождения их от эксплуатации со стороны скупщиков и комиссионеров), учреждение и развитие мелкого земельного кредита, облегчение порядка приобретения племенного скота и улучшенных сельскохозяйственных орудий. В ряде случаев местные организации монархистов воплощали свои пожелания на практике. Они создавали различные хозяйственные структуры, помогающие крестьянам совершать многие трудовые операции (помол хлеба, приобретение орудий труда и т. д.). Иногда для этих целей использовались уже имеющиеся политические организации. Также создавались мастерские для безработных рабочих, формировались рабочие союзы, призванные помогать своим нуждающимся членам.
Итак, можно сделать вывод о том, что мощь союза русского народа была основана на соединении жесткого консерватизма и активной социальной политики. Консервативное (политическое) стояло над социальным, но не затушевывало его. Опыт СРН — это опыт социального консерватизма, который столь нужен России сейчас.
