 |
| Вера-Эском | Владимир Григорян | 14.11.2005 |
Сюжет, посвященный событиям, которые предположительно произойдут в середине ХХI века, таков. Евросоюз превращается в Евроисламский блок стран, живущих по законам шариата. Исламскому порядку противостоят две силы. Это христиане-катакомбники, которые совершают тайные литургии в заброшенных бомбоубежищах, за что часто принимают мученическую смерть, и партизаны-маки, которые борются с мусульманами методами террора. Движением маки руководит София Севазмиу. Ее, уроженку России, в 12-летнем возрасте похитили чеченцы и отстрелили ей перед телекамерой два пальца на левой руке. Отомстив за себя, София начинает бороться с исламом по всей Европе.
В это же время в Париже с секретной миссией находится серб из Косово Слободан Вукович, работающий на российскую разведку. Он так и не простил Западную Европу, отдавшую Сербию во власть мусульман, и считает, что ее современная судьба — справедливая кара за предательство сербских христиан. Слободан узнает, что шариатские власти планируют уничтожить гетто, где влачат существование французы, отказавшиеся принять ислам, как последний рассадник религиозного и вооруженного сопротивления. Он сообщает об этом Софии, и христиане-катакомбники вместе с маки решают устроить мятеж. Прежде чем увести обитателей гетто подземными ходами, восставшие планируют отбить у исламистов мечеть Аль-Франкони, в прошлом собор Нотр-Дам, и, отслужив там мессу-реквием, взорвать храм, чтобы он ушел на небо неоскверненным символом христианства… Это им удается.
Такова канва повествования. Заместитель председателя «Яблока» Сергей Митрохин заявил по поводу презентации книги на московском книжном форуме: «Ни автор книги, ни еще один участник провокации — телеагитатор Михаил Леонтьев — не скрывают своей ненависти к исламу и неграмотных измышлений о том, что исламская цивилизация является врагом христианской…»
Сказано это в расчете на тех, кто не в курсе, что противостояние исламской и христианской цивилизации длится около 14 столетий, и если нас до сих пор не смяли, то уж никак не благодаря толерантности таких господ, как Митрохин. Каждая пядь, которую удалось отстоять на границе наших цивилизаций, оплачена реками крови.
«Моя книга — о противостоянии цивилизаций, доказательства которого почерпнуты в сегодняшнем дне и лишь спроецированы в будущее», — говорит Елена Чудинова.
И это так.
Европа зеленеет
Мне очень хотелось, пока я читал эту книгу, сказать: «Нет, этого никогда не случится». Увы. Все события, описанные в романе, могут произойти в действительности. Я было начал про себя спорить с Чудиновой, мол, мусульмане, попадая в Европу, цивилизуются, но потом вспомнил о резне армян во вполне европеизированной Османской империи и в советском Азербайджане, изгнании греков из Турции, резне и изгнании сербов в Косово, вспомнил об арабских кварталах в Париже, куда опасаются заезжать машины «Скорой помощи"…Пока я читал книгу, информагентства обсуждали вопрос вступления Турции в Евросоюз, которое с каждым днем становится все более неизбежным. Потом заговорили о том, что турецкие фундаменталисты собирают подписи под петицией, требующей изгнания из Константинополя последних православных греков во главе с Вселенским Патриархом Варфоломеем. Причем сбором подписей мусульмане не ограничиваются, трудно сосчитать сколько раз на резиденцию Патриарха нападали, бросали туда бомбы.
Когда я отложил книгу, хлынул поток сообщений о грандиозных беспорядках в Париже. Два подростка-мусульманина на просьбу полицейских предъявить документы бросились бежать, попытались спрятаться в электроподстанции и сгорели там заживо. В ответ арабская молодежь высыпала на улицу. Сначала заполыхали урны с мусором, затем сотни и тысячи машин. Толпа разгромила детский сад и дом, где собираются на свои посиделки престарелые, подожгла школу. Наконец, заполыхали христианские церкви. Высшие руководители страны, по традиции, начали оправдывать погромщиков тяжелыми социальными условиями их жизни, всячески заискивали перед ними, но эта клоунада не произвела на мусульманскую молодежь никакого впечатления.
Это начало. Каким может быть конец, мы знаем по Косово, откуда вынуждено было бежать почти все православное население. А ведь старики еще помнят то время, когда албанцев в этом крае было не больше, чем мусульман во Франции и значительно меньше, чем арабов в Париже. Во Франции численность мусульман возросла с нескольких тысяч в 1945 году до 5 миллионов в 1995 году. Еще 10−15 миллионов ждут своей очереди на основании закона о воссоединении семей. Если хотя бы половина из них прорвется… А может, уже прорвалась? В Косово проблемой, взорвавшей ситуацию, стали сотни тысяч нелегальных мигрантов. Естественной «исламизации» способствует высокая рождаемость среди мусульман. У марокканцев она, например, в три раза выше, чем у коренных французов. Особую тревогу вызывает положение дел в ряде крупных городов, куда арабы устремляются особенно охотно. Мегаполисы, скорее всего, будут утрачены коренными французами в обозримом будущем. Многие из нас могут дожить до того времени, когда над Парижем взовьется зеленое знамя победившего ислама. Можно ли избежать этого?
Каждый год строятся сотни мечетей, всего их появилось буквально на глазах одного поколения французов до трех тысяч. Для сравнения скажем, что в Катаре, где христиане составляют примерно такой же процент населения, что и арабы во Франции, лишь на днях после многолетнего сопротивления разрешено было открыть первый храм в стране — англиканский. А шестьдесят с лишним тысяч католиков своей церкви не имеют вовсе. Самое страшное для европейцев то, что вместо того, чтобы европеизироваться, мусульмане, наоборот, довольно откровенно и стремительно сползают в фундаменталистский ислам. Шоком стало известие, что террористы, устроившие ряд взрывов в Лондоне, получили воспитание в Англии. Их родители были вполне мирными людьми. Не Европа ассимилирует мусульман, а мусульмане — Европу. Например, число немцев, принявших ислам, достигло 150 тысяч.
Можно ли сегодня переломить ситуацию?
Фундаментализм против фундаментализма
Несомненно. Более того, правительство Франции начало нервничать довольно давно, еще в середине 70-х. В результате поток арабов удалось сбить с четверти миллиона в год до 70−80 тысяч. Если бы этого не было сделано, то число арабов и французов сравнялось уже сегодня, а еще через десяток-другой лет Франция стала бы мусульманской страной типа Египта, где миллионы коптов-христиан живут на положении граждан второго сорта. Однако мусульман во Франции в процентном отношении пока не больше, чем в России. Разница в том, что у нас они являются коренными жителями, исповедуют в массе своей умеренные формы ислама, являются частью российской культуры.Удалось ли нам добиться этого в результате неприязни к мусульманам? Нет, как раз наоборот, добродушие нормального русского человека невольно передается всем населяющим страну народам. В то же время в делах, касающихся веры, мы всегда умели проявлять твердость. Поэтому российские мусульмане привыкли смотреть на православие с настоящим уважением. В то же время католицизм европейские арабы, скорее, презирают, возможно, потому, что он утрачивает уважение самих коренных жителей Старого Света.
Драма Франции не в том, что там много мусульман, а в том, что исламу в Европе нечего противопоставить. Как, впрочем, и православию, и вообще патриархальным, традиционным ценностям.
Некоторое время назад суд приговорил к восьми годам лишения свободы осетина Виталия Калоева за убийство швейцарского авиадиспетчера Нильсена, виновного в гибели российского самолета. На этом самолете летели жена и двое детей Калоева. Узнав, что Нильсен оправдан, он полетел в Швейцарию. Он хотел посмотреть в глаза Нильсену, также отцу двух детей, — и увидеть в них стыд за то, что случилось. Стыда он не увидел. Авиадиспетчер жестом велел Калоеву убираться вон и выбил из рук конверт с фотографиями погибших детей. На этот раз на землю упали уже не дети, а их фотографии, память о них…
Если бы Нильсен был каким-то феноменальным исключением, это было бы полбеды. Но есть опасение, что он для современного Запада вполне типичен. Православный осетин Калоев всего лишь хотел посмотреть убийце в глаза (во время суда он попросил прощения у детей Нильсена), но не был понят. С марокканцами или алжирцами европейцам придется сложнее. Мусульманская цивилизация так же, как и православная, придерживается патриархальных взглядов на мир, но изначально не способна прощать. В глаза Европе она смотреть не станет и выбора ей не предоставит. Если только Европа сама не посмотрит мусульманам в глаза и не научит их (а где-то заставит научиться) прощать и просить прощения, как это произошло в России.
Что предлагает в этом отношении Елена Чудинова? Выше я полностью согласился с ее диагнозом происходящего в Европе. Но диагноз — это только половина дела. Трудно передать степень неприязни героев книги к исламу. Признается, что когда-то в Европе были отдельные цивилизованные мусульмане, что в России православным и обрусевшим мусульманам удалось найти общий язык, но эти оговорки практически не меняют картины. С отвращением описываются в книге населяющие Париж арабы-ваххабиты, турки-лентяи, черные мусульмане, сидящие на пособиях. С отвращением описываются мусульманские мужчины, женщины, дети.
Перед нами образец так называемого христианского фундаментализма. Из рецептов спасения Европы добродушие Елена Чудинова полностью исключает. Оно для нее синоним губительного безволия. Точно так же трудно бывает говорить с безрелигиозными русскими националистами. Все меры, предлагаемые ими, радикальны: изгнать, поувольнять, сокрушить и т. д. При этом, сами того не замечая, они рождают волну протеста даже в православной патриотической среде (мало нам других расколов в русском народе!). Что касается христианского фундаментализма, то он у нас приживается довольно плохо. Попытайся Елена Чудинова задеть не европейских мусульман, а российских, несогласие с ней Церкви было бы гарантировано: твердость — это одно, а ожесточенность, пусть и родившаяся из благородного гнева, — совсем другое. По моим наблюдениям, женщины нередко, берясь говорить о войне, геополитике, религиозных разногласиях и т. п., делают это более резко, ожесточенно, чем мужчины. Может, из-за беззащитности или непривычки к опасным ситуациям, которые лишь в кино всегда разрешаются силой?
Характерно, что в «Мечети Парижской Богоматери» наибольшей безжалостностью к магометанам отличается именно женщина — София Севазмиу, которой мусульманские няньки пугают детей. В то же время мужчины в книге пытаются ее несколько придерживать, хотя сами большой мягкотелостью не отличаются. Затруднение в том, что у самого автора, быть может, слишком много от героической и жестокой Софии. И это, на мой взгляд, первая слабость книги. Она даже не пытается предложить опереться на все лучшее, что есть в мусульманах, наотрез отказывается признать в них пусть заблудших, но детей Божиих. Опереться не безвольно, с просьбой в глазах «пощадите», а волевым актом, с верой во Христа и в Его дело.
«Ибо кто не против вас…»
Вторая слабость книги — в крайней увлеченности католическим архиепископом Лефевром. Этот архиерей в 80-е годы порвал с Римом вследствие того, что Второй Ватиканский Собор сократил богослужение и позволил вести его не на латыни, а на национальных языках. С одной стороны, крещенная в детстве София Севазмиу причащается перед смертью у лефевристов, с благоговением описывается традиционная католическая месса и т. д. С другой — с не меньшим отвращением, чем мусульманство, описывается современный, или, как его называет автор, модернистский, католицизм, как исчадье модернизма подается Папа Иоанн Павел Второй и т. д. С таким же успехом французский автор-католик мог написать антиутопию о России, заявив, что других настоящих христиан, кроме староверов, так называемых катакомбников, суздальцев, у нас нет, а Церковь пала, идя на бесконечные уступки власти и прочее.Центральная мысль Елены Чудиновой — Европа падет, если окончательно предаст христианство, — совершенно верна. Но призыв к развалу Католической Церкви и полное презрение к ней едва ли плодотворны. В католицизме может не нравиться многое, но нельзя не сознавать, что это самая консервативная сила западного мира, которая много делает для того, чтобы удержать его от сползания в небытие. Здесь можно вспомнить сказанные на днях слова митрополита Кирилла Смоленского о том, что Католическая и Православная Церкви — «похоже, единственные союзники в той жесткой борьбе, которая ведется между представителями зараженного бациллами самоуничтожения секулярного либерализма и носителями здоровой, устремленной в будущее идеи спасения человечества». Ни в какие лефевристы не ушла ни мать Тереза, ни сотни тысяч других, преданных Богу западных христиан.
Во время взрыва лефевристами и партизанами собора Нотр-Дам добровольно гибнет консервативный священник, самый мудрый и благородный персонаж романа отец Лотар, а вместе с ним — герой вооруженного подполья София Севазмиу. То, что Елена Чудинова не оставляет европейской цивилизации никаких шансов, — это ее личное мнение, видение. Хуже, что она будто подталкивает своими рецептами Европу к этому финалу, демонизируя, явно сверх необходимости, мусульман и резко выражая неприязнь к основному противнику ислама на Западе — Католической Церкви. В этой ситуации ей как писательнице, действительно, только и остается, что взорвать главный французский собор вместе с героями своей книги.
«Кто не со Мною, тот против Меня», — цитирует Елена Чудинова слова Евангелия с тем, чтобы объяснить истоки своего фундаментализма. Но при этом она забывает другие слова: «Ибо кто не против вас, тот за вас». Без напряженного поиска союзников среди тех, кто не против нас, — нам едва ли удастся устоять.
«Уступая, нельзя остановиться»
Несмотря на эти замечания, могу определенно сказать, что в целом новая книга Елены Чудиновой мне понравилась. Даже недостатки ее приобретают при правильном подходе свой смысл, заставляют думать, искать иные пути. Елена Чудинова — писатель думающий, имеющий горячее сердце. В своем романе она проговорила одну очень важную мысль, не имеющую ничего общего с экуменизмом: христианский мир — это единое целое перед лицом либерализма, богоборчества, мусульманства, фашизма, большевизма — всех тех вызовов, которые бросаются ему извне. Мы друг друга можем различать и делаем это часто даже охотнее, чем нужно. Но наши враги не видят между нами никакой разницы. Предав Византию, Европа на восточной окраине полтысячи лет захлебывалась кровью. Предав Сербию, Франция, Англия, Германия уже сегодня получили море неприятностей, а это только цветочки.Но и мы, бросив Европу наедине с ее бедой, ничего не выгадаем. Греческой Церкви, а по сути, всему православию, Елена Чудинова предъявляет грозное обвинение: замкнувшись в своих этнических проблемах, греки забыли о необходимости миссии среди народов, в том числе европейских. В отличие от лефевристов, раскалывающих католицизм, православие способно собрать вокруг себя, ничего не портя, всех христиан и принять тех, кто не нашел себя в католицизме или протестантизме.
Есть громадная ложь в отказе нашей Церкви от прозелитизма. Во-первых, и католики, и протестанты от него не вполне отказались в ответ. Во-вторых, что намного важнее, католики, перехватывая у нас тех, кто идет к вере из безбожия, не столько помогают им, сколько мешают вернуться к возрождающейся после страшных гонений вере их отцов. Совершенно иная ситуация в Европе. Миллионы людей уходят из веры в безбожие, покидают храмы, где не находят ответов и утешения. Там на выходе их должны были бы ждать православные священники, но вместо них там стоят исламские богословы, богоборцы и так далее. Если бы мы не махнули на Европу рукой, то судьба Косово могла сложиться совершенно иначе.
Историю того, как христианское человечество пришло к положению дел, описанных в романе, Чудинова формулирует одной фразой, рефреном, мерными ударами набата, повторяющимся на протяжении всей книги: «Уступая, нельзя остановиться». Европа уже раз обожглась на этом, шаг за шагом уступив фашизму все, что только возможно. Сегодня она вновь стала на этот путь. В проекте европейской Конституции не нашлось места для упоминания о христианских корнях европейской цивилизации. С барской щедростью магометанам уступили Косово. Перечислять можно долго.
«Уступая, нельзя остановиться». Эту фразу раз за разом повторяет офицер-мусульманин Касим. Его настоящее французское имя — Ксавье, он из рода военных, решивший, что профессия важнее веры. Одна уступка следовала в его жизни за другой. Ксавье с ужасом сознает, что вскоре ему придется отдать дочь в жены старому развратнику из высокопоставленных магометан. Но не только это заставляет его совершить поступок, встать, чтобы больше не уступить, и погибнуть у пулемета, защищая отбитый у магометан Нотр-Дам. Просто ни одна, ни другая уступки ничего не решают; самый простой выход — драться за свои убеждения, он не только самый продуктивный, он — единственный.
В этом смысле роман Елены Чудиновой, на самом деле, посвящен вовсе не опасности исламизации Европы. Есть масса других форм зла, с которыми мы пытается сжиться, примириться с помощью уступок. Уступать можно и нужно, отвергая прежние ошибки, плоды гордыни и самомнения, что-то маловажное ради более важного. Но ничего нельзя уступать из веры и правды. Между тем в Нотр-Даме все реже можно встретить молящихся и все чаще — туристов, среди которых все больше мусульман.
Роман «Мечеть Парижской Богоматери» не случайно написан православным автором. Мы свой Париж — Царьград — и свой Нотр-Дам — храм Святой Софии — однажды, по промыслу Божьему, потеряли. Но с тех пор не уступили исламу ничего — за битого, как известно, двух небитых дают. Думается, беда Европы в том, что она давно не теряла права свободно славить Христа и разучилась это право ценить. Роман Чудиновой о том, каким мучительным будет обретение этого права, если христианское человечество не опомнится вовремя. Уже и над центром Парижа в тот момент, когда я пишу эти строки, поднимаются густые столбы черного дыма. Нужно быть слепцами, чтобы их не заметить.
