 |
| Накануне.ru | Виктор Крылов | 11.11.2005 |
Не знаю, может, я столь бестолков, но понять ситуацию, всматриваясь в кадры с места событий и слушая безликие и малофактажные тексты российских репортеров, не могу. Если жгут и громят именно те, кого ихний министр Саркози обозвал «отбросами», а до сих пор их толерантно называли выходцами из развивающихся (читай, недоразвитых по меркам сытой Европы) стран, то зачем они громят собственные кварталы? Ведь речь шла в телерепортажах о предместьях Парижа, других крупных французских городов сначала и только сейчас стало прорываться что-то вроде — громят или громили все, что под руку попадается и куда сумеют добраться. Уже сожгли парочку -другую машин в Германии, Брюсселе.
Читать инопрессу, чтобы понять фактическую сторону дела, тоже почти бессмысленно. Как-то в этот раз с конкретикой у всех практически напряженка. Почему этот вопрос для меня столь важен, удивится читатель? Ясно же массовые беспорядки, пожары, машины жгут, магазины пограмливают, до церквей добрались, до некоторых зданий органов власти даже. Отчего бесчинствуют — тоже понятно. Не нравится им жить людьми второго сорта (несмотря на явно нефранцузский цвет кожи) во Французской республике. Не хватает им занятий, нравится носить хиджаб (а французы отчего-то против), наркотики опять же процветают в этих самых предместьях европейских городов. Правда, с голоду никто там не помирает. Нет таких данных. Зато размножаются некоренные французы со скоростью кроликов. А исконные граждане — по рождению и происхождению перенимают у соседей по Европе лояльность к однополым бракам и любви, гордятся продуманностью рождения своих детей в уже зрелом возрасте. И понемногу — чтобы растить уже сразу обеспеченных, сытых, имеющих возможность обучаться в престижных Сорбоннах отпрысков.
И какая вообще-то разница, чьи конкретно авто сожжены при этом? Да хотелось бы все-таки уточнить — а у нас, если что, чьи авто будут жечь? Дурацкий вопрос, скажете? Кликушество? Увы, нет.
Уж не знаю, ирония ли это цифр, совпадение дат или перст указующий свыше, но мне кажется крайне симпотамичным сложившийся в мире ноябрьский событийный ряд. 4 ноября (с упорством, достойным дучшего применения, перетянутым с 7 ноября) у нас вовсю пытались праздновать День единения, доказывая, что именно сплав народов (Минин, напомню, официально объявлен этническим татарином) был и станет спасением родины от всех зол (С кем интересно мы должны объединяться — с властью, олигархами, раз народ-то един?). При этом единственным поистине запоминающимся событием стал так называемый правый марш в Москве, превратившийся в крик — Русь, вставай!
Через несколько дней во Франции забушевали арабско-африканские предместья городов, которые и до сих пор не потушили, даже введя ЧП. Этими же днями Каталония (провинция Испания и очень не бедная) сделала юридический шаг, который в Испании был признан совершенно конкретной угрозой целостности государства.
Почти одновременно две Америки (Северная и Южная) на съезде, если не разругались в пух и прах, то, как минимум, хмуро, холодно и вежливо попрощавшись, разъехались в разные стороны — Буш через Бразилию (тоже неудачную для него в этот раз) в Вашингтон, Уго Чавес почти как легендарный Че Гевара с триумфом вернулся домой, после пламенных и встреченных на ура совместных речей и объятий с Марадоной.
В качестве ремарки. Латиноамериканская диаспора для США становится почти такой же проблемой и в качественном и в количественном отношении, что арабы для Франции, а бывшие братья-сограждане из азиатских стран СНГ у нас. Вовсе не негры, как до сих пор у нас принято считать, сегодня являются проблемой Америки. Посмотрите на Кондолизу, как доказательство.
Одним словом, пока мы ищем, как нам тут объединиться внутри страны со всеми, в мире никакого единения не наблюдается. Наблюдается по-прежнему жесткая, с позиции силы или правово го, но многочисленного бессилия, переходящего в силу, борьба за место под солнцем. Как между государствами, так и внутри этих (очень благополучных зачастую) государств.
Завершить свой событийный ряд хочу фактом, уже прямо касающимся вопроса российского иммигрантского сообщества, а значит сегодня и в недалеком будущем и нас с вами. Федеральная миграционная служба (ФМС) планирует провести в 2006 году (это уже будущий год, господа!) амнистию для граждан СНГ, нелегально работающих на территории РФ. Как сообщил накануне исполняющий обязанности начальника управления внешней трудовой миграции ФМС РФ Вячеслав Поставнин, эксперимент планируется провести на территории 8 регионов РФ и всего предполагают амнистировать порядка 1 млн граждан СНГ, нелегально работающих на территории РФ. Несколько ранее наш премьер как-то тихонько подписал бумагу, согласно которой в Россию теперь почти беспрепятственно могут приезжать граждане Киргизии и Таджикистана.
А еще несколько ранее ООН явила миру доклад на страшно заботящую западных экспертов тему — о развитии человеческого потенциала в России. Главная мысль коего заключается в том, что спасение от вымирания страны единственное — увеличить поток мигрантов.
Ну и как прикажете интерпретировать все эти дальние и ближние новости на миграционно-геополитическую тему? Даже если самый ученый либерал будет с пеной у рта доказывать мне, что все это события, либо никак между собой не связанные, либо совершенно нормальные, требующие толерантного взгляда на жизнь, уважения прав человека и при этом тыкать в меня пальцем, клеймя позором, как антисемита, националиста или еще каким импортным словом, я не буду с ним спорить. Ибо совершенно очевидно — Россию толкают по совершенно тому же пошлому и гиблому пути, требуя срочно топать по столбовой дороге цивилизации (читай, европейской), подчиняясь законам глобализма и соблюдая некие общечеловеческие ценности, которых никто в мире не знает.
Доказываю на картошке.
Франция создала своим иммигрантам, как и многие другие европейские страны, демографически деградирующие, крайне «толерантную» из всяческих программ помощи, матподдержки и социальной адаптации систему вхождения в страну выходцев из Африки и арабских стран. Причина «открытия дверей» была почти совершенно такая же, как нынче у нас озвучивает г-н Греф — нехватка рабочих рук (плюс чисто французская какая-то там вина за многовековой колониализм Франции). Что в результате? Массовое деторождение въехавших рабочих рук с темным цветом кожи, — неголодное существование и все та же массовая безработица уже среди самих этих рук. Количество переросло в качество — и горит, пламенея, французский пригород. И ислам, заметьте, тут не при чем. Это не жесткая месть за следование в фарватере проамериканской иракской стратегии, как в Лондоне. Это именно иммигрантский вопрос. И уже не столь важно даже — подогревается он умело из-за океана, дабы подрезать «длинный французский нос» в проведении некой европейской (слегка отличной от североамериканской) политики — или нет.
Не хочу ничего предрекать, не пророк и не пыжусь, но многие не только эксперты, а просто знакомые, бывавшие в США, полагают, что американцам еще предстоит разбираться с латиноамериканским населением у себя внутри. И, судя по «холодности» встреч, прошедших на всеамериканском съезде, проблема назревает.
К чему призываю? Чтобы безрадостно констатировать — да, мы вымираем, у нас «демографический» крест и потому надо спокойно сложить лапки и ждать, когда мигранты, обжившиеся в России, обосновавшиеся, перетащившие семьи и нарожавшие, несмотря ни на какую нищету, множество детей, предъявят претензии уже внутри страны в понравившейся им форме? Или закрывать границы, ужесточать въезд в страну, быть еще более жетскими иммиграционными бюрократами, нежели господа из американских консульств?
Ни к тому, ни к другому. Намерен, может, впервые в жизни солидаризироваться с политиком, намертво связанным некогда с образом выхухоли, — главой Совета Федераций Сергеем Мироновым: «Вывод один — Россия должна срочно решить свои демографические проблемы и не за счет мигрантов !» А это значит — за счет увеличения рождаемости среди коренного населения России и снижения (хоть какого-то!) смертности среди оного же. Других-то способов человечество до сих пор не придумало, слава богу.
Учитывая нашу исторически проверенную способность ассимилировать нации прежде всего духовно и во вторую очередь кровно, если мы сможем добиться хотя бы таких результатов по деторождению, как в Югре, например, то никакие иммигрантские погромы а-ля Франс нам будут не страшны.
Уже вижу скептические ухмылки в том духе, что от призывов дети-то не рождаются. Согласен. Но кто и что в государстве российском сегодня реально сделал, чтобы хоть как-то сдвинуть проблему с мертвой точки? Греф, призывающий закрыть брешь в нехватке миллиона рабочих рук за счет мигрантов? Встречный вопрос господину министру — а сколько в стране сегодня уже имеется коренных безработных? Так переучите их, черт возьми! Сделайте такие условия, чтобы они из экономистов-турагентов-фотомоделей переучивались не в торгашей, а в слесарей. Не хотят, говорите? А вы экономически создайте условия, чтобы было выгодно сначала, а потом и престижно не барахлом китайским на рынке трясти, а у станка стоять. И не надо рассказывать, что это, мол, не получится. Не пробовали еще. Не любили и даже не обещали еще родные власти родного же товаропроизводителя лелеять, все больше о малом бизнесе пекутся. А у нас всякому известно, что малый российский бизнес — это именно торговля, причем чужим товаром. Это что касается нехватки рабочих рук.
Теперь о деторождении. Есть такая очень ученая мысль, мол, Россия, как и все страны Европы, в связи с кучей причин будет производить в своих семьях все меньше потомства. Мол, такая объективная тенденция. Отсюда вывод — поощряй, не поощряй деторождение, а от мигрантов все равно никуда не деться. Только в них выход.
А каковы причины этой тенденции, господа? Не в том ли они, что старушка Европа потому и стала старушкой, что начхала на традиционные ценности (семья, религия, великие цели) и предпочла индивидуализм, крайний эгоизм, психологию человека-потребителя, свободу личности (в том числе и в крайних ее проявлениях с гомосексуализмом в церкви и власти) и так далее? А исламский мир, упрямо противоборствуя этим демократическим принципам, даже когда их несут на крыльях F-16, продолжает упорствовать в традиционализме? И потому вообще не знает проблем с деторождением, совершенно не сообразуясь с качеством жизни? Более того, чем сильней его пригибают к принятию цивилизации западного образца, тем сильней он наступает (всеми доступными и совершенно не цивилизационными формами) на тех, кто пригибает.
Та же тенденция и у нас в России, кстати. Именно мусульманские регионы дают тот прирост населения, на котором мы еще пока держимся. И самое интересное, что в этом смысле у православия, к коему считает себя принадлежным 80% населения страны, никаких расхождений по части традиционных ценностей с исламом нет! Та же семья (господи, мы уже и забыли, что это слово от «семь Я» происходит), то же служение родине, обществу, тот же великий смысл жизни не ради потребления генно-модифицированных уродств «made in Holland», а процветания земли своей и будущих поколений для.
Тогда почему же мы не воспроизводим собственное потомство? Кивать на материальные трудности можно, но не должно. Вспомните своих не мам, а у кого-то и не бабушек даже, а прабабушек. Им что легче приходилось? Жили сытнее? Медицински их обслуживали лучше? Нет и еще раз нет. Но они были уверены, что рожают и воспитывают своих детей для лучшей жизни. Совсем уж дальние наши прабабушки рожали просто потому, что были верующие. Получается, сегодня у нас нет ни того — веры в бога, ни другого — веры в лучшую жизнь завтра.
Как из этой печали выход найти? Удариться вместе с частью наших правительственных мужей в беспросветный эгоизм и прагматизм — будем прирастать мигрантами? Или просто на все наплевать и жить, чтобы есть, пить, расталкивать локтями себе подобных, давать себе клятву а-ля «Унесенные ветром» — я никогда больше не буду голодать, я буду работать, воровать, грабить, я буду делать все, только бы одеваться «типа Ксюши Собчак», кататься типа на «Хаммерах» и существовать только ради собственного удовольствия?
Оно, конечно, можно. Собственно к этому — жить как в Европе, нас и призывали черт знает сколько народу, начиная задолго до 1991 года. Но какой смысл в такой жизни? Оказалось, что и Европе за все тоже придется платить. Что удовольствия без оплаты не бывают, что рано или поздно приходит понимание — в гроб с собой ничего не возьмешь, а уходить в мир иной гораздо светлее, если тебя окружают любящие дети и внуки и есть сознание того, что твоя жизнь — стала кирпичиком в большом здании, которое и есть твоя страна, что ты хоть что-то сделал, дабы мир, остающийся потомкам, не плевался тебе вслед злобным взглядом ограбленного соседа, а благодарно оплакивал, как личность, послужившую на общее благо.
Высокие слова, светлые истины так долго были презираемы и осмеиваемы всем строем нашей жизни последних 15 лет, что их стало страшно говорить даже самому себе. Как-то стыдно и не принято. Мы же все такие циничные, практичные, беспросветно занятые. А, может, в возврате к ним, к этим нестареющим истинам и есть путь спасения? Обретение того самого смысла собственной жизни, который просто не может не превратиться в смысл продолжения собственного рода, земли, страны?
