Никогда не рано и не поздно учиться быть счастливым

Интервью с заведующим кафедрой философии богословского факультета Свято-Тихоновского православного гуманитарного университета Виктором Петровичем Легой

Предлагаемое читателю интервью с кандидатом богословия, доцентом, заведующим кафедрой философии Богословского факультета Свято-Тихоновского Православного Гуманитарного Университета посвящено теме духовного образования в России. Обоснованием важности данной темы служит сама вопиющая реальность как внутри нас, так и вокруг.

Соблазн и лживая беззаботность легко забалтывают сознание, а подлинное равнодушие презирает заблудившегося, погибающего человека, на слабостях и страстях как по нотам разыгрывается его жизнь. Как выбраться из состояния дезориентированости, постоянного давления господствующей парадигмы наживы, найти ориентиры, соответствующие истинной природе человека. Значение духовной константы в человеке вовсе не просто осознать и понять. Для каждого в отдельности и для общества в целом, поскольку они взаимообусловлены, нет более важной задачи.

То плохое, что можно сделать из человека, историей человечества хорошо проиллюстрировано и, то, к чему оно нас ведет, видимо, тоже можно предвидеть, не будучи провидцем. Суметь сориентироваться в данном мире невероятно сложно и при современных формах существования информации нельзя обойтись без знаний, защищающих духовную сердцевину человека. Невежество в данной области делает человека открытым «всем ветрам и стихиям», беззащитным перед давлением господствующих сил и обстоятельств. А жить нужно, и не просто жить, а учиться жить полноценной, полной жизнью, учиться быть счастливым, что, возможно, только если человек следует законам нравственного мира, Божьим законам.

Это приблизительно те мысли, которыми мы руководствовались, когда обратился с просьбой о разговоре к Виктору Петровичу Леге.

— Уважаемый Виктор Петрович, думаю мы можем пойти классическим проторенным путем, попытавшись в самом начале нашего разговора дать максимально ясное определение его предмету. Я предлагаю Вам поговорить на тему духовного образования. Слыша такое словосочетание, многие часто вообще не сразу понимают, о чем разговор. Это происходит в силу существования всевозможных интерпретаций и разного понимания термина «духовность». Так же понятно, что подходы к данной теме могут быть самыми разнообразными — от культурологических, идеологических, философских до глубоко религиозных.

Хочу передать инициативу в Ваши руки. Мне представляется, что данная тема может быть близка Вам, поскольку Вы преподаете, а до этого сами довольно долго учились. У Вас два высших образования: физико-техническое и богословское. Вы являетесь заведующим кафедрой философии Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета (ПСТГУ), читаете лекции и ведете семинары по истории философии и основному богословию, а также являетесь главным редактором издательства ПСТГУ.

Какие у Вас возникают мысли по поводу духовного образования как такового, что это такое, по Вашему мнению?

Вопрос не из самых легких!

Прежде всего, духовное образование — это, по определению, образование будущих духовных лиц; священнослужителей, дьяконов, людей желающих посвятить себя различным видам служения Церкви. Но также под духовным образованием можно понимать религиозное образование вообще. При таком понимании имеет место ряд сложностей.

Например, мы, являясь православными христианами, понимаем, что любое образование в какой-то мере должно быть религиозным. Неважно какое — гуманитарное или естественнонаучное, но оно не должно противоречить христианству. Духовное осмысление необходимо при любом образовании.

Значит, имеет смысл зафиксировать следующее различение — духовное образование можно понимать в двух смыслах: в собственном, узком смысле как образование священнослужителей, и образование вообще, которое должно прививать человеку духовность, а не просто давать профессиональные навыки.

В нашем Университете мы занимаемся духовным образованием в обоих смыслах. На богословском и миссионерском факультетах мы даем духовное образование в узком смысле этого слова, на других факультетах — историческом, педагогическом, филологическом и других — в широком. Готовим историков, которые умеют смотреть на историю с точки зрения истории Церкви, филологов, которые могут работать с языком, с книгами, с литературой, с художественным мировым наследием, понимая огромную культурообразующую роль Церкви и христианства.

— Предлагаю, следуя Вашему различению этих двух смыслов, рассмотреть более детально вопрос о духовном образовании священнослужителей. Первое, что мне вспоминается в связи с этим, это статья профессора МДА А.И. Осипова. В ней он говорит о множестве проблем, связанных с духовным образованием в России в данный момент и в их исторической ретроспективе. Он говорит о влиянии Запада, об усвоении русскими духовными школами западных форм и схем образования, о технологиях, которые мы так или иначе заимствуем, о плодах этого и, в конце концов, о забвении самой духовности.

Так же можно обратить внимание на существование устойчивого и распространенного мнения, что за образованием может последовать ослабление или вообще потеря живой непосредственной веры. Как Вам представляется это средостение между образованием, с его, видимо, неизбежной технологичностью, схематизмом и верой — живой непосредственной духовной жизнью.

— Конечно, как известно и один человек может привести лошадь к водопою, но если она не хочет пить, то и тысяча человек не заставят ее напиться. Так и здесь, если у человека нет искренней веры в Бога, то его можно, конечно, заставить прослушать различные лекционные курсы и прочитать множество книг, но если нет искреннего сердечного движения, то ничего из этого не получится. Духовное образование предполагает не только перечень дисциплин, но скорее воспитание христианина, которое невозможно без воспитания целостной личности. В христианстве главное — это любовь, без любви мы, согласно апостолу Павлу, «медь звенящая или кимвал звучащий». Можно научить языкам, богословию, философии, историческим наукам, но если нет стержня, нет любви к ближнему, к Богу, то духовное образование превращается в начетничество, в схоластику в плохом смысле этого слова.

Эта проблема была всегда, видимо, не просто так слово «бурса» стало нарицательным, выражающим дух лицемерия, внешнего показного церковного служения.

Как избежать этого? Готовых рецептов нет. Без ошибок здесь не обойтись.

Но одно ясно и понятно, что для духовного образования необходима церковная жизнь; без исповеди, послушания, без дисциплины — без того, что объединяет людей в общину, духовное образование невозможно.

Я думаю, что наш Университет идет по правильному пути, потому что он образовался на основе храма и вокруг храма. В процессе образования многое, конечно, зависит от учителя, но если нет храма, то нет Духа Святого, который нас всех объединит, нет той благодати, которая на нас снизойдет. Без этого невозможно духовное образование.

— В любом современном образовании встает вопрос о методике, которая позволяет легко усваивать огромное количество информации. Человечество в истории накопило много различных знаний и их нужно каким-то образом систематизировать и создать форму для их ретрансляции. Цель этих техник помочь конкретному человеку справиться с этой нелегкой задачей. Хорошие техники помогают человеку. Можно ли говорить о методиках духовного образования? Ведь известно, что в богословии существуют трудные, сложнейшие вопросы, требующие значительных усилий от учащихся и преподавателей. Существуют ли собственные методы у духовного образования?

— Давайте, еще раз разделим духовное образование на собственно образование как передачу определенного набора знаний от педагогов к студентам и духовное воспитание, образование целостной личности православного христианина. В первом случае можно и нужно говорить о методиках и механизмах, а во втором случае, скорее всего, речь может идти о тяжелом личностном труде педагога, священника и учащегося. Конечно, методики необходимы, но печально, если за ними ничего нет, и они существуют ради самой методики, когда преподаватели, упражняясь в разных мнемонических экзерсисах, забывают то, чему они и для чего учат.

Вместе с тем, ясно, что между двумя этими условно обозначенными уровнями существует теснейшая связь, преподаватель является и воспитателем, а воспитатель — это тоже преподаватель. Нужно учить читать тексты, как на отечественном, так и на современных и древних иностранных языках, нужно учить студентов писать курсовые и дипломные работы. Нужно учить понимать и истолковывать сложные богословские и философские тексты, учить учиться у великих или просто у хороших богословов, философов, ученых, историков.

Честно говоря, я в этом вопросе, видимо, консерватор. Не берусь говорить, что безоговорочно прав в своем консерватизме, но для меня живая непосредственная беседа со студентом значит больше, чем создание презентаций, аудикурсов на основе современных технологий. Они полезны, но на своем месте. Нельзя их использовать везде и всюду, например, сводить экзамен к тестированию, а учебный процесс — к аудированию.

Лучшая учеба — это самостоятельный труд, а научить самостоятельно трудиться лучше всего может тот, кто это умеет делать, т. е. хороший педагог.

На Западе во многих университетах в принципе отменены лекционные занятия. Зачем нужны лекции, когда есть книги. Зачем тратить время, если студент может все прочитать? Может быть, в этом есть своя правота. И все же я думаю, что лекции нужны и даже необходимы для того, чтобы студент увидел в лекторе человека, мыслителя, христианина, педагога. Православный ученый своим примером показывает, каким должен быть богослов, философ, филолог, историк. А это уже не методики! Это несоизмеримо более важное, то, что добыто тяжелым личным трудом.

— И передается только при непосредственном общении! Большая утрата, когда обрывается живая преемственность в передачи духовных знаний и личного опыта при непосредственном контакте с действительно духовно богатыми людьми. Это очень важно, поскольку мы не являемся просто машинами, способными воспринимать, носить и ретранслировать ту или иную информацию.

— Конечно, именно поэтому многие институты так дорожат школами. Тем, что в этом институте работали, преподавали такие-то великие люди. Дух научного подвижничества, творчества переходит на новые поколения, он витает в воздухе, стимулирует людей стремиться к научному уровню своих лучших учителей. Школа — это очень важно, она помогает образованию.

— Все-таки мне еще раз хочется вернуться к вопросу о технологичности. Вот, в связи с чем. Массивы знания велики и требования, которые предъявляются студентам, порой кажутся «запредельными». Студент оказывается в сложной ситуации и не справляется с предъявляемыми требованиями. В этом случае требования могут действовать на человека угнетающе, разрушающе. Если студент психологически не справляется, то это довлеет над ним, и как снежный ком начинает расти стрессовое состояние. В итоге, вместо радости и полноты от полученного знания появляется чувство «раздавлености», уныния и, в конечном счете, пренебрежения уже просто потому, что человеку естественно защищаться от негативных воздействий. Можно ли избежать этих болячек? Возможно ли наряду с необходимой «физкультурностью» в образовании избежать вышеописанных негативных явлений? Как сделать так, чтобы при получении знания человек сохранял свою целостность, силу и становился только сильнее, и у него никогда не было бы такого плачевного состояния, когда он не любит те или иные предметы, они кажутся ему просто отвратительными, потому что в свое время измотали они его душевно? Я думаю и вам это знакомо…

— Это знакомо любому человеку, который когда-либо учился. Здесь все зависит от многих факторов, прежде всего — от программы, утвержденной учебным заведением. Студенты должны понимать необходимость и важность каждого из этих предметов, без которых он не может стать специалистом. Среди них есть, конечно, те, которые можно назвать системообразующими. Ошибка многих вузов состоит в том, что количество предметов становится чрезмерным. Хочется научить и тому, и этому, и еще много чему. Но многознание, как говорил Гераклит, уму не научает. Задача ВУЗа состоит в том, чтобы научить студента самостоятельно работать и учиться, привить и развить творческое начало. А если в ВУЗе занимаются еще и воспитанием, развитием нравственного начала, то ему цены нет. Это идеал, к которому мы все должны стремиться.

После советской власти, стремившейся воспитывать людей в духе коммунистической идеологии, многие бросились в другую крайность — вообще никого не воспитывать. Считается, что надо давать только образование, но не воспитание. А человека нужно воспитывать! Хотя в воспитании есть опасность подмять под себя, под свои представления какую-то неповторимую личность, тем самым, разрушая ее. В Церкви эта опасность преодолевается, поскольку мы учимся в ней истинной свободе, свободе во Христе.

— Какое место, по-Вашему, занимает философия в системе образования, в системе духовного образования?

— Я хочу сначала поговорить об ошибках, которые, как всегда, являются крайностями. Первая крайность утверждает, что философия вообще не нужна. Некоторые наши студенты, когда узнавали, что на протяжении двух с половиной лет они будут изучать историю философию, риторически спрашивали — «А зачем нам знать разные ошибочные мнения? Мы пришли сюда, чтобы узнать одну истину, а не сотню заблуждений».

— И в этом есть свой резон!

— В этом есть свой резон, но люди мыслящие так могут служить Церкви в другом месте; они могут идти в монастыри, становится молитвенниками, подвижниками. Для этого философия не нужна. Но если мы говорим о высшем образовании как о творческом процессе, как процессе решения задач, которые ни перед кем никогда не вставали, то без философии обойтись невозможно.

Философия всегда учит человека посмотреть на проблему со стороны. Можно знать, например, физику, математику, догматическое богословие или английский язык и быть прекрасным специалистом в своей области, но не уметь смотреть на нее со стороны, осмысливать ее проблемы, чему и учит философия.

Зададимся вопросом, почему философия преподается во всех вузах и почти во всех вузах отношение к ней студентов одинаковое, в большинстве случаев — негативное.

Студенты — молодые люди — они не понимают, зачем она им нужна. Студент приходит в университет и говорит, что хочет получить конкретную специальность, и ему непонятно, зачем нужна философия. Философия должна помогать специалисту осваивать свою специальность. Она всегда служанка! Служанка для физика, богослова, врача и т. д. И в этом нет ничего плохого, без хорошей служанки в доме будет царить беспорядок.

Плохо, когда философия подминает под себя все остальное. Это другая крайность, другая ошибка. Нельзя преподавать философию ради самой философии — кроме философского факультета, разумеется. Если ты приходишь преподавать в любой ВУЗ (и богословский в том числе), ты должен преподавать философию будущим специалистам, а не философам. В православном учебном заведении — в училище, семинарии, институте, университете, и в том числе и в нашем ПСТГУ — курс философии является вспомогательным. Я рассматриваю его в качестве курса, предваряющего курс основного богословия. Он предназначен для того, чтобы укрепить целостное мировоззрение православного христианина, чтобы его не смогли сбить никакие нападки нашего сложного атеистического века, чтобы он понимал истинность христианства, чтобы он мог ответить на все сложные философские, естественнонаучные выпады современного атеистического времени.

Философию нельзя преподавать ни слишком упрощенно, ни слишком углубленно.

Философия должна быть интересной, а интересной она может стать только тогда, когда студент увидит в философии что-то свое, родное. Мы должны понимать, что человек приходит в ВУЗ учиться не философии, а своей специальности. И если ему будут читать Канта в ущерб выбранной специализации, он возненавидит философию и будет совершенно прав.

В богословии столько философии, что им не обойтись друг без друга. Читаем Отцов церкви и наталкиваемся на философию, читаем современных богословов и сталкиваемся в их книгах с философией.

— И все-таки философия для духовного, или собственно богословского образования — это друг, враг, товарищ или просто служанка?

— Да, пожалуй, все! И то, и другое, и третье, и четвертое! Как поставишь! Она может быть ярым врагом, а может быть и первым помощником. Я вижу философию, прежде всего, так, как ее видели античные философы и Отцы Церкви. В частности, как сказал прп. Иоанн Дамаскин, философия является любовью к истине, а истина — это и есть Бог, поэтому философия есть любовь к Богу. Это самое общее, фундаментальное понимание философии.

В античности философия была жизнью. На вопрос, когда надо начинать заниматься философией, Эпикур сказал: «Начинать заниматься философией никогда не рано и никогда не поздно, потому, что никогда не рано и не поздно быть счастливым!». Философия научает правильно относиться к себе, к миру. Она непреклонно требует целостного мировоззрения. Она научает разбираться в себе — в своих страстях, желаниях, а это собственно есть аскетика, это требование трезвения! Философия может быть спутником, помощником православного самопознания. Но если свести философию к набору сухих определений, которые студент должен зазубрить, свести ее к набору учений, которые студенту чужды, она может стать врагом, противником. Такая философия способна только навредить!

Мне нравится название книги Алексея Ильича Осипова «Путь разума в поисках истины». Философия — это и есть «путь разума в поисках истины». В человеке есть разум, и поэтому он обречен на то, чтобы искать в себе истину. А это означает только то, что мы должны искать Бога.

Как? Философия и предназначена учить этому. Задача философии в христианском вузе заключается в создании целостного современного христианского мировоззрения, в котором гармонично смогли бы соединиться достижения из разных наук; физики, биологии, богословия, политики, эстетики, этики, и вообще всего.

— Скажите, под духовностью можно понимать некую силу, обеспечивающую изначальную целостность человека, которая выражается, с одной стороны, в качестве источника деятельности, а с другой — как некоторая данность, над которой человек вполне и не властен? Один человек движим духом добра, любви, другой может быть лишен этого. Где источник этого?

— Пролистав достаточно большое количество книг, я, к своему удивлению, нигде не нашел четкого понимания, что такое духовность. Это нечто неуловимое, оно ускользает от определения. Для себя я остановился на следующей формуле: духовность — это образ Божий в человеке. Это именно проявление в человеке всего истинного, красивого, доброго, что существует в человеке от Бога. Все это в гармонии, в целомудренном единстве мы можем назвать духовностью, а когда это проявляется вовне, то мы называем это культурой. То есть культура — это объективированная духовность. Человек, который понимает, откуда у него эта духовность — это христианин, он знает ее источник и корни. Он знает, что они у него от Бога, а не просто от хорошего воспитания и образования.

— Но понятие «духовность» не является однозначно синонимом добра и блага. В языке, в культуре, в Писании мы встречаем негативное понимание духовности, иную духовность — злую, говорится о духах злобы и отверженности. Язык фиксирует иную реальность, но обозначаемым одним и тем же словом.

— Язык нам может мешать понимать, может нас запутывать. Давайте попробуем следовать четкому употреблению слов. Под словом «дух» мы, прежде всего, понимаем божественность, ибо Бог есть Дух. Отсюда, из стремления уподобиться Богу, мы имеем употребление слов «духовность», «духовное образование» и т. п.

Другое значение слова «дух» — это нечто нематериальное. Но в этом смысле духовную природу имеют, например, бесы, духи злобы. Но это не духовность, а лжедуховность, прелесть, соблазн. Сатана стремится принять видимость Бога, видимость духовности. Задача преподавателей духовных учебных заведений — научить отличать истинную духовность от подделки под нее, от лжедуховности. Язык может сослужить плохую службу, ибо мы часто за омонимами видим синонимы.

— Хотелось бы завершить наш разговор уже не вопросом, а Вашими пожеланиями, надеждами, которыми Вы могли бы поделиться с нашими читателями.

— Мои надежды в плане образования скорее утопичны. Я в какой-то мере пытаюсь эту утопию реализовать. Мне хочется, чтобы любое образование было духовным, чтобы, получая любое образование, человек получал бы одновременно и элементы духовного воспитания. Я понимаю, что с точки зрения христианской эсхатологии задача эта утопическая и, тем не менее, мы должны стремиться к ее осуществлению, христианин обязан идти и проповедовать всем народам.

Наш мир слишком сциентизирован, и люди уже не видят иных целей в образовании, кроме удовлетворения практических потребностей. Образование в этом смысле нужно только для карьеры и получения денег. А собственно человек, его духовная природа оказываются вне должного внимания.

С Виктором Петровичем Легой беседовал кандидат философских наук Геннадий Самуйлов

http://www.pravoslavie.ru/guest/51 109 142 647