 |
| Православие.Ru | Колумба Брюс Кларк | 09.11.2005 |
 |
| Святой Колумба |
Семь с лишним лет назад в моей жизни произошло радостное событие — я стал членом Православной Церкви, крестившись с именем Колумба, в честь святого покровителя Ирландии и просветителя Шотландии. Выбор имени (священником и самим крещаемым) — процесс таинственный, но в данном случае решение принять это имя, искать покровительства и духовного руководства именно св. Колумбы, соответствовало, с одной стороны, моему происхождению, национальным и культурным корням, а с другой стороны, стремлению к иному Царству, где не имеют значения национальные и культурные различия.
Вырос я на севере Ирландии, в семье моряков, до самозабвения влюбленных в свое дело. Северное и северо-западное побережье Ирландии, западные острова Шотландии — вот места, где прошло мое детство. Отец и брат увлеченно занимались морским делом, для них снасти, морские карты, навигационные приборы, ветра, приливы — все, что связано с морем, — было исполнено совершенно особого очарования. Меня же всегда больше интересовали те места, куда мы плавали, и язык местных жителей. С момента пробуждения сознания, уже в самом раннем детстве, меня завораживали слова, произнесенные и написанные, и мне практически не важно было, на каком они языке. Однажды мы высадились на одном из небольших островов у побережья Шотландии, и я отчетливо помню, как пытался применить несколько самостоятельно выученных фраз на гэльском языке, обращаясь к продавцам и почтальонам, каждый раз весьма озадаченных моими лингвистическими опытами. Острова эти, лежащие между Шотландией и Ирландией, словно камни, по которым можно перейти с одного берега ручья на другой, — земля св. Колумбы, писателя и морехода, мастерски управлявшего судном и прекрасно владевшего устным и письменным словом, в том числе поэтическим, великолепного каллиграфа, знавшего, помимо своего родного языка, еще и латынь.
Его корабль не единожды заходил в здешние воды, но было одно путешествие, перевернувшее, по мнению исследователей, всю его жизнь: в 563 году он с десятком товарищей, покинув берега родной Ирландии, отправился к крошечному острову Айона с намерением основать там монастырь. Тридцать четыре года он прожил на этом острове и в 597 году от Р.Х. отошел ко Господу в великой святости. К моменту его кончины основанный им монастырь уже был одним из крупнейших западноевропейских центров культуры и христианского подвижничества. Духовные чада св. Колумбы после него еще долго обучали наукам монархов, создавали прекрасные рукописи и, главное, поклонялись и служили Господу. Лишь спустя двести лет общину разорили и уничтожили викинги.
Эти сведения о жизни св. Колумбы сохранились в моей памяти благодаря знаменательному событию в истории нашей семьи: в 1963 году, когда мне было всего четыре года, отец участвовал в особом проекте Англиканской Церкви — морском путешествии, повторившем путь св. Колумбы из Ирландии в Шотландию на небольшом деревянном парусно-гребном судне, которое ради такого случая постарались сделать максимально похожим на тот корабль, что был у св. Колумбы. На таких судах, обшитых кожей и холстом и промазанных смолой, рыбаки выходили в море еще и в XX веке.
Отец вел этот корабль, был на нем шкипером. Это яркое, смелое, увлекательное путешествие стало настоящим приключением. Однако на более глубоком уровне оно оказалось для всех участников серьезным событием духовной жизни. Слушая воспоминания отца и его товарищей, я воспринимал то плавание не просто как морской поход, а и как паломничество.
Таким образом, я почел за великую честь возможность носить имя св. Колумбы, участвовать в таинствах под этим именем, призывать св. Колумбу в молитвах и каждый день просить его о небесном заступничестве.
В дальнейшем, когда пыл, обычный для новообращенных, немного поостыл, я обнаружил, что в церковной жизни постоянно сталкиваюсь с одним затруднением. Вернее, даже с двумя трудностями, взаимосвязанными и взаимообусловленными. Во-первых, оказалось, что в исконно православных странах — России, Грузии, на Балканах, — при первом знакомстве люди встречают меня скептически. Между нами сразу встает стена недоверия, и связано это с их сомнением в возможности давать крещаемым в Православие имена западных святых, даже живших до разделения Церквей. Я часто слышал в свой адрес: «Тут, должно быть, какая-то ошибка. Вас, наверное, неправильно крестили». В ответ я каждый раз повторял известный (и верный!) довод: Колумба и другие великие святые Запада времен раннего христианства принадлежат неразделенной Церкви и потому по праву являются достоянием православного мира. Но законные наследники Православия по понятным причинам не желали, чтобы новообращенные — без году неделя — чужестранцы учили их новым штукам, и потому не раз и не два меня довольно резко ставили на место. С другой стороны, возникли проблемы и в общении с западными христианами: «Мы знаем, что ранней кельтской Церковью интересуются католики, и не только они, но и шотландцы и англикане. Но что общего может быть у гэльских святых, таких как Колумба, с восточным христианством?»
Ища ответ и для тех, и для других христиан — и восточных, и западных, — я спрашивал себя: «Где место моего покровителя, святого Колумбы?» Для меня жизненно важно было ответить на этот вопрос, и я судорожно цеплялся за любую попадавшуюся на пути соломинку, с благодарностью принимая все, что могло прояснить ситуацию. С какой радостью и воодушевлением я прочел в 1997 г. в журнале «Альфа и Омега», выходящем четыре раза в год в России по благословению Патриарха Московского и всея Руси, статью о св. Колумбе, автор которой оказался весьма сведущим. Еще больше меня порадовала небольшая, но прекрасно написанная книга Танасиса Папафанасиу о св. Колумбе и кельтских святых (на греческом языке). А узнав, что есть несколько священников и по меньшей мере одна монахиня с именем Колумба, я вообще воспрял духом.
Потом обнаружились связующие нити между европейским христианством и раннехристианским Востоком. Это было для меня очень важно. Например, мне попало в руки прекрасное гэльское песнопение — хвала св. Колумбе, — составленное сразу после его кончины. Автор называет св. Колумбу великим последователем свв. Василия Великого и Иоанна Кассиана. Последний, насколько я помню, принес монашескую традицию Египта и Палестины христианскому Западу. Вполне понятно, почему св. Колумба был его духовным сыном, пусть и не напрямую. Мне указывали на невероятное сходство между каменной резьбой и искусством орнамента у кельтов и искусством христианского Египта и Армении. Слышал я и о ссылках на «лозу, перенесенную из Египта», и о «семи египетских монахах» в дошедших до нас фрагментах литургических текстов раннехристианского периода в Ирландии. Кроме того, известно, что составитель жития св. Колумбы (его имя — Адомнан) был авторитетным знатоком священной географии христианского Востока. С помощью одного странствующего священника, побывавшего на Айоне, Адомнан записал замечательный отчет о жизни христианского Иерусалима в первые годы после завоевания его арабами. Адомнан — великолепный лингвист, латынь его приправлена словечками греческого происхождения. Учитывая все вышесказанное, мне показалось, что православный христианин может на вполне законных основаниях попытаться пройти, пусть и неумело, по следам такого исполина духа, как св. Колумба.
Однако, встал вопрос: является ли Православие лишь одним из многих претендентов на наследие св. Колумбы, может ли оно рассчитывать лишь на кусочек этого пышного пирога? Знакомясь с историей Церкви Британских островов XIX века, поражаешься, как представители разных христианских конфессий и деноминаций один за другим стараются заявить о своих исключительных правах на святого просветителя Шотландии. Впечатление от этого почти комическое. Католики спешат выставить Колумбу верным слугой папы, нонконформисты, наоборот, подчеркивают различия в религиозной практике между Римом и ранней Кельтской Церковью, превращая св. Колумбу в одного из первых героев-антипапистов. В XX веке пресвитерианский клирик Джордж Маклеод — личность харизматическая — основал на родном острове св. Колумбы общину, устроенную удивительно практично, что было так характерно для самого св. Колумбы. Община эта, по замыслу ее создателя, должна была умело сочетать религиозную практику с участием в разрешении проблем, терзающих современный мир, причем самых тяжелых и страшных. За прошедшие с тех пор годы община превратилась в межконфессиональную и, с точки зрения православных, скорее политическую, чем духовную организацию. Кроме того, на острове уже довольно долго работает англиканский приют, а недавно появился и католический. Так что же, получается, что православные, начав устраивать паломнические поездки на Айону лишь в 1997 года, явились к шапочному разбору и могут теперь просто водрузить свой флаг на острове св. Колумбы рядом с другими флагами? И каково место православных в поединке между многими и различными образованиями (среди которых далеко не все религиозные), претендующими на часть наследия этого святого? Экологи называют его одним из первых зеленых, шотландские националисты — первым патриотом, феминистки видят в нем и в Кельтской церкви первопроходцев борьбы за равенство полов. Имеет ли смысл и православным христианам вопрошать: «Где тут наш кусочек св. Колумбы?»
На этот вопрос, в конечном итоге, может ответить только сам св. Колумба. В его житии — ярком, сильном, не оставляющем читателя равнодушным повествовании, записанном спустя примерно сто лет после его кончины, многое кажется странным, а многое — удивительно знакомым православному христианину. Мир, в котором он жил, был как нельзя более далек от того, в котором живем сегодня мы. Кельтские земли никогда не принадлежали Римской империи. Кельты не знали дорог, городов, денег, каменных зданий, памятников. У них вечно шла война — стычки между вождями мелких племен, — и каждый человек мог в любой момент умереть насильственной смертью. Выходя в море, любое судно могло запросто потерпеть крушение. Случайная встреча человека с себе подобным вызывала не легкое любопытство, как в наше время, а страх за собственную жизнь.
Мы видим, что внешние обстоятельства и условия жизни св. Колумбы бесконечно далеки от наших (даже если мы живем в одном из самых удаленных и диких уголков планеты), и вряд ли мы можем даже представить себе эти условия более или менее достоверно. Но прочтите заново его житие, и вы увидите, что там есть моменты, столь близкие нынешней православной традиции, — кажется, будто они произошли и записаны вчера, или в любой из периодов истории последних 2000 лет. Св. Колумба прежде всего обладал даром сострадания и вместе с тем духовного различения, в одно мгновение пронзающим толщу времени и пространства, преодолевающим барьеры жизни и смерти, и в этом он похож на современных греческих старцев, например, о. Порфирия и о. Иакова. Находясь у себя в келье на Айоне, св. Колумба видел и знал, что в сотне миль оттуда терпят бедствие на море его собратья-монахи. Знал, что в эти минуты страдает родовыми муками беременная женщина в далекой Ирландии. Видел, что именно происходит на поле духовной битвы за души новопреставленных. И это были не ясновидческие трюки и приемы, а дар, естественным образом проистекавший из его собственной духовной борьбы, результат его стараний освободить душу от грехов гордости и эгоцентризма и разделить беды и испытания других людей, близких и далеких. Св. Колумба был наделен прозорливостью, т. е. остро развитым чувством понимания духовного предназначения окружавших его людей — видел, каковы их отношения с Богом и что им нужно делать, чтобы эти отношения исправить. Плодом его духовных усилий были и всякого рода физические знаки, показавшиеся бы странными и невозможными западному христианину, но хорошо известные христианскому Востоку: божественный сияющий свет, окутывавший его тело, благоухание, связанное с его присутствием (люди порой чувствовали это благоухание даже когда физически он был совсем в другом месте). И, прежде всего, конечно же, ощутимая реальность его общения с ангелами, и при жизни его, и после смерти.
Вот что испытал один святой человек, ирландец, находившийся за сотни миль от Айоны, в ту ночь, когда св. Колумба отошел ко Господу: «В ночь его блаженной кончины я видел остров, купающийся в ярком свете, исходившем от ангелов. Весь воздух и небо над ним даже до божественного эфира был наполнен сиянием бесчисленных ангелов, посланных с неба унести домой его душу. Я слышал сладчайшие песнопения сонмов ангелов, певших в вышине в то самое мгновение, когда его душа вышла из тела и ее понесли ангелы». От этого рассказа замирает дух, и в то же время он понятен всякому, кто знаком с духовной литературой христианского Востока — житиями святых и текстами о духовной борьбе.
Что же, вот вам и ответ? Говоря просто, да, так и есть. Зеленые чествуют Колумбу защитника природы, пресвитериане называют его сторонником папы, а православные предъявляют права на Колумбу-святого, потому что в конечном итоге мы ничего не сможем по-настоящему понять в его жизни, кроме его святости. Святость Колумбы начинается с действия, продиктованного смирением — он отказывается от земной власти, не желает быть местным вождем в своей родной Ирландии, стремясь всего себя безоговорочно отдать во власть Христа. И мы, будучи православными, вероятно менее, чем кто-либо другой, имеем оправдание, если не видим этого. Наша традиция прозревает самые глубины природы святости, поэтому и спрос с нас больше. Будь мы истинно достойны носить имя св. Колумбы, вряд ли бы нам пришлось спорить с кем-либо по поводу его наследия и значения его личности. За нас говорило бы само наше свидетельство.
Так я отвечаю друзьям из Сербии, Грузии или Ливана, когда они высказывают сомнения относительно моего святого покровителя.
Перевод с английского Инны Беловой специально для Православие.Ru
Журнал «Road to Emmaus», N17 (весна 2004 г.)
http://www.pravoslavie.ru/put/51 108 103 455
