 |
| Русский дом | Андрей Савельев | 08.11.2005 |
Борьба за народную трезвость имеет для России достаточно краткую историю, в отличие от истории русского пьянства и алкоголизма. Именно пьянство не раз расшатывало устои российской государственности — с пьяных глаз толпы спившейся голытьбы крушили всё на своём пути. История крестьянских бунтов точно повторяет историю водочной наживы. В том числе и путём введения водочной монополии, за счёт которой правители России пытались наполнить казну.
В 1885 году Александр III попытался опереться на инстинктивное отвращение русского народа к водке. Народ к тому времени уже разделился на две неравные части — алкоголизированную шпану и трезвых крестьян. Русскому трезвому большинству было дано право общинными сходами закрывать в сёлах винные лавки. Кабаки закрывались тысячами. В 1894 году была восстановлена водочная монополия. Частные кабаки были закрыты, а водкой стали торговать через казённые лавки только в закупоренной таре и только на вынос.
Казалось, пьяная Россия отступила. В начале ХХ века она стала страной с одним из самых низких уровней потребления алкоголя на душу населения — около 3,1−3,4 литра в год. Но пьяная Россия создала вокруг казённых водочных лавок сеть «стаканщиков», утвердила уличный способ пития «залпом». Нынешние пьяницы считают, что этот вариант «пития» идёт с древнейших времён и выдают себя чуть ли не за наследников национальной традиции. Но традиция эта совсем недавняя и относится исключительно к племени социальных паразитов.
Глубина пьяного сумасбродства у нас была и остаётся особенно глубокой. При том, что во Франции в 1911 году уровень потребления алкоголя был выше, чем в России в 7 раз, число смертей от опоя в России было в 5 раз больше. Пьянство, как и революции, всегда были сконцентрированы в городах.
С началом Первой мировой войны Николай II ввёл полный запрет продажи водки и крепких спиртных напитков, затем запрет распространился на пиво и вино. Пьяная Россия ответила на это массовым потреблением самогона, лаков и политуры. Весть об отречении Государя вызвала повсеместно захват винных складов, разгром полицейских участков и избиение офицеров. Пьяная Россия в условиях войны била в спину своей армии. В октябре 1917 года революционные солдаты и матросы разграбили винные погреба Зимнего дворца.
После победы в гражданской войне большевики, стремясь вновь приучить народ к пьянству и за счёт пьяниц пополнить бюджет, ввели в продажу 30% водку «рыковку» (по фамилии видного большевика). Но трезвая Россия ещё раз попыталась подняться — возникло Общество по борьбе с алкоголизмом и движение за трезвый образ жизни. Пьяная Россия, начавшая было отступать, была поддержана правительством, заботившимся о наполнении бюджета. Трезвая Россия была объявлена антисоветским замыслом. Но последствия краткого наступления трезвости сказались в Великую Отечественную войну: пьянство в советской армии было незначительным. Правда, возник целый пьяный «эпос», который затронул творчество даже таких великих писателей, как М. Шолохов (любовно экранизирован впоследствии эпизод из его романа, ставший образцом для подражания: «я и после второй не закусываю»). В послевоенные годы, благодаря пропаганде потребления водки, увеличилось её производство в несколько раз. Воспроизводство нации было сорвано, народ слабел, государство хирело в бесплодном противоречии: пьянство плохо, но план по реализации водки надо выполнять и перевыполнять.
Горбачёвская кампания 1985 года, как бы над ней не смеялись («Бороться в России с пьянством — это идиотизм» — фраза одного из культовых перестроечных фильмов), спасла жизни тысячам людей, подняла рождаемость, снизила детскую дебильность. Увы, на очень короткий промежуток времени. Пьяная Россия взяла верх и провела «либерализацию» режима, упиваясь по сей день до полного отключения сознания. Пьяный разгул продолжается уже полтора десятилетия. Пьяная Россия продолжает желанный для неё «курс реформ», от которого страна вымирает и тупеет, режет сама себя в бытовой поножовщине.
Подлый миф, навязанный нам с советских времён, гласит: «Русский должен пить водку». Или: «Русские умеют пить, а вот немцы — слабаки». Это ложь. В Российской Империи водку никогда не пили так, как пьют её сегодня в демократической Российской Федерации. Научиться пить водку нельзя, зато можно сломать данный природой защитный механизм — угробить себя чванливой демонстрацией алкогольных «способностей». Это и происходит в современной России — спившейся до скотства и даже спаивания своих детей. Из созерцателей пивной рекламы готовят юных пивных алкоголиков, из них с неизбежностью вырастают водочные пропойцы.
Для русского человека не может быть выбора между «пить или не пить». Пьющая Россия обречена вымирать. Выживет только Россия трезвая. Как говорят трезвые русские патриоты, РУССКИЙ ТОТ, КТО НЕ КУРИТ И НЕ ПЬЁТ!
Каждый грамм алкоголя — пища для «чужого», который разъедает душу и тело русского человека. Мы русские настолько, насколько мы трезвы.
