 |
| Агентство национальных новостей | Николай Федоров | 07.11.2005 |
Но, к сожалению, почти забыто имя человека, выдающегося патриота, государственного и религиозного деятеля, без которого не могло воскреснуть почти полностью сломленное и уничтоженное врагами российское государство. Именно он в глазах русских людей в период безцарствия считался главой Русского государства — «Начального человека Земли Русской», так как от его имени шли письма к русским людям «быть верными православию и не присягать самозванцам и иноземцам». Его имя — патриарх Гермоген.
Будучи выходцем из простонародья, он всю свою жизнь был обыкновенным приходским священником, и лишь под старость — в 53 года он стал епископом, а затем — митрополитом Казанским, где занимался обращением татар в христианство. Именно он установил в своей епархии первым праздник взятия Иваном Грозным Казани.
Будучи человеком глубоко религиозным, он не мог не заметить, как пришедшие поляки попирают православие — основу Русского государства. Это заставило его сказать святительское слово против власти самозванца Лжедимитрия. 8 мая 1606 г. в Успенском соборе Кремля, во время венчания с «царем Дмимитрием» Марина бросила открытый вызов Москве: отказалась подойти к Причастию и удержала от этого царя. Тогда казанский митрополит Гермоген обличил царя и царицу, утверждая, что царица должна перейти в Православие. Без этого ее брак с Димитрием будет недействительным. Вслед за ним схожую речь произнес Иоасаф, архиепископ Коломенский. Вскоре Гермогена отправили в его епархию, и заточили в монастырь, Иоасафа за старостью лет оставили в покое и лишь свели с архиепископства.
Голос святителя прозвучал отрезвляюще для многих. Прошла всего неделя после венчания Марины, и в Москве вспыхнуло восстание, организованное боярством во главе с Василием Шуйским. Лжедмитрий был убит. Требовался новый патриарх. Вспомнили про опального узника Иова, но он оказался совершенно немощен — стар, слеп и болен. Иов указал на митрополита Гермогена. Тут же гонцы поскакали в Казань, и уже 3 июля 1606 г. Гермоген, просидев под караулом несколько дней, был поставлен в патриархи. В ту пору ему исполнилось 75 лет.
Еще не развеялся над Лобным местом пепел от праха Лжедмитрия, выстрелянного из пушки в сторону Польши, как с той же стороны поползли слухи о новом чудесном спасении Димитрия. Путивль, Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Белгород вновь отложились от Москвы под знаменем царя Димитрия. Бывший холоп Иван Болотников собрал всех недовольных и среди них большое количество беглых крестьян, холопов. Он объявил себя воеводой царя Димитрия и вовлек в повстанческий поток дворян средней руки, городские низы. Патриарх Гермоген рассылал по Руси грамоты, удостоверяя подлинную смерть царевича Димитрия, благословил перенести его мощи из Углича в Москву. Но восстание Болотникова разрасталось, и вскоре он раскинул лагерь уже под Москвой. Однако в рядах восставших не было единства, дворяне не могли принять лозунгов об избиении бояр, о разграблении вотчин и превращении «воров» в воевод.
Дворянские отряды перешли на сторону Шуйского, Болотников был разбит и бежал в Калугу, и в этот момент Ермоген сделал попытку ликвидировать раскол. По его совету царь обратился к бывшему патриарху Иову с просьбой покаяться перед народом за грех сокрытия тайны убийства царевича Димитрия и отпустить народу грехи за все совершенные им измены.
В те дни они обратились ко всем: «Я, смиренный Гермоген, патриарх, и я, смиренный Иов, бывший патриарх, и весь Освященный собор молим скорбными сердцами премилостивого Бога да умилосердится о всех нас. Да и вас молит наше смирение, благородные князья, бояре, окольничьи, дворяне, приказные люди, дьяки, служилые люди, гости, торговые люди и все православные христиане! Подвигнитесь трудолюбезно, постом и молитвою и чистотою душевною и телесною… да… подаст нам Бог всем мир, любовь и радость и Российское государство от непотребного сего разделения в прежнее благое соединение и мирный союз устроит».
Чин покаяния состоялся в феврале 1607 г. в том же Успенском соборе. Патриарх Иов каялся, освобождал народ от клятвы верности царю Борису, просил у православных прощения. Москвичи плакали и просили прощения у святителей.
Патриарх, продолжая линию на ликвидацию мятежа, предал болотниковцев анафеме. Мятежники были вскоре разбиты царскими войсками, Болотников пленен и сослан.
В Стародубе, на польской границе, объявился новый самозваный Димитрий — «царь всея Руси». К Лжедмитрию подошли на помощь запорожцы и донцы. Его поход приобретал все более польский характер. 1 июня 1608 г. самозванец подошел к Москве и раскинул лагерь в Тушине. К этому времени многие царские отряды перешли на его сторону, в Тушино перебежали немало московских бояр и дворян. Тушинцы захватили в Ростове митрополита Филарета и бросили к ногам самозванца. Тот объявил его патриархом взамен Гермогена. Теперь на Руси стало четыре патриарха: свергнутые ранее Иов и Игнатий и два действующих — один в Тушине, другой в Москве.
К Тушину подходили все новые польские отряды, которые стали ударной силой самозванца. Вскоре тушинцы захватили освобожденных в Ярославле Марину и Юрия Мнишеков. И юная полька, тайно обвенчавшись с новым самозванцем, признала его за спасшегося царя Димитрия.
К этому времени относятся первые попытки городов наладить связи для общего отпора иноземцам. Устюжане убеждают сольвычегодцев не целовать крест «вору», белозерцы призывают «веры христианской не попрать… и друг за друга головы сложить, и польским и литовским людям не сдаться». Власть «тушинского вора», как стали называть Лжедмитрия II, скинули в Юрьеве-Польском, Балахне, Гороховце, Владимире и других городах. А из Москвы их все активнее поддерживал патриарх, поскольку царь Василий утрачивал влияние в распадающемся обществе.
В те дни он направил послание ко всем православным тушинцам: «Вы забыли обеты Православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались и возросли, преступили крестное целование и клятву стоять до смерти за Дом Пресвятой Богородицы и за Московское государство и припали к ложно-мнимому вашему царику… Я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте, братие и чада, свои души и своих родителей… Посмотрите, как Отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? Не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете?.. Заклинаю вас Именем Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца. Благодаря его увещеваниям многие города возвращались под власть законного государя — Василия Шуйского.
В 1609 г. Польша открыто была втянута в конфликт с Россией. Король Сигизмунд осадил Смоленск. Он уже не рассчитывал на самозванца и собирался решить спор с Москвой своими силами. Лжедмитрий II был изолирован, а вскоре бежал в Калугу. В январе 1610 г. тушинское посольство предложило королю отпустить на русский престол своего сына Владислава с условием нерушимости Православия и перехода в него королевича. Эту же мысль высказала и московская верхушка после свержения в июле 1610 г. царя Василия Шуйского. Но против этого энергично возражал патриарх, который по существу с этого времени возглавил русское крыло в Смуте. Он стоял за воссоздание государства на основе национальной династии и первым предложил в цари 14-летнего Михаила Романова, сына многострадального Филарета.
Когда к кресту подошли инициаторы приглашения королевича Салтыков и другие бояре, Гермоген заявил им: если Владислав крестится, то он благословляет этот шаг, если же будет обман, то на их голову падет его проклятие. С этим и отбыло к Сигизмунду посольство, а бояре, не дожидаясь ответа, впустили в октябре 1610 г. Жолкевского в Москву. Патриарх оказался провидцем: Сигизмунд не собирался выполнять своих обещаний и предъявил права на русский престол.
Из Москвы к послам под Смоленск шли приказы: во всем положиться на волю короля. Первый из них поднесли на подпись патриарху, но тот взорвался негодованием. Салтыков выбранил первосвятителя и бросился на него с ножом, но тот спокойно ответил: «Не боюсь я твоего ножа — ограждаюсь от него силою Креста Христова». Под Смоленск грамота пришла без подписи патриарха, и послы тут же смекнули, в чем дело. Когда поляки стали настаивать на своем соглашении, послы возразили им: «Теперь мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный. Без патриарха теперь о таком великом деле советовать непригоже». Так, среди русских людей появилась идея, что в случае безцарстия «паориарх — начальный человек». Весть о заточении патриарха молниеносно разнеслась по Русской земле. Отныне он олицетворял непокорность захватчикам, надежду на возрождение Отечества.
И в заточении патриарх находил возможность передавать на волю свои пламенные «листы». Последний он написал в августе 1611 г. в Нижний Новгород, где вскоре взамен рассыпавшегося из-за розни Первого ополчения появилось Второе под руководством Минина и Пожарского: «Пишите в Казань к митрополиту Ефрему. Пусть пошлет в полки к боярам и к казацкому войску учительскую Грамоту, чтобы они стояли крепко за веру и не принимали Маринкина сына на царство. Я не благословляю. Да и в Вологду пишите к властям о том и к рязанскому владыке. Пусть пошлет в полки учительскую Грамоту к боярам, чтоб унимали грабеж, сохраняли братство и, как обещались, положить души свои за дом Пречистой и за чудотворцев и за веру, так бы и совершили. Да и во все города пишите, что сына Маринкина отнюдь не надо на царство. Везде говорите моим именем».
Патриарху перестали давать пищу, держали лишь на воде и редком куске хлеба. Он сидел в подвале — седой, ослабевший телом, но могучий духом 80-летний пастырь. 17 февраля 1612 г. он скончался от голода, а его грамоты все шли и шли от города к городу, от земли к земле. И уже в Нижнем Новгороде звучали слова Минина: «Похотеть нам помочь Московскому государству, то не пожалеть нам ничего». Со всех городов шли конно, людно и оружно защитники земли Русской и Православия. Через несколько месяцев они вошли в Москву и расчистили дорогу для воссоздания государственности, очистив столицу от иноземцев и избрав нового царя — Михаила Романова. День, когда русские воины отвоевали Москву у поляков — 4 октября, ныне стал государственным праздником — «Днем народного Единства».
Тело священномученика было погребено в Чудовом монастыре, а в 1654 г. перенесено в Успенский собор.
Православная церковь чтит патриарха Гермогена за героическую смерть «в смутное время" — его причисление к лику святых совершилось 12 мая 1913 г.
http://www.annews.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=20 463
