 |
| Общественный Комитет «За нравственное возрождение Отечества» | Роман Вершилло | 07.11.2005 |
Гадость и непристойность в «9 роте» присутствует, а вот до уровня идеологической диверсии кинофильм явно не дотягивает. Если можно так выразиться, произведение Ф. Бондарчука не диверсия, а результат диверсии. Вот перед нами мина, вот взрыв, а вот воронка от взрыва. «9 рота» и живописует воронку от взрыва, произведенного еще Михаилом Горбачевым. Фильм благодаря этому получился честный, как лицо телеведущего.
Лента изображает путь шестерых ребят от призывников до бойцов 9-й роты 345 полка ВДВ в Афганистане, которые 7 января 1988 года принимают неравный бой на высоте 3234. Все герои погибают, кроме одного, который и подводит итог: нас обманули, нас забыли. Спустя два года СССР исчез, и афганская кампания оказывается бессмысленной и изображена как с самого начала обреченная на провал. В фильме бой отнесен к 1989 году, чтобы он совпал с выводом советских войск, в суматохе которого о героях забыли. И мораль: «Нас предали, но мы сражались до конца».
Рецензии на «9 роту» не особенно хвалебные, кроме разве заказанных самими создателями фильма. Обозревателям отчетливо не нравится сам Ф. Бондарчук-младший, этот порядком надоевший «золотой молодой человек» из телевизора. Фильм не годится в подметки советским фильмам, и в том числе фильмам С. Бондарчука-старшего. Искажена историческая правда о событиях в Афганистане. В частности, указывают на очевидное несоответствие: на самом деле 9-я рота одержала победу над душманами, потеряв шестерых из 39 бойцов.
Особенно восхитила одна рецензия, которая начиналась примерно так: «В этом фильме вы не найдете блестящих актерских работ, нет в нем и жестокой правды о войне, которой мы бы не знали; сценарий не удивляет проработанностью» и так далее. Вот этого в фильме нет, и того тоже нет… Самое интересное, что рецензия в целом положительная, с резюме: «Большой успех российского кино».
Упреки в адрес фильма справедливы, но, с другой стороны, не совсем точны. Скажем, я бы не стал прямо противопоставлять «9 роту» и советские фильмы о войне. Советское кино также не баловало, помнится, чистой правдой о войне, однако в «Живых и мертвых», в «Солдатах» была, по крайней мере, правда об их создателях: о Симонове и Лаврове, о Некрасове и Смоктуновском. Эта правда состоит в том, что они верили, и мы вместе с ними: если завтра война, то пусть они только к нам сунутся, мы им снова покажем Сталинград и Курскую дугу. Вот что одушевляло советские фильмы, и плохие и хорошие. И плохие фильмы становились от этой веры не хуже хороших.
Так что беда фильма Бондарчука-младшего не в том, что он не содержит большой правды об афганской войне. Проблема в том, что он не содержит правды даже о сегодняшнем дне, о самом Бондарчуке, если угодно. Почти целиком снятая на отторгнутой Украине и с участием украинских вооруженных сил (тесно сотрудничающих с НАТО) кинолента еще раз нагло и больно напоминает нам: враги к нам сунулись, а мы не отстояли свою Родину, не устроили им ни Сталинград, ни Курскую дугу.
В этом повороте истории есть столь громадная ложь, что разоблачить ее, конечно, не «творцам» вроде молодого Бондарчука. Именно эту невозможность сказать правду я имел в виду, когда говорил, что «9 рота» не диверсия, а результат диверсии.
Говорят, что К. Станиславский требовал от актеров: «Можете играть хорошо; можете играть плохо; это меня не касается. Мне важно, чтобы вы играли верно». Вот эта верность отсутствует в современном киноискусстве, и не только в нем: сама российская действительность превратилась в ложь о России. Специалисты по кино- и политэффектам могут сделать хуже или лучше, могут сделать нам красиво или некрасиво, но истины здесь и не ищи.
Бондарчук решается изобразить афганскую войну как бессмысленную и бессмысленно утраченную победу советского режима. Что же, это его право. Достаточно вспомнить беспросветные фильмы Куросавы, чтобы понять: бывает и такое кино, где «плохие спят спокойно», по названию одного из фильмов японского режиссера. Знаменитый фильм Куросавы «Семь самураев» также изображает героическую, но бессмысленную, внутренне пустую, победу. Три героя, похоронив четверых погибших, остаются вне жизни, которая принадлежит спасенным ими крестьянам. Но откуда берется такая разница «Семи самураев» с фильмом Бондарчука и ему подобных?
Разница всего лишь в искусстве.
Искусство способно изобразить безысходность и внутреннюю пустоту, оно способно изобразить даже преступление. Искусство может наносить раны, но оно же обладает удивительной силой их лечить. Поэтому, чтобы изобразить преступление, нужно его раскрыть. Чтобы изобразить бессмысленность, надо усмотреть в ней смысл. Высокая задача искусства состоит в том, чтобы через жестокость выйти в нежестокость, через безысходность — к надежде. Давайте и посмотрим на «9 роту» с этой точки зрения.
Режиссер, художник-постановщик (Григорий Пушкин), композитор (Дато Евгенидзе), звукорежиссер (Кирилл Василенко) постарались сделать красиво. А результат?
Вот работа режиссера. Молодые ребята проходят тяжелую и грязную армейскую школу, попадают в учебку, потом в Афганистан. И каким же отсутствием таланта нужно обладать, чтобы ни один из героев не изменился в ходе фильма ни на йоту! Это уже не просто недостаток, а какой-то дар со знаком минус, неотъемлемое и центральное свойство Бондарчука: неспособность изобразить человека.
Данная неудача с человеком, так сказать, осмысленная, нарочная. Вот Ф. Бондарчук рассуждает в «Фильме о фильме», что съемки специально велись последовательно по ходу сюжета: то есть сначала снимают призыв, потом актеров стригут наголо. На протяжении съемок волосы отрастают, актеры приобретают подлинный загар. «И это очень важно, — говорит Бондарчук, — чтобы показать, что ребята меняются, мужают на глазах». Наш простодушный режиссер не понимает, что этот прием хорош в настоящей армии, а для кино нужны художественные средства.
В этом смысле «9 рота» — фильм подростковый, в котором люди изображены не только застывшими. Они еще засняты с такого острого угла, что тут и самый великий актер будет выглядеть карикатурой на полях школьной тетради.
Что касается цвета, то мне не довелось видеть ничего столь чудовищного, как в этом фильме. Причем, оказывается, проводилась специальная работа по цветокоррекции, все тщательно выверялось! Желто-серо-черно-красные сполохи, пласты и прожилки оставляют в целом какое-то кулинарное впечатление. Так нынче сервируют в ресторанах. Но, сравнительно с кино, кулинария — чистое искусство. В кино же цвет призван играть какую-то осмысленную роль. Ну и что этой гаммой символизируется в «9 роте»? Не знаю. А сами-то создатели, интересно, знают ли?
И ведь все это, что называется, «качественно». На протяжении фильма, и особенно в афганских (собственно, крымских) эпизодах, тщательно прорисована фактура. Этой задаче подчинен и грим актеров, и структура камня, и фактура песка. Более того, художник с помощниками интересно поработали со светотенью: вырисованы окопы, выемки, провалы, ущелья. Освещение все время меняется, один и тот же рельеф прихотливо прорисовывается, каждый раз по-разному. Остается один вопрос: зачем?
Музыкальное сопровождение даже меня, глухого на ухо, удивило своим несоответствием с ходом и содержанием картины. Какие-то симфонические подвывы, к войне не имеющие никакого отношения. Такой музыкой хорошо озвучивать научно-популярные фильмы о Луне, но не фильмы, наполненные действием.
Особенно отметим шумовое сопровождение (Кирилл Василенко). Щебень и в самом деле шуршит. Песок осыпается слушателю за шиворот и в уши. Еще бы кто-нибудь объяснил, что это должно обозначать и ради какой художественной задачи тончайшая работа была проведена.
Короче говоря, плохо в фильме — поскольку неуместно и ненужно — именно то, к чему приложено больше всего стараний. Создатели фильма, вероятно, хорошие технические специалисты, но плод их общих усилий получился вполне декадентским, нездоровым. Так, декадент-Бондарчук считает, что мат и непристойность — это правда жизни, жесткий контакт с реальностью, так сказать. И при том не понимает, что правда искусства лежит вообще в другой плоскости, а действительность неизмеримо более ужасна и отвратительна, чем он может себе представить.
Надо сказать, что в фильме есть, по меньшей мере, одна замечательная работа: «Лютый», сыгранный молодым актером Артуром Смольяниновым. В его игре есть кураж и задор, которого столь очевидно лишен Ф. Бондарчук и как режиссер, и как актер. Но задумаемся: что теперь будет с талантливым артистом? «Других режиссеров», перифразируя сталинское выражение, у нас нет. Пойдет ли он сниматься в бесконечные сериалы, в новые «проекты», в идиотский театр Серебренникова, Табакова-Гришковца? Так что и этот успех не столько радует, сколько беспокоит.
А вообще, по поводу борений Бондарчука и его команды хочется порадоваться. Оказывается, что, несмотря ни на какие фокусы и ни на какие деньги, для искусства все еще нужен художник, и творчество не заменишь менеджментом, технологиями и миллионами долларов.
В нашей трагической национальной и государственной ситуации странно было бы возлагать большие надежды на искусство. Но если бы где-нибудь: в книге или на экране, мелькнула хоть малейшая попытка сказать правду, тогда, глядишь, и в нашем Отечестве что-нибудь бы изменилось. Нужна всего лишь какая-то крупица соли, искра таланта, и ложь была бы осознана как ложь, а правда — как правда.
Поэтому нам будет легко ответить на один последний вопрос: почему Ф. Бондарчук убивает всех своих героев, кроме одного, тогда как в действительном бою 9-й роты потери были совсем иными.
Режиссер убивает своих героев, потому что не знает, что делать с ними живыми. Они ему непонятны и совершенно ни для чего не нужны. И это убийство — лишь слабое повторение того, что сделал главный режиссер перестройки и те, кто за ним последовал. В оболганной и обманутой России не то чтобы не было героев. Они были и есть. Но они не нужны, они невидимы и ненавидимы.
Но было и еще нечто худшее. Ненужные обезумевшему Отечеству, многие герои пригодились его разрушителям и мучителям, преступным вождям и вождям преступного мира.
