 |
| Страна.Ru | Константин Кинчев | 01.11.2005 |
— Константин, ваш новый альбом называется «Изгой». Между тем, вы уже не раз говорили, что так вы называете Христа. Почему вы употребляете столь редкое определение Бога?
— Изгой — так я понимаю отношение мира к Спасителю.
— Вы имеете в виду какой-то определенный исторический период?
— Это отношение физического мира вообще, на протяжении двух тысячелетий. Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что мир в большинстве своем принимает зло, а спасение и свет не принимает.
— Но при этом мир привычно Бога называет Спасителем, Учителем, но Изгоем, пожалуй, я впервые такое слышу.
— Такая песня у меня получилась:
Изгой — чужой на земле,
Как солнце в ночи по дороге домой.
Изгой — от века в седле,
Со смертью за жизнь принял бой.
Изгой!
«Глаза смотрели в глаза» — имеется в виду молитва. Это мои глаза смотрят в глаза святых, в глаза Спасителя и в глаза икон. Там дальше: «Я читал в глазах, как казнили любовь, как мир легко присягал чешуе кровью за кровь». Для меня, как верующего человека, как автора альбома и песен, Спаситель это Спаситель, а для мира — высокомерного, секулярного Спаситель — Изгой, потому что мешает жить так, как хочется и раздражает. Как раздражал и мешал жить фарисеям и книжникам две тысячи лет назад, так мешает жить и раздражает и сейчас невоцерковленного обывателя, строящего жизнь вопреки воле Божией. Уповающего только на самого себя любимого, пестующего и воспевающего самого внутри себя
— Еще об одной песне хочется спросить, в которой идет постоянный рефрен «звери они — не люди». Почему вы делаете такой акцент на этом?
— Эта песня — просто эмоциональный выплеск. Песня узко посвящена событиям в Беслане и написана в то время. Поэтому я там уже не стеснялся в выражениях. Меня, правда, смущала одна строчка: «Зверя лечит только отстрел». Тогда я пошел к священнику и дал ему почитать текст. Он сказал, что согласен с текстом, но если меня смущает последняя строчка, то надо ее исправить. Я исправил, и теперь она звучит: «Цепь да клетка зверю в удел».
— Центральная песня в этом альбоме, насколько я понимаю, «Солнце Иерусалим»?
— Да. Это баллада.
— Иерусалим, солнце, свет. А обложка альбома совершенно темная. Где единство между основной песней и оформлением? Его нет?
— Ну, как же? Через тернии к звездам. А пока мы в стадии терний существуем. Мрачная обложка, потому что на земле находимся. Свет нас ждет впереди, если не будем лениться, чем я похвастаться не могу, потому что ленив.
Песня «Солнце Иерусалим» — о Спасителе, альбом — о людях осознанного выбора, которые встали на путь служения и решили робко пытаться строить свою жизнь по образу и подобию Спасителя. Они тоже изгои. И я, в том числе. Поэтому я себя и дерзнул поставить на обложку.
— Не могут слушатели подумать, что вы себя считаете новым божеством?
— Люди могут подумать все, что угодно.
— Почему вы писали звук в Германии?
— Мы прошлый альбом писали с немцами, поэтому это уже проверенный канал. Мы остались довольны предыдущей работой по звуку, соответственно, стали работать опять с ними же. Но только еще плотнее: они приехали в Питер и прописали все с нуля на нашей студии, а сводили уже в Германии. То есть большую часть работы они здесь сделали, в России.
— На «Нашествии» вы были хэдлайнером. Однако позже, судя по фильму, который был сделан по фестивалю, создавалось впечатление, что хэдлайнером был Шевчук, а вас вообще не было видно.
— А мы отказались предоставить разрешение на съемку, поэтому и не было нас. Зачем плодить-то это все? Таково было желание нашего издателя, поскольку мы сейчас, 9 числа, в Лужниках будем снимать концерт. Тем более, там никакой возможности контроля за качеством выпускаемого материала нам бы не предоставили. Поэтому мы и отказались. Я вообще сниматься не люблю.
— Почему?
— Потому что рок-действие для меня созвучно больше с театром, чем с кино. А театр — это тайна. Зритель, пришел, посмотрел, действие закончилось — и в ту же секунду все растворилось, только в памяти осталось. А что кино — пришел домой, сытно поел, плюхнулся на диван, обложился чем-то, включил и смотришь. Кино — это почти всегда попса, а театр — это искусство.
— Ну, при состоянии современного театра с этим утверждением можно поспорить.
— Театр, конечно, разный бывает. Я о форме говорю. В театр надо прийти, посмотреть. Если это вдруг оказалось созвучно с твоим внутренним состоянием, то получишь эмоциональный всплеск, душевную усладу. А в кино ничего делать не надо. Оно зафиксировало тебя, и ты смотришь.
— Действительно ли после смены руководящего состава на «Нашем радио», там стало больше песен «Алисы»?
— По-моему, это очевидно.
— А какие сейчас отношения с «Нашим радио»? Там планируют поддерживать «Изгоя»?
— Отношения ровные, деловые. В полном объеме они являются информационными спонсорами альбома, поддерживают его, даже более чем. Но это уже не мои дела, это дела договора издателя с информационным спонсором. Мы же раньше встретились с руководством радиостанции, обсудили ситуацию, забыли о предыдущем недоразумении и начали работать. Но при этом остались исключительно деловые отношения, ничего личного.
— Вы довольны клипом на песню «Рок-н-ролл крест»? Почему клип снимался в Киеве?
— Это выбор издателя. Я отдал альбом, а издатель занимается продвижением продукта. Почему в Киеве снимали — понятия не имею. Клип очень нейтральный. Видимо, была такая задача у издателя, чтоб его можно было показывать по телеканалам. Эдакий усредненный вариант.
— Сами бы сделали по-другому?
— Ну да, что-нибудь сложнее бы сделал.
— Несмотря на всю работу по альбому, песни были написаны довольно давно. За последнее время созданы новые песни?
— Мы уже новый альбом пишем.
— Что-то можете о нем рассказать?
— Есть рабочее название — «Стать Севера», просто потому что он получается северным. Но не знаю, так ли он будет называться впоследствии.
