 |
| Русская линия | Михаил Егоров | 27.10.2005 |
Образовательная система получает знания для их передачи из трёх главных источников: объективных научных исследований существующего мира, культурно-исторического опыта и религиозных установлений, формирующих культуру и этику народов. Религиозное образование влияет на стратегическую линию судьбы человека, содержит значительную сакральную компоненту, которая не доверяется под управление людей, поэтому оно не может быть включено в необходимо формализуемую общенародную образовательную систему, но обязательно должно стоять в ней особняком под руководством церкви. А вот знания и опыт человечества в своём развитии сами по себе постоянно структурируются, хотя и содержат в своём составе весьма сложно формализуемую пограничную компоненту — искусство. В результате этого цивилизационного процесса естественнонаучная и гуманитарная деятельность людей приобретает развитые социальные формы.
Реальная педагогика стоит перед очень трудной задачей: она стремится синтезировать полученные в колоссальном объёме разнохарактерные знания в целостную лаконичную детально разработанную общенародную образовательную систему. При этом происходит естественная концентрация усилий на столь масштабных целях и, как следствие, выделение педагогики в самостоятельную профессию, но, обособление провоцирует потом и к отрыву от своих источников, в результате педагогика теряет темп и постепенно перестаёт соответствовать интенсивно растущему знанию, что уродует социальную среду — интеллектуально отстающее от своих технических возможностей общество трагически захлёстывается всё более ускоряющимся развитием своей же нравственно разбалансированной мощи. Именно формальное выделение образовательной системы из системы познавательной и привело в конечном итоге к повсеместному глубокому кризису образования, которое в большинстве цивилизованных стран даже ещё больше, чем у нас, не справляется со своей провиденциальной задачей.
В семье всеми любимый ребёнок учится делать свои первые шаги, позже он всё больше попадает под влияние и управление сначала образовательных учреждений, а затем и так называемой внешней среды, всё более обезличенной и враждебной. Главным результативным пороком системы образования является её постепенное уподобление турецким школам мамелюков, где оторванные от родины дети воспитывались убийцами своих родителей и братьев. Семья и род всегда должны иметь реальную возможность не только получения для своего потомства высококачественного образования, но также выбора нравственной структуры школы и опосредованного влияния на неё. Вторым наиболее требовательным заказчиком образования является научная среда, именно она должна определять его содержательную и методическую стороны, и вторым дефектом образовательной системы стала педагогическая специализация, выделившая преподавание из науки в самодостаточную профессию, от науки всё более отстающую, для компенсации этого пытающуюся хотя бы формально называться тоже наукой и с высоты своей учёности диктовать непонятливым родителям стиль воспитания их детей. Сейчас практически полностью утрачено сквозное руководство высших сфер познавательной деятельности вторичными образовательными. Высшая школа имела к этому гораздо более устойчивый иммунитет, дополнительными экономическими выгодами склоняя педагогов к научной работе, а средняя наоборот вынуждает ещё более обособляться, для личного экономического выживания набирать дополнительную часто непосильную учебную, а не научную нагрузку. Из этого видно, как наукой и образованием руководят уже не учёные, а бухгалтеры, что является третьим фундаментальным искажением; но ведь не желудок же, а голова управляет человеком…
При несомненной важности поддержания на должном уровне высшей школы, как образовательного научного учреждения, всё же именно школа средняя является базовым и ключевым образовательным институтом, определяющим культурный и интеллектуальный уровень всего народа, и именно она сейчас находится в постоянно углубляющемся чрезвычайно опасном кризисе, преодоление которого возможно только срочными и волевыми, стратегически выверенными и объединёнными усилиями лучшей совестливой части научной и педагогической среды при мощной административно-финансовой поддержке региональной власти и бизнеса. Приходится констатировать, что власть государственная от этой её непосредственной и важнейшей задачи сейчас не только устранилась, но и фактически стала основным источником кризисных явлений.
Российская Федерация является ядром и прямой наследницей расколовшегося Советского Союза, Российской Империи, всего русского исторического развития. И необходимо безо всякой мутящей воду двусмысленности заявить, что Россия — страна русской культуры, она выношена, выстрадана и защищена русским народом, имеющим естественное право на государственную русскую школу, а не на какие-то там фрагментарные русские этнокультурные компоненты образования, которые сейчас навязаны педагогическим истэблишментом. Без воссоздания и развития почти полностью утратившей свою самобытность национальной русской школы невозможно сколь-нибудь длительное существование других национальных школ, всегда уважаемых и поддерживаемых в России, — всё будет сметено мировыми общекультурными ценностями глобалистической цивилизации, превращающей людей всех подряд национальностей в послушное счастливое быдло гражданского общества потребления, с твердолобым упорством создаваемое мировой финансовой олигархией в качестве своего надгробия.
Русское государство, народ и культура были образованы при молитвенном участии и духовном руководстве Русской Православной Церкви; русские люди всегда ощущали её как Божественное Посольство, а само Православие как природную и святую нравоучительную основу своей жизни, а не только формально чтимый религиозный культ, строили свои семьи и общины по её установлениям. Горько сознавать, что триста лет подменившего собой истинный источник света европейского просвещения, и его венец — советский строй — привели к тому, что большинство сейчас лишено благодатного таинства причастия к Истине. Однако сама православная сущность нравственным народом русским не утрачена, она поддерживается свыше и хранится в порядочности и бытовых привычках, которые у русских людей существенно отличаются от, например, западноевропейских. Следовательно, невозможно говорить о воссоздании русской школы, если Православная Церковь не будет вновь иметь на неё духовно-нравственного влияния, а среди предметов не будут изучаться православная культура и история Церкви, как важнейшие составляющие национальной культуры и истории. И более того, если и впредь будет сохраняться революционная отрыжка, отделение Церкви от государства, навязывающего гражданам атеистическую веру, распространяемую теперь уже даже специально для нас клонируемых из небытия нобелевскими лауреатами, то Россия не устоит в информационно-нравственной войне, которая против неё планомерно ведётся уже несколько десятилетий. При этом и перед ещё не оправившейся от гонений, активно изнутри подрываемой Церковью стоит предельно сложная задача — самосохранение в апостольской чистоте.
Столь необходимые сущностные изменения школы ни в коем случае не должны под предлогом усиления нравственного воспитания приводить к выхолащиванию главной формальной цели обучения — эффективному интеллектуальному росту учеников. Добросовестная советская школа и высшая, и средняя, при всех недостатках была всё же лучшей интеллектуальной школой в мире. Но простое сохранение прежнего уровня невозможно — слишком велики уже произошедшие общественные потрясения и постоянное ускорение темпа жизни, вызванное всё нарастающим информационным прессингом. В условиях скачущих виртуальных ориентиров и гипнотического выбора жизненных принципов на ведущие позиции в образовании должна выходить формирующая мировоззрение философия, ранее, так же как и религия, бездумно отброшенная (марксистская философия — не в счёт, поскольку её фактически нет).
В светской русской школе Закон Божий может преподаваться только как избранный учеником и его родителями факультатив, что исключит недопустимое навязывание религиозного культа; но и дать возможность приобщения к Православию надо всем желающим. А литературу и историю следует преподавать уже не только как художественное собрание курьёзов, характеров, событий и дат, но и как отражение человеческим сознанием сакрального смысла общественного развития. После освоения базового академически полного комплекса знаний дальнейшее накопление всё быстрей устаревающей научной информации имеет всё меньшее значение — важнее усиление интеллектуальных способностей, в том числе и саморазвития, помогающих и приобретать, и успешно использовать знания.
Таким образом, главной доминантой образования всегда был и всё больше становится интеллект, а настоящая качественная сильная школа — это всегда интеллектуально-ориентированная школа. Из акцента на интеллект вовсе не следует, что можно не обращать внимания на нравственное воспитание — как раз наоборот, оно просто не формализуется так, как это происходит с научными дисциплинами, но именно такая школа, блокируя эгоизм добровольно принятым приоритетом общего интереса над частным, ежедневным примером научит своих выпускников жить с чистым сердцем и правым умом.
Объединяющим инструментом этого углублённого мировосприятия, естественно, является русский язык, главная ценность которого заключена не в, конечно же, необходимо изучаемых орфографии и пунктуации, но в корневой этимологической предыстории, в перерастающей инструментальное назначение способности русского языка к постоянно таинственно возобновляемому сродству с первоначальным Словом. Происходя от церковно-славянского и греческого, которые очень полезно было бы знать каждому русскому, наш язык выдержал и освободился ото всех ему последовательно навязанных прививок европейских диалектов, он переживёт и нынешнее бесхребетное время, в которое полиглот обязательно слывёт человеком образованным, а эрудит — интеллектуалом. Но для этого школа должна прививать благоговение перед родным языком и благодарную любовь к нему. Если в Вавилоне произошло смешение разных языков, то у нас внутри одного инспирируется вавилонское смешение понятий, приводящее к невозможности разумно использовать родную речь и правильно понимать друг друга. Бесплодность общества, как хаоса самодостаточных эгоизмов без единой идеологии, — вот истинная цена нарушения точности языка, которая такой безобидной выглядит при поначалу шуточном его коверкании.
Важно отметить, что даже разделяющие подобные взгляды профессионалы, искренние и патриотически настроенные, временами призывают на крестовый поход гуманитариев против технарей. При этом, по социалистической привычке обходя слово духовность, они переносят его содержание на гуманитарное мировосприятие. Это существенная ошибка, приводящая не только к терминологической путанице. Призванный к разрушению религиозного мироощущения возрожденческий гуманизм, как именно бездуховное философское течение, ставящее человека в центр вселенной и услужливо делающее его мерилом всех вещей, оказался предельно бесплодным, не ответил ни на один из главных мировоззренческих вопросов, не состоялся как философия, зато был в течение нескольких веков и по сей день остаётся важным нравственно-политическим инструментом.
Разделение предметов, в том числе и школьных, на гуманитарные и естественнонаучные вполне обосновано, однако, деление людей на фатальных «физиков и лириков» нелепо и направлено против самого человека. Наука, пытаясь разобраться в природе, исследует её мелкие фрагменты, что-то упрощает, чтобы иметь возможность описать и доказать, — верно понятые процессы дают возможность создать технику, работающую на человека, многократно увеличивая его возможности. Затем обязательно следует этап столь же тщательного синтеза, постепенно выявляются и фундаментальные законы вселенной, обнаруживается дающая жизнь их ювелирная «притирка» к микромиру, в принципе немыслимая для обычного сознания, наука постоянно получает косвенные свидетельства существования могущественного Творца и с благоговением глядит на Его мир снизу вверх, всегда готовая к корректировке своих несовершенных гипотез.
Тогда как по самой своей природе менее основательные, но более заносчивые, гуманитарные дисциплины от себя и сразу предлагают интегральные обобщения и категоричные выводы, которые, однако, сугубо субъективны (гуманитарны), чем принципиально и уступают достоверному религиозному догматизму, безапелляционно свыше утверждающему обобщённое истинное знание — Слово, полученное через откровение. Попытки изобрести по примеру науки свою гуманитарную технику решения социальных проблем хотя и приводят к прогрессу цивилизации, но неизбежно оборачиваются деградацией культуры, оторванной от своей культовой религиозной основы, содержащей предельно лаконичные социальные правила, не допускающие своего безнаказанного нарушения. Таким образом, стоящее между двух фундаментальных встречных и непротиворечивых форм знания гуманитарные дисциплины ни знанием, ни наукой по существу не являются — это личный человеческий опыт, в своём историческом развитии перерастающий в опыт народа. Также субъективное последующее толкование этого опыта другими людьми, ещё более искажённое применение его в политике всегда приводило лишь к болезненным опытам на людях, недаром слово пытка — однокоренное. Поэтому блудным детям с их крестовыми походами вместо подготовки гуманитарных революций, следовало бы прислушаться к опыту русского народа, почитающего соборность, «…дабы взиранием на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего»; а школа, безусловно, должна готовить гармонично развитых людей, способных к восприятию знания в обеих его главных формах, научной и духовной, и вдобавок умеющих миролюбиво и грамотно использовать гуманитарный потенциал народа и человечества, не делая из него религиозный суррогат.
Из вышесказанного с необходимостью следует третья базовая задача школы — преодоление инфантилизма мышления, который уже очень давно ощущается в поступках отечественной интеллигенции и имеет трагические последствия. Поэтому, получив необходимые знания и воспитание, ученик должен приобрести ещё и устойчивые навыки их практического применения в реальной социальной обстановке; этому тоже надо учить, сначала ставя детей в чистые идеалистические условия, а затем постепенно включая их в реальную жизненную обстановку, нередко хищническую. Но, поскольку в отпущенный школе срок эта задача до конца решена быть не может, полезно не торопиться обрезать пуповину, опекать выпускников ещё длительное время; такой практический опыт научной деятельности как продлённого школьного патроната в отечественной школе есть.
Необходимо сделать особый акцент на том, что научная работа является и наиболее чистой формой, и наиболее сложным видом практической человеческой деятельности; поэтому сильная школа, а только такой должна быть школа русская, обязана, работая по-максимуму, готовить юношество именно к научной деятельности, а не к вождению трамваев. Возражения относительно социального заказа — необходимого обществу процентного набора людей совершенно разных специальностей и уровней — несостоятельны. Во-первых, кто точно знает эти проценты, между прочим, очень удобные для манипуляции общественным развитием? Во-вторых, как показала ещё советская практика студенческих стройотрядов, даже очень молодые люди из научной среды достаточно адаптивны и даже при небольшом опыте способны работать профессионально в широком спектре рабочих специальностей; и как продемонстрировала постперестроечная действительность, именно выброшенные на улицу привыкшие к самообучению научные сотрудники вузов и военно-промышленного комплекса оказались наиболее профпригодными к управленческой, юридической и банковской деятельности, не говоря уж о сфере услуг, существенно превосходя профильно подготовленных дипломированных специалистов, за исключением, конечно же, тех случаев, где для успеха необходимо было просто нагло хапать. Самым крайним и опасным требованием к средней и высшей школе является утверждение, что они должны соответствовать нуждам рыночной экономики. Так вопрос о том, кому служить, решается в пользу служения мамоне, а возвышенные цели человеческой деятельности с тайным презрением отодвигаются в маргинальную область.
Поэтому в центре национальной системы образования должна встать качественная сильная школа, руководимая научной средой и в значительной своей части наполненная преподавательским составом, параллельно ведущим научную деятельность; то есть это всегда интеллектуально-ориентированная школа, дающая в последние годы обучения и начальное научное образование (ННО). Эта школа должна не чиновниками, а вузами и академическими институтами ориентироваться вверх, на рост и саморазвитие, выявляя и усиливая у детей их способности, стимулируя к высшим формам интеллектуальной и духовной деятельности. Сознание растущего человека, экстерном проходящего все стадии развития человечества, поднимаясь до высших областей доступного людям знания, на каждой ступени должно попадать в творческую атмосферу, создаваемую неложным ощущением причастности к общему интеллектуальному росту, которое может быть достигнуто только сквозным иерархическим руководством этим процессом ни от кого не зависящей Академией Наук, определяющей образовательный ценз на каждом уровне, но оставляющей методики на откуп учёным-педагогам, формирующим из своих учеников научные коллективы, которые для собственной же выгоды никогда не сделают образование утопично заблудившимся или же отставшим от жизни, а будут постоянно его совершенствовать. Совмещение профессии учёного и педагога крайне важно всячески и ощутимо поощрять во всех образовательных структурах, начиная с детского сада.
Конечно, не всем детям, да и учителям, окажется по силам напряжённая высокоинтеллектуальная деятельность, и далеко не все школы в состоянии организовать ННО, но приступать к этому необходимо срочно, и школ таких с обязательно творческим инициативным педагогическим коллективом, должно появляться всё больше. Сейчас только этим и может быть обеспечен интеллектуальный, и особо заметим, — нравственный рост нации.
Однако, здесь школа попадает в ситуацию труднейшего выбора между взаимоисключающими требованиями. Она должна дать кругозор и одновременно глубину базовых знаний на профессиональном уровне, что приводит к необходимости академического построения образования, сведения всё увеличивающегося объёма учебного материала в хорошо структурированные классические дидактические блоки. При этом помимо введения ННО значительная часть учебного времени должна быть уделена не только укреплению физического, но и нравственного здоровья, классической эстетике и воспитанию тонкого художественного вкуса, всё более необходимого в качестве практического инструмента быстрой оценки ситуаций в лавинообразно нарастающем информационно-деятельном потоке. Поставленные задачи не могут быть решены в организационных рамках привычных школ, новое содержание требует новых форм для своей реализации. Даже лучшие узкопрофильные спецшколы и лицеи сейчас не в состоянии подготовить всесторонне развитую универсальную личность вследствие ранней флюсоподобной специализации. Всё это приводит к необходимости качественной смены форм и методов в организации школ, но не как революционного потрясения, а как эволюционного развития богатейшего опыта отечественной педагогики.
Нужны новые адекватные способы оценки ученика как всесторонне развивающейся личности, естественные для детей нравственно выверенные мотивы обучения, позволяющие недисциплинарными мерами повысить его интенсивность и эффективность, необходимо разрабатывать вместо декоративных и потому изначально ложных моделей школьного самоуправления органичные методы вхождения взрослеющего и всё более ответственного за себя и своё сообщество ребёнка в иерархическую школьную структуру управления, контролируемую взрослыми. Освоенное искусство доброжелательного решения межличностных проблем должно войти в привычку и стать затем залогом успеха в открытом обществе, на дружеской деловой основе укреплять и поддерживать отношения выпускников на долгие годы вперёд. Школа с ННО — это не просто школа с расширенной учебной программой — это структурно перестроенная в соответствии с темпом развития жизни и науки школа.
Важно видеть принципиальное отличие такого обучения от современного элитного, при котором даётся малый джентльменский набор филологических, экономических, юридических и управленческих знаний, необходимых, по мнению идеологов счастливого внетворческого существования, для последующего руководства крупными корпорациями и финансовыми империями, для воспроизводства бюрократической олигархии. Благородная элита общества — это дееспособный, ответственный, интеллектуальный управляющий слой нации, тщательно отбираемый по профессиональным и нравственным критериям на каждой последовательно достигаемой иерархической ступени властной вертикали. Школа с ННО способна дать модель этого отбора.
Но абсолютно каждое учебное заведение должно дать ученику глубокие академически выверенные базовые знания в широком спектре дисциплин и навыки саморазвития, что позволит сформировать гармоничную самостоятельную личность, способную найти достойное место в непредсказуемо и очень быстро меняющемся мире. И не на министерские коридоры, а именно на авангардные школы с ННО должна быть возложена миссия эволюционного, год от года, совершенствования стандартов обязательного всеобщего, и, что очень важно, универсального по содержанию образования. Но чтобы каждый педагог имел реальную возможность привить интерес к своему предмету (хотя он и так обязан уметь это делать, но где же сразу взять столько талантливых учителей?) сильная школа с ННО должна выработать ещё и эффективную систему широкой мотивации детей к внимательному изучению всех необходимых дисциплин. Опасно угождать мономании ребёнка, уткнувшегося только в своё «хобби», ранний выбор детьми специализации или родителями профессии для своих чад обычно приводит к целому комплексу разносортных неудач и серости в зрелые годы.
В конечном итоге высококачественное среднее образование должно стать обязательно всеобщим и обязательно универсальным, а узкоспециализированная подготовка в широком спектре профессий от основного ствола ННО может ответвляться только в последний год-полгода обучения, проходить преимущественно на заинтересованных производствах. По обязательной для всех программе, обеспечивающей достойный уровень знаний, аттестационные экзамены полезно будет проводить загодя, как раз за эти год или полтора до окончания школы. Кто-то на этом этапе сочтёт своё образование законченным и уже на производстве получит профессиональные навыки (это было в советской школе, только слишком рано, после восьмого класса), кто-то не сдаст и вынужден будет доучиваться, большинство же, подведя черту под необходимым минимумом, перенесут усилия на ННО, чтобы поступить в вузы, а в школах, не ставящих перед собой амбициозных задач научного образования, перейдут к подготовке специалистов по актуальным для региона профессиям. Таким способом разнопрофильные средние и профессионально-ориентированные учебные заведения будут спаяны общим, предварительно обкатанном в сильных школах, стандартом образования, его методическим обеспечением и общей программой формирования национального и религиозного самосознания. Конечно, пресловутый ЕГЭ в такую систему не очень-то вписывается, но зато у неопытного ребёнка появляется возможность в привычной обстановке заодно с профессиональной аттестацией, ещё раз подучить и пересдать при выходе из школы какой-то ранее неудавшийся экзамен, что никак не расшатает такого сверху узаконенного порядка, а только повысит качество образования и лучше психологически и нравственно подготовит юношество к ответственной взрослой жизни.
Школа давно уже попала в очевидный для всех цейтнот, и при этом из-за своей заорганизованности и постоянно увеличивающегося профессионального отставания педагогов от науки время используется крайне неэффективно. Но эволюционная научно-техническая практика прекрасно отработала систему роста внутри научного сообщества, когда в процессе самой деятельности осуществляется научное руководство, в том числе и образованием студентов, аспирантов, кандидатов и т. д. Разумно будет взять под крыло и школьников в эту единую систему для формирования начального научного образования. Следовательно, надо, не изобретая ничего принципиально нового, после начальной школы включить детей в хорошо отработанную структуру научного роста. В своих наиболее чистых проявлениях старая педагогика, воспитывая и поучая, снисходит к ребёнку, заботливо подстраивается под его ограниченные возможности, окружая теплом, а привычная к дискуссионной конкуренции научная среда вынуждает подтягиваться, усиливаться и расти, заставляет добывать, а не кормиться, достигать, а не осваивать. Эти, материнская и отцовская, линии воспитания должны не противоборствовать в современной интеллектуально-ориентированной школе, как это часто случается, а вместе учить в доброжелательной напряжённой рабочей атмосфере общего для учеников и учителей дела, создавая отлаженную иерархическую семейную обстановку.
Но наряду с интенсификацией обучения не только неизбежным, но и весьма полезным представляется организация школ продлённого дня, в которых после обеда уроки приобретают более вольную форму, проходя в школьных технических и художественных мастерских, лабораториях, актовых и спортивных залах. В это время ведутся факультативные занятия не только в школе, но и в научных институтах, организуются экскурсии по музеям и выставкам, посещаются концерты. Непременной является задача постоянного эстетического воспитания путём систематического ознакомления с шедеврами классики мирового и отечественного искусства, постоянное развитие собственного художественного творчества в как можно более широком спектре, но и с уходом от дилетантства. Почти всё это делается в рабочее для родителей время, и школьники не остаются без присмотра, как это часто случается. Другим плохо используемым резервом времени давно уже стали чрезмерно затянутые летние каникулы. Есть хорошие примеры устойчиво работающих летних школ на природе, куда дети едут охотно и, оказываясь в нестандартно живущем подвижном детском сообществе, получают наряду с дополнительными знаниями ещё и качественно отличный от школьного социальный опыт, набираются здоровья, трудовых навыков и свежих впечатлений в путешествиях.
Развивая школы продлённого обучения, крайне осторожно следует относиться к организации интернатов — совершенно недопустим отрыв детей от семьи, полноценный ежедневный контакт с родителями является необходимым условием нормального развития ребёнка. Интернат обоснован, пожалуй, только в случае, когда талантливый ребёнок, чтобы не останавливать своего развития, уезжает учиться в хорошую сильную школу, которой не сыщешь в родных местах; при таких интернатах должны создаваться маленькие недорогие гостиницы, для регулярного посещения родителей.
Однако государство должно обратить пристальное внимание на организацию интернатов для детей, оказавшихся по разным причинам без семьи, обеспечить наряду с реабилитационным воспитанием затем и обучение в обычных школах, чтобы, окончив их, бессемейные дети не чувствовали себя изгоями, возвращающимися в когда-то их выкинувший враждебный мир, а стартовали наравне с другими. Сейчас же эти интернаты в большинстве своём больше походят на тюрьмы и психбольницы Необходимо срочно ликвидировать бродяжничество малолеток. Это позор страны, общества в целом и каждого гражданина в отдельности! И если бы каждый церковный храм организовал на своём подворье при уже имеющейся кухне пусть не детский дом семейного типа, а просто квартиру для четырёх-пяти ребятишек, то прихожане, несомненно, поддержали бы такое начинание, и в пару лет проблема была бы решена даже и без вялосердых государственных финансистов, греющихся на стабилизационном фонде.
Важнейшей счастливой особенностью нашего времени, когда на глазах трагически разрывается преемственность поколений, является то, что, несмотря на постоянное социальное унижение школьных педагогов, брошенных государством на экономическое дно, всё ещё находятся квалифицированные добросовестные люди, в том числе и из действующей научной среды, готовые к самозабвенной творческой деятельности в школе, по существу уже фрагментарно создавшие предпосылки для решения вышеописанных проблем. Однако нельзя бесконечно и безнаказанно эксплуатировать альтруизм — в столь крупном и ответственном деле, требующем организационного объединения носителей рассеянного интеллектуального потенциала, необходима ещё и постоянная устойчивая мобилизация бизнеса и местной власти для решения образовательных проблем, конкретная повседневная поддержка действующих немногочисленных пассионариев. Мужчины должны стать не редким исключением в школах, а ведущей педагогической силой; но мужчина должен заботиться не только о школьниках, но и о собственных детях, обеспечивать семью, — без кардинального повышения уровня оплаты учителей эта многосложная и ключевая для государства среда всегда будет окрашена в преимущественно серый цвет.
В поисках ресурсов для своей деятельности ряд активных педагогов уже образует многочисленные сообщества, стремящиеся на теоретической основе занять ключевые позиции, управлять образованием в глобальном масштабе, используя авторитет известных институтов; появляются богатые фонды, спонсирующие конференции и публикации, а в результате — хороших школ несколько десятков на большое государство, что грозит дебилизацией всей страны. Реальный путь состоит не в глобальном регулировании сверху — оно уже почти полностью обескровило школу, и нет разницы в том, что оно станет негосударственным, — а в появлении авангардных школ нового типа, способных к росту, самосовершенствованию и репродукции, дающих образование на уровне соответствующем лавинообразно возрастающим сложности и темпу жизни; создать их могут не коллегиальные органы, а только сильные профессионально подготовленные личности, способные собрать эффективный творческий коллектив в конкретной школе. И тут совершенно необходимо разнообразие вариантов, лишь оно может вселять надежду на конечный успех естественного отбора.
Однако даже успешное реформирование средней школы без оздоровления всей познавательной вертикали окажется для общества ещё долгое время недостаточно эффективным. Национальному самосознанию следует чётко опереться на мысль, что при должной нравственности в первую очередь именно наука обеспечивает гармоничное развитие народного хозяйства, науку необходимо на государственном уровне признать в качестве ведущего источника жизнестойкости, материальной силы и достатка народа. Академию Наук надо бы не упразднять и сокращать, но напротив — всячески укреплять. Нужна государственная реформа единой научно-образовательной деятельности, учитывающая реалии рыночной экономики, но не ставящая их во главу угла, это должно быть подчёркнуто структурным превосходством Государственного Комитета по Науке и Образованию (ГКНО) над экономическим блоком министерств.
Академия Наук должна быть освобождена от хозяйственных забот напрямую поступающим к ней существенно более высоким, чем сейчас, госналогом и дополнительными поступлениями за конструктивно-технологический научный продукт. Госкомитету по Науке и Образованию, не занимаясь фундаментальной идеологией развития, следует организовывать и поддерживать материальную базу фундаментальной науки и образования, а так же формировать крупную прикладную межотраслевую науку, за которую платят безналичным перечислением налогов промышленные министерства и вскладчину, во всё увеличивающейся процентной наличной доле, частный бизнес, не способный самостоятельно развивать выгодные ему наукоёмкие технологии, требующие масштабных затрат. В такой системе Академия формирует и постоянно контролирует кадровый состав ГКНО, поддерживая его на высоком профессиональном уровне. А государство, ориентируясь на академические рекомендации, через Совет Безопасности формирует директивный пакет заказов Комитету на актуальные и безотлагательные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, контролирует через Правительство их своевременное и качественное выполнение, финансирует всю эту работу.
Для координации своей хозяйственной деятельности Комитет самостоятельно образовывает специальное Министерство Научного Обеспечения в составе правительственного кабинета министров. Именно из денег за участие в выполнении госзаказа Академия Наук получает от ГКНО дополнительное к налоговому финансирование. Такое построение научно-образовательной системы обеспечит её постоянное развитие в процессе разумно ставимых и ответственно выполняемых государственных задач.
Важно также, освобождаясь от социалистических штампов, осознать, что коллективного творчества масс не бывает, признать эгоцентричный характер научной деятельности, которая, тем не менее, при явно выраженной личной ответственности и нравственном отношении к жизни, широко распространённом в научной среде, имеет природное право на самостоятельное управление интеллектуальным продуктом. Государство должно обеспечить не формальное, а реальное повышение статуса авторского права через для авторов, а не бизнеса, создаваемые инвестиционные центры, через авторский контрольный пакет, позволяющий учёным в пределах национальных интересов независимо более ни от чего реально управлять своими изобретениями. Придётся обеспечить защиту авторов и от самого государства, разработать национальное законодательство, отличное от международных стандартов, позволяющих легко овладевать интеллектуальной собственностью крупному капиталу. Решение этой проблемы приведёт к повышению творческой активности людей в разы и десятки раз, а социальная стабильность ускоренного развития государства при конкурирующем массовом авторском контроле только повысится.
И, наконец, как часть единой научно-образовательной системы под руководством не теперешнего образовательного министерства, а Академии Наук и её высших учебных заведений, ближе всех стоящих к среднему образованию, людьми из этой среды должны создаваться в городах, обладающих значительным научным потенциалом, сильные государственные авангардные школы, реализующие активное творческое начальное научное образование, имеющие приближённые к сложности человеческой натуры способы оценки образовательной деятельности по её реальным результатам, а не учительским и министерским пристрастиям и заблуждениям, школы своим структурным построением обеспечивающие нравственное воспитание в процессе посильного участия детей в управлении своим социумом, воспитывающие разносторонне развитую гармоничную личность, способную к работе во всё более междисциплинарной и глубокой науке.
Эти сильные школы должны стать центрами распространения опыта и зачатками творческой репродукции. Лучшие из этих авангардных школ должны вырастать на материальной базе никчемных противоестественных педвузов в школьные университеты, которые гораздо точнее в этом названии отражают суть своего образовательного процесса, чем университеты студенческие. По этим же принципам, но сниженным или видоизменённым в пользу специализации образовательным цензам, возможно создание узконаправленных и менее амбициозных, но обязательно творческих массовых школ, которые не бюрократическим натиском, а в соответствии с естественными потребностями выберут себе из опробованного арсенала приемлемые формы и методы, предоставят и преподавателям, и ученикам наилучшие условия роста, что и приведёт к эволюционной реформе уже качественно нового образования.
Наряду с уже стихийно появляющимися единичными примерами передовых школ, специально по вышеописанным принципам разработан до уровня организационных педагогических технологий и подготовлен к внедрению пилотный проект негосударственного учебного заведения, в котором бесплатно будут обучаться одарённые дети и вместе с ними дети состоятельных родителей, по своему конкурсу набранные. Такая школа с раздельным обучением мальчиков и девочек способна пробиться сквозь постоянно закатываемый асфальт бюрократических изысков и наилучшим образом решать важнейшую для большинства семей задачу — воспитание здорового и в будущем социально успешного ребёнка. Однако при этом, фундаментом внешнего успеха ставятся традиционные, хотя далеко не всеми сейчас понимаемые и принимаемые, но совершенно необходимые качества: устойчивая нравственность, развитый и постоянно растущий интеллект, глубокое освоение академически выверенного комплекса знаний, ставшая привычной творческая деятельность и достойный художественный вкус. Цель конкретна — создать сильную одухотворённую школу. Для этого требуется объединение усилий множества людей, солидные стартовые деньги, которые вернуться, пусть не очень быстро, и обязательно дадут прибыль, а начатое дело поддержат многие люди, которые уже остро осознают, что для сохранения и развития своей семьи и рода необходим в первую очередь не капитал, а воспитание физически здоровой, интеллектуально сильной и нравственной смены.
Родители, вложившие деньги в обучение своих детей в творческой нравственно-интеллектуальной среде, получат принципиально более важный и качественный результат — умножение своего экономического потенциала на разумную волевую энергию своих наследников, а всё общество — этическое объединение интеллекта и денег на основе юношеской дружбы, позволяющее снизить разрушительные последствия кризисов управления, вызванных, в первую очередь, неадекватной кадровой политикой. Успехи в этом будут, несомненно, очень высоко оценены абсолютно всеми слоями общества, что благотворно скажется на репутации публичных персон, поддержавших такое начинание. Надо действовать примером, подталкивать государство к насущным благотворным, а не подрывным реформам образования, зарывающим русский талант в землю.
В заключение необходимо подытожить, что под образованием в русской школе следует понимать систему освоенных религиозных и естественнонаучных знаний, осмысленный культурный опыт различных цивилизаций, навыки постановки актуальных задач и достижения благородных патриотических целей, которые в своём органичном единстве позволяют перейти к творческой деятельности, постоянно приближая качества личности, поднимающейся по бесконечной вертикали познания, к Образу Божьему, и в реальной жизни успешно противостоя всему, что разрушительно воздействует на этот Образ в людях.
Статья из «Сборника статей по педагогике»
В 2003—2004 годах преподавал в 1-ой Московской государственной школе-интернате «Интеллектуал» для одаренных детей, создал там Лабораторию Прикладной Физики, разработал собственную концепцию школы нового типа, развивающую лучшие традиции, намерен реализовать этот проект.
http://rusk.ru/st.php?idar=14207
|
|
