Семиглавый дракон. Глава I

Кто и как борется с наркотической чумой в России?

Журналистское расследование (на примерах Нижегородской области)

«…знамение явилось на небе:
вот, большой красный дракон с семью головами…
Хвост его увлек с неба третью часть звезд
и поверг их на землю»

Откровение Иоанна Богослова, гл. 12.

От автора

Расследование, с которым предстоит ознакомиться читателю, проведено летом-осенью 2001 года.

Что заставило меня, журналиста, в проблемах наркомании дотоле мало сведующего, взяться за эту тему — разговор впереди.

Скажу только, что тема оказалась необычайно тяжела. И в плане исследовательском — по объему информации, который пришлось перелопатить. И по множеству аспектов и нюансов, без освещения которых проблематики не осилить. И — просто по-человечески.

Шаг за шагом прослеживая судьбу моего героя, его личную трагедию, все ниже по кругам ада спускаясь вместе с ним в наркотическую бездну, нельзя было остаться равнодушным.

И основное мое чувство было — страх!

Нет, не за героя. Ему, увы, уже ничем нельзя было помочь. Нет ему теперь нужды даже в нашем элементарном человеческом участии. Но — за всех нас!

Страх этот накрепко засел во мне. И не покидает по сей день. Хотя, поверьте, автор — отнюдь не робкого десятка человек.

Издать книгу сразу, по горячим, как говорят, следам не удалось. Бизнесмен, которого в процессе работы заинтересовал замыслом, ознакомившись с рукописью, «отошел в сторону», финансировать «проект», не вдаваясь в объяснения, отказался.

Других потенциальных издателей, в том числе редакторов православных издательств, ни в Москве, ни в родном моем Н. Новгороде тема за прошедшие годы также не увлекла. Словно сговорившись, они твердили: «Страшно! И, вроде как, выхода никакого нет. Не преувеличиваете ли вы опасность ситуации?». Так что в оценке наркомании (страшно!), ее последствий для нашего общества я не одинок. Но — разве что-то я преувеличил? Написал так, как есть, ничего не убавив и не прибавив. И разве не для того, чтобы найти выход из, казалось бы, безвыходного положения написана эта книга?

Время шло. И планы донести книгу до читателя, то есть ударить в колокола, насколько это в моих силах, предостеречь, месяц за месяцем таяли.

И вдруг я подумал: ну, что я «зациклился» на печатных изданиях? Есть же современные технологии — интернет, где десятки миллионов читателей! О такой аудитории можно только мечтать!

Православное информагентство «Русская линия», с которым плодотворно сотрудничаю, согласилось разместить на своем сайте мою работу.

«Не поздно ли?» — задаю сам себе вопрос. На дворе, когда пишу эти строки, уже октябрь 2005-го.

Поздно — не в том смысле, что шансы на спасение безвозвратно потеряны. И — опустились руки у автора, утрачена всякая надежда противостоять наркотической чуме. Рукописи, как известно, не горят, а надежда умирает последней… Сомнения возникли по поводу того, что описываемые события, взятый при анализе временной срез — четырехлетней давности: какие-то данные, быть может, устарели, какие-то требуют корректировки. Да и много воды утекло с тех пор, много чего произошло. Так что же — книгу переписывать?

Перечитал написанное в 2001 году.

С пристрастием, сравнивая тогдашнюю ситуацию с нынешней, просмотрел оказавшуюся под рукой последнюю прессу…

И вновь спрашиваю себя: где требуется корректировка?! Чего такого кардинального, особо принципиального произошло за минувшие годы?!

Хотя… И верно — произошло! Наркотическая трясина все более засасывает Россию!

Ни строчки, читатель, я не изменил. Прочитав книгу, причину, думаю, вы поймете.

Единственно: хотел было переписать или даже исключить главы, связанные с творчеством Сергея Бодрова-младшего. Сережи не стало с нами, а об усопших или хорошее, или… Но… Не означало бы это все же погрешить против истины? Уж коли быть откровенным, так откровенным — во всем!

Заранее прошу прощения у родителей и близких Сергея за мой полемический тон. Уверяю, что я, как и многие другие любители отечественного кино, давал Сергею большую будущность, «наводя критику», не мог не осознавать Богом данный ему талант и меру его за этот талант ответственности.

Более того, признаю, что иной раз и сам, по примеру его Данилы Багрова, горю желанием: взять в руки что-нибудь огнедышащее и -…

Не дай-то Бог!

Вместо введения

Это очень известный в Нижнем человек. Известность свою заслужил природными талантами, напряженной — на протяжении многих десятилетий — работой.

Знакомы мы давно, лет, пожалуй, двадцать, с периода его стремительного карьерного взлета. Но и сейчас, в свои шестьдесят с небольшим, он деловит, подтянут, обаятелен, полон энергии и замыслов. Выглядит гораздо моложе своих лет и уж вовсе не похож на заштатного пенсионера.

Пути-дороги наши часто пересекались. Отношения — скорее приятельские, чем дружеские. Во всяком случае, он всегда, даже во время товарищеских застолий, кои случались, держал некоторую дистанцию, о личном, о семье не распространялся. И ни разу не пригласил в свой дом (хотя поводы бывали). Факт сей я объяснял разницей в годах: он мне в отцы годится. Но знал: живет он в престижных (в свое время их называли «обкомовские») домах, растут у него двое умных хороших сыновей, хозяйственная, гостеприимная жена — все, вроде бы, как у людей, и даже лучше…

И вдруг звонок:

— У меня беда! И не знаю, к кому обратиться…

Его голос срывается на рыдание.

Оказывается: младший сын, Максим, попал в автокатастрофу, лежит в одной из районных больниц в коме.

Уточняю:

— При каких обстоятельствах?

— Ехали на «Жигулях», в «копейке». Врезались в 66-ю.

Я видел этот сюжет, облетевший все областные телеканалы, накануне. «Копейка» — груда искореженного металла, среди ее недавних шестерых пассажиров два трупа (парень и девушка), еще трое — в реанимации, один, счастливчик, ушел из больницы своими ногами. Водитель грузовика отделался легким шоком. Он не виноват. «Копейка» сама, нарушив все возможные правила, выехала на встречную полосу. Ее пассажиры, молодежь в среднем чуть за двадцать, были под наркотическим опьянением. Попросту говоря, наркоманами были… Значит, и Максим, лежащий сейчас без сознания в реанимационном отделении?..

— Д-да… - сокрушенно выдыхает мой собеседник.

И взывает:

— Нужно же что-то делать! Как и от чего сына там лечат?! Нас с женой к нему даже не пускают!

Утром следующего дня едем в больницу. Дорогой больше молчим.

Не выдерживаю и укоряю:

— Что же ты молчал?

Отводит взгляд. В глазах — слезы.

Заведующего отделением нет. Врач, вышедший на звонок в дверь, грудью стоит у порога, к Максиму без разрешения «свыше» не пускает, куда-то спешит, сыпет медицинскими терминами. Но канва ясна: тяжелейшее сотрясение мозга, глубокая кома, надежды на выход из нее — призрачны.

Возвращаемся в Нижний, по сути, ни с чем.

Нужны разъяснения, хоть какие-то, менее торопливого специалиста.

Предлагаю:

— Может, к отцу Олегу?

Отец Олег (Осипов) — мой добрый друг. Иеромонах Печерского монастыря, настоятель Православной общины во имя Иконы Божией Матери «Целительница» (храм его — при областной больнице им. Семашко), в миру он закончил мединститут, много практиковался, защитил кандидатскую.

— Десять дней, — констатировал отец Олег, — такой больной вообще нетранспортабелен. Так что на перевод в другую больницу никто покуда не решится…

— Но врачи, врачи!.. — начал было мой спутник.

— Что врачи! — оборвал в сердцах отец Олег. — Вы-то сами, родители, где прежде были?!

И сурово воззрел уже на меня:

— Ну? Теперь-то понимаешь? Нужно же, нужно что-то делать!

Давняя боль и забота отца Олега — наркоманы. Под опекой его их немало. Имеет свои методики «работы» с ними, но лечит и Словом Божиим. Пишет об этой беде в газеты, выступает по телевидению, стучится в двери кабинетов высоких чиновников… Не раз и меня стыдил:

— Что отмалчиваешься?! Бог дал тебе в руки перо, так пиши! Всем нам надо. В одиночку ли, порознь — пустая трата сил и времени…

Я упорствовал. Дескать, и тема не моя — отошел я уже от повседневной журналистики. Да и тяжела тема-то — грязи вокруг нее столько, нечистот. И потом, ничего-то я про них, наркоманов, толком не знаю (подразумевалось: и знать не хочу, других проблем у меня, что ли, как и у любого другого, мало?).

Отец Олег серчал:

— Так-то если рассуждать будем, и Россию потеряем!

Похороны описывать не буду. Родные Максима страдали, будто бы конец Света. Было Максиму от роду 23 года.

И я… решился.

Надо, непременно надо разобраться, что случилось с Максимом.

Однако… С чего начать?

Начну с себя.

Что мы в массе своей знаем о наркомании? Я, например, в силу образования (два факультета университета), профессии (журналист), широты интересов, считаю себя достаточно информированным человеком. Но познания мои о наркомании до недавнего времени были — детский лепет.

Сводились они к рефрену блатной песни, подцепленной подростком где-то в подворотне: «Анаша, анаша, до чего ты хороша!» Помню опять таки дворовые байки: вроде бы, какие-то пацаны бегают нагишом по конопляному полю, затем с тела собирают пыльцу, добавляют в табак, курят и — «Ка-айф-ф!» Конопли этой было, особенно в деревне, заросли, в рост. Я еще тогда удивлялся: «Откуда это — кайф?». Помню студента-химика в стройотряде, наглотавшегося каких-то таблеток из аптечки — очень странно себя вел, ну, дурак дураком…
Если наркомания и прогрессировала где-то, то на «регрессирующем» «диком Западе», о чем во всю трубили советские газеты и эксклюзивно, в пропагандистских целях, закупаемые сериалы типа «Спрут».

На заре перестройки, когда тему «рассекретили», разрешили к печати (а до того — нельзя, табу, словно бы и не было у нас наркостатей в Уголовном кодексе и наркобольниц и диспансеров) тиснул в газете, где работал, поверхностный очерк о наркоманах — «Вакуум» назывался. Писал по материалам уголовного дела, с самими осужденными не встречался.

На слуху и острые дискуссии о наркомании и наркоманах, периодически разгорающиеся в СМИ, обрывочные сведения о потребителях «наркоты», о все возрастающих доходах наших доморощенных «наркобаронов»

Но со временем восприятие притупилось.

Да и где они, наркоманы? Их, в общем-то, и не видно. Алкоголики, пьяницы — вот они, на каждом шагу. Бомжей, детей беспризорных, попрошаек — тоже хоть отбавляй. А наркоманы…

Ну, набросают шприцев у мусорного контейнера. Ну, передозирует кто-то, сляжет в подъезде — покажут его, чумазого, в «Вечере трудного дня», увезут куда-то. Ну, задержат наркокурьера, раззвонят о достижении на всю планету — опять же для милиции большая новость, но не для меня. А то еще моду взяли — нарколога в студию зазовут, очередным чудом, «светилом» объявят, а он, довольный, соловьем поет на экране и любит, по-видимому, только себя… Какие-то эфедрины-эфедроны, метадоны-кокаины, «швыры», «дозы"… Возня мышиная. Не до того.

Признаем: разве так рассуждал (и рассуждает) только я?

Но когда переехала мою душу судьба Максима… Когда покопался в библиотечных фондах, поговорил с людьми, в проблеме сведущими… Когда не на ходу, а как можно всерьез вник в суть вопросов и задач, над коими ломают головы медики и криминалисты, социологи и психологи, политики и педагоги, многие, многие, в их числе и уже знакомый нам отец Олег… Право же, ужаснулся.

Ужаснулся нашему всеобщему НЕВЕДЕНИЮ.

Ужаснулся, потому что, и вправду, Россию теряем. Теряем ее будущее — наших детей.

Наши дети — в страшной опасности! И опасность эта рядом, зрима. Как бы не воротили ты от нее наши уставшие от иных насущных забот очи.

И потому адресую эту книгу отнюдь не наркологам (кто я такой, чтобы без специального образования, да чему-то учить их!), не оперативным работникам милиции (они также прекрасно знают, как честно, если не в поте лица, то в меру сил своих исполнять должностные инструкции), не чиновникам различного ранга, от чьих подписей зависит то или иное решение… Адресую эту книгу благополучным родителям благополучных детей, родителям, которые и помыслить пока не могут… При этом само собой разумеется, что будут среди них криминалисты и медики, социологи и психологи, педагоги и политики, многие, многие, от чьих решений, а, главное, решительных действий каждодневно что-то зависит.

И, конечно же, хотелось бы дать надежду родителям, чьим детям уже поставлен до дрожи страшный диагноз — «НАРКОМАНИЯ», родителям, уже прошедшим все круги ада или только-только начавшим первый виток. Они обязаны верить и знать: С НАРКОМАНИЕЙ ДОЛЖНО И МОЖНО БОРОТЬСЯ.

Другой вопрос: КТО И КАК ЭТО ДЕЛАЕТ?

Глава I

ВОРОТА СТА ПЕЧАЛЕЙ

«Ду-урят нашего брата!»

Максим начинал с «колес» (таблеток), затем курил «травку» (коноплю), закончил героином (внутривенно)… Во всех случаях он принимал НАРКОТИК.

Что это такое — наркотик?

Чтобы ответить на этот вопрос, можно было бы написать отдельную книгу — настолько многослойно и размыто понятие.

Если широко и ближе к медицинской точке зрения: наркотик (от греч. narcotikos — одурманивающий) — это вещество (природный продукт или химическое соединение), способное вызвать в организме специфическое состояние опьянения. Отсюда часто употребляемые и всем знакомые сочетания «алкогольное опьянение», «наркотическое опьянение».

Наркотик полезен — если его применять в лечебных целях (скажем, снотворные препараты или при анестезии).

Наркотик вреден — ибо неразумное его потребление ведет к заболеванию. Мы имеем в виду оборотную, вредную сторону применения наркотических средств.

Имя ему — легион. Его десятки и десятки видов. Его глотают и пьют, нюхают и курят, колют и втирают.

Как там у Райкина? «Ду-урят нашего брата!» Не-ет. Сколько помнит себя человечество, столько само ищет себе дурмана.

О вреде алкоголя поговаривали еще в Древнем Риме (алкоголь — вино ли, водка — тот же наркотик). В древней Индии избранным дозволялось пить какую-то сому. Индейцы курили «трубку мира». Сибирские шаманы предпочитали мухоморы. Что за тяга у человека — обкурить себя, опоить?

Ученые спорят.

Есть теория: якобы, всему живому, не только человеку, свойственно «стремление к удовольствию» (вспомним, как кошка реагирует на валериану). Однако всему живому свойственно и «чувство самосохранения».

Или, быть может, потребление наркотиков — реакция на стресс? В Лондоне, к примеру, зафиксирован случай: кошки, ополоумев от бомбежек (период второй мировой войны), лакали из разбитых емкостей спиртовые растворы. Как мне приватно говаривал знакомый психиатр: «Есть два легких способа расслабухи — лекарство и алкоголь. Но второй дороже!..». Катаклизмы на Россию в минувшем столетии обрушились такие, что мы все в соответствии с этой теорией давно уже должны были стать, по меньшей мере, повальными алкоголиками…
Среди тех, что наркотики потребляет, бытует мнение об их будто бы особых свойствах, «раскрепощающих сознание». Приводятся ссылки: на древние ритуалы и оккультные обряды, на «Битлз» и Элвиса Пресли, на Михаила Булгакова и Владимира Высоцкого… Знаю одно: все лучшее поется и пишется в трезвые годы, дурман — лишь следствие творческого заката и общего кризиса личности. А по поводу шаманства и оккультизма… Что ж, опустимся на пару-тройку формаций вниз, будем брать пример…

Теорий много, а суть одна: дурманит себя человечество испокон веков, и дело это вовсе бросать не собирается. Более того: находит все новые, более действующие средства.

В январе 1998 года вступил в силу Федеральный закон «О наркотических средствах и психотропных веществах», где прописано: наркотиками считаются те вещества, что включены в специальный Перечень, а этот Перечень, в свою очередь, определяет Постоянный комитет по контролю наркотиков. Что любопытно: Перечень весьма и весьма обширен, в нем 4 списка, и… списки эти регулярно пополняются.

Однако наркотик в данном случае (в законе употреблены его синонимы «наркотические средства» и «психотропные вещества») имеет совсем иную — юридическую окраску. С точки зрения правовой под наркотиком понимаются социально, скажем так, опасные «средства» и «вещества», табак же и алкоголь, к примеру, для медика те же наркотики, «официально» таковыми не считаются.

Наркотиков, повторюсь, столько, что в рамках одной главы не перечислить. Да и незачем: вдруг да и попадет мой труд в руки какого экспериментатора с обостренным «чувством удовольствия», начнет он поиск новых «путей» и «подходов».

Поговорим, хотя бы коротко, о самых распространенных, о тех, что на слуху.

Сладкий яд

Производные Конопли

«Конопля (наивно полагает С.И. Ожегов — С.С.) — травянистое растение семейства тутовых, из стеблей которого изготовляют пеньку, а из семян добывают масло».

Несчастное растение! Оно действительно может служить во благо. Но теперь его посевы, опять-таки во благо, жестоко контролируются, а чаще всего уничтожаются.

Ее травянистые побеги мелко «шинкуют» — в этом виде она походит на табак. А называется травка или, на западный лад, марихуана.

Гашиш (или Анаша, план, хэш и др.) — темно-коричневая прессованная (наподобие пластилина) смесь пыльцы, смолы и измельченных частей растения.

Производные конопли специфически пахнут, горчат на вкус. Обычно их курят, мешая с табаком.

Производные опия

«Опий — высушенный млечный сок из незрелых головок мака, употребляемый как наркотическое и болеутоляющее средство». Здесь С.И. Ожегов прав, и… все же не прав.

В ход идет не только сок, но все растение — листья, стебли, коробочки из-под мака. Их мелют, порою в пыль — тогда это «сено» или «солома».

Не обработанный лабораторно застывший тёмно-коричневый сок мака (так называемый опий-сырец) — ханка.

Если сырье обработано в домашних условиях, оно в конечном итоге — коричневатый раствор с отчетливым запахом уксуса (уксус необходим в производстве продукта).

героин — обработанный лабораторно опий-сырец, светло-серый мелкокристаллический порошок со специфическим запахом.

Эти и другие производные опия (в их числе и всем известный морфий) вводят внутривенно, героин — иногда вдыхают.

На производных опия, причем некачественных, окончательно и «подсел» Максим. Это наиболее опасная и активно насаждаемая наркомафией на сегодня группа наркотиков.
колеса — целые группы разнородных по составу и назначению лекарственных препаратов в таблетках. Здесь и «возбуждающий» анфетамин, и «усыпляющий» реладорм, особенно опасны снотворные на основе барбитуровой кислоты (барбитураты)…

А еще есть кокаин, ЛСД, «экстази"… Так называемые ЛНДВ (летучие наркотические действующие вещества — бензин, ацетон, клей «Момент"…) Таблетки, порошки, ампулы, тюбики, пузырьки…

Парадоксально: в большинстве случаев человечество «изобретало» наркотики вовсе не для того, чтобы гробить свое здоровье. Как раз наоборот.

Гашиш в древнем Китае использовали как анестезирующее средство при хирургических вмешательствах, в Европе с конца XIX в. — как успокаивающее и болеутоляющее средство. Героином, синтезированным европейскими учеными тогда же, лечили кашель, туберкулез и даже… алкоголизм.

Но, как говаривал знаменитый Парацельс, заложивший основы применения химии в медицине (XVI в.), только доза делает яд лекарством.

Вирус мутирующий

Если наркотик способен вызвать заболевание — сравним он с вирусом. Вирус этот чрезвычайно опасен. И, меняя личины, мутирует.

Можно с уверенностью сказать: наркотическая чума была привнесена в Россию извне. Поскольку даже такая повседневная наша беда, как пьянство на бытовом уровне, была издревле чужда русскому народу.

Водка на Руси появилась в середине XV в. По преданию, «хлебное вино» крепостью градусов 15 «синтезировали» в Москве в Чудовом монастыре. А до того баловались березовицей, мёдами (крепостью — вроде чуть забродившего кваса), и то — умеренно и лишь по большим православным и семейным праздникам.

Водкой поначалу больше лечились: она и антисептик, и единственное болеутоляющее. Были водки головные, легочные, сердечные, «сердешные» (любовные).

С Петра I, большого любителя пития, начинается шабаш. В кабаках, открытых повсеместно по примеру обожаемых им немцев и голландцев, всяк мог придти и напиться «пьян». В суточном рационе солдата — 1,5 литра, матроса — 2 литра спиртного, прозванного «царской мадерой».

Петр I ввел табакокурение.

Других наркотиков Россия более двух последующих веков по сути и не знала.

Первый государев закон «О мерах по борьбе с опиокурением» появился у нас только в июне 1915 г. и касался исключительно территорий Приамурья и Забайкалья, граничащих с Китаем. «Верхи», правда, понемногу «загнивали»: премьер-министры страдали морфинизмом, члены великокняжеского семейства злоупотребляли кокаином. Наркотики в определенных интеллектуальных кругах тоже входили в моду. Но все это было ничто в сравнении с тем, что творил на протяжении всего XIX в. «цивилизованный» Запад.

Шли войны. Опиумные. Англия при поддержке Франции и США навязывала Китаю огромные поставки выращиваемого в подконтрольной «туманному Альбиону» Бенгалии опия. Китай сопротивлялся, — отток взамен опия валютного запаса грозил экономической катастрофой. Срединная империя проиграла, но, чтобы как-то выправить ситуацию, начала выращивать опийный мак на собственных территориях.

К слову, во время второй опиумной войны 1856−1860 г. г. Англией и Францией против Китая и был захвачен Гонконг — по сей день мировой центр мафии, наркоторговли, «город-герой» всевозможных «импортных» боевиков.

Распространение наркотиков по миру в XX в. носило эпидемический характер.

В начале 60-х в Англию из Канады заехал на гастроли «отравленный» гашишем эстрадный оркестр… В начале 70-х в отдельных районах США вдруг «ни с того ни с сего» чуть ли не половина 10-летних мальчишек принялись нюхать растворители и клей. У нас подобная вспышка случилась в 1979 г. в Ижевске: парень «откинулся» с зоны, где работал в лакокрасочном цехе — и пошло, и поехало…

Один «нюхач», глотатель «колес» или невольник шприца, по данным исследователей, способен за короткий срок «заразить» от 6 до 10 человек.

В СССР, при тоталитарном режиме, очаги заражения решительно и жестко искоренялись. Но вирус жил, мутировал, ждал своего часа.

Час пробил: в 1985 г. Горбачевское Политбюро призвало народ на борьбу с пьянством и алкоголизмом. Наломали же тогда дров! Вместо того, чтобы культивировать здоровый образ жизни и соответственно это дело финансировать, взамен убогим пивнушкам и «чепкам» создать сеть общедоступных с нормальным питанием ресторанов и кафе (людям, дабы отдохнуть, попросту некуда было податься), разгрузить на работе женщину, дать ей время на детей и семью, а мужику — элементарно дать заработать… Начали крушить виноградники, налаженные производства. Хорошие десертные вина из продажи исчезли, водка — «традиционный» народный напиток превратилась в дефицит. С витрин стали сметать лечебные настойки, одеколоны, лосьоны. Какую только гадость народ не пил! Чем только не травился! И, конечно же, многие взяли на вооружение «новейшие» средства.

В середине 80-х в СССР, по данным исследователей, было 46 тысяч официально выявленных наркоманов. На всех — Россию, Украину, Таджикистан, прочие союзные республики. Что это был за «контингент»?

В архивах разыскал свой пятнадцатилетней давности материал, посвященный наркоманам. Работал я тогда в «Горьковской правде» — главной партийной газете области, имел перед другими некоторый информационный приоритет: насколько помню, это была первая, — сразу же, как был снят с нее гриф «секретно», — в горьковской печати публикация на данную тему.

Суть в следующем. Некто Б. возвращается из мест лишения свободы. Б. — профессиональный вор-карманник, но и по наркотикам большой спец. Колется, используя лекарственные препараты, легально продающиеся в аптеках по рецептам и без. Колоться начинает его жена, приятели — еще одна семейная пара. А всего девять человек, жителей Горького и Дзержинска, прошли по уголовному делу.

Осудили их за кражи, подделку и использование подложных документов (в нашем случае — рецептов), организацию и содержание притонов… Получили различные сроки, в отношении семерых судом было решено применить принудительное лечение.

Средний возраст — около 30-ти. Общий стаж знакомства с наркотиками сравнительно невелик — полгода, год. Образование — среднее, среднеспециальное. Почти у всех семьи (или их подобие), почти у каждого — дети, брошенные на попечение бабушек-дедушек. В основном — без работы, постоянных доходов, в творческом, как говорится, поиске. Неудачники по жизни, что тут еще скажешь.

— Дело типичное, — уверял меня милицейский следователь, «расколовший» компанию.

Только по одному Приокскому РОВД г. Горького за два года прошло тогда с десяток таких дел. Только по одному делу — почти десяток осужденных. «О реальных масштабах беды, — констатировал я в статье, — мы можем пока лишь догадываться: социологи, психологи, юристы еще пишут о наркомании свои монографии».

Максим и его сверстники как раз пошли в школу. А вирус уже бродил где-то поблизости.

…Н.Новгород, август 2001-го. Небольшой конференц-зал, заседание экспертной группы по разработке областной антинаркотической программы. (полностью она называется: «Противодействие наркотизму, незаконному обороту наркотиков и меры по формированию здорового образа жизни в Нижегородской области на 2001−2005 г. г. Межведомственная целевая комплексная программа»).

На улице жара, «жарко» и в зале. Спор идет нешуточный по поводу: сколько у нас наркоманов в принципе?

Наркологи называю цифру: в области до 100 тысяч потребителей наркотиков. Сотрудники ГУВД настаивают: «Нет, по нашим оперативным данным — все 150 тысяч наркоманов!» Социологи считают: до 250 тысяч.

250 тысяч… Это 6% всего населения Нижегородской области. Кто они?

Молодые люди, в среднем им около 20-ти. 150 тысяч — нижегородцы, остальные — жители других крупных городов и райцентров области. 12% - школьники, «пэтэушники», студенты, 23% - рабочие, около 60% - нигде не работают и не учатся, то есть социальный статус их определить затруднительно.

Ого! Вот это «рывок»! Помните: в середине 80-х в СССР 46 тысяч…

В наркологии принято: число закоренелых наркоманов, попавших в поле зрения медиков, увеличивается как минимум в 10 раз — это и будет примерное число потребителей наркотиков. Даже если учесть, что 46 тысяч — это те, кто был поставлен на официальный наркологический учет, получим опять-таки несоизмеримую цифру — 460 тысяч на весь тогдашний Советский Союз и… 250 тысяч на одну нынешнюю Нижегородскую область.

А сколько по России?

Переройте горы литературы: точных данных нет. Кто говорит об одном миллионе наркоманов, кто — о трех… Отчего такая разноголосица? К этому вопросу мы еще вернемся. Однако, если отталкиваться от ситуации по Нижегородской области, речь в целом по России следует вести даже не о трех миллионах, а о цифре, как минимум, на 2−3 порядка большей.

Но — здесь нюанс. При анализе ситуации нужно учитывать: для оперативного сотрудника милиции, для журналиста, для массового сознания наркоман — любой потребитель наркотиков. Для медицины это понятие иное, наркология различает потребителя наркотиков и собственно наркомана — в полном смысле больного человека.

Многоликий янус

В 13 лет Максим с соседским мальчишкой наглотались «колес». Меры, принятые родителями, пресекли это «увлечение».

В пятнадцать он попробовал марихуану («травку»). Понравилось. Спустя полгода покуривал регулярно.

С 17-ти «подсел на иглу»: «план», «анаша», героин, прочие производные опия. «Подсел» за два-три месяца, да так крепко, что со шприцем больше не расставался.

Разные наркотики действуют по-разному. Единичный случай потребления еще не факт, что человек болен. Но стойкая зависимость от наркотика — свидетельство заболевания.

Сколько наркотиков, столько и заболеваний, в связи с чем, специалисты говорят о наркоманиях. Но все наркомании имеют три основных клинических признака. По мере приема наркотика у человека развиваются:

1. привыкание (первоначально организм может не воспринять наркотик, вызвать, к примеру, зуд, рвоту, но постепенно защитные реакции слабеют);

2. психическая зависимость (наркотик становится важнейшим, непременным условием контакта человека с окружающими, с обществом, с самим собой);

3. физическая зависимость (наркотик включен в обменные процессы организма на уровне клетки; при «недопоставке» наркотика человек испытывает физические страдания, вплоть до так называемой «ломки», по научному — абстинентного синдрома, для его снятия требуется «доза», причем, со временем объемы ее все возрастают).

Наркомания — заболевание личности.

Личность предстает в двух ипостасях — психической (шире — душевной) и физической (или телесной): наркомания наносит сокрушительные удары по обеим. Вне зависимости от своей разновидности наркотик, принимаемый в непомерных количествах, поражает головной мозг, нервную систему в целом, сердце, печень, почки, легкие — все жизненно важные органы, рушит иммунную защиту организма. Психика человека, его характер, поведение, речь, мышление меняются до неузнаваемости. И потому без знания основ психиатрии наркологу не обойтись.

Наркомания — заболевание хроническое (по аналогии с ревматизмом или проказой), следовательно, неизлечимое. Ущерб, наносимый наркотиком организму и психике, во многом, к несчастью, необратим. Болезнь «глушится», человек с наркотиками «завязывает», раны затягиваются, но рубцы на душе и теле дают о себе знать… «Неактивный наркоман…» — говорят довольно часто врачи, подразумевая, что в данный момент больной наркотиков не принимает и в этом смысле — «здоров».

К слову, как неизлечим и алкоголизм. Алкоголик «зашивается» или сам «бросает», клятвенно уверяет, что «покончено и навсегда», проходит год, два, пять… И в любой момент может быт рецидив (срыв).

Особо отчаянно, не думая о последствиях, вредят себе токсикоманы — наркоманы, выделенные в отдельную группу по признаку зависимости от препаратов бытовой химии. Клеи, бензин, краски, растворители, которые они «нюхают», чрезвычайно токсичны (ядовиты). Самое страшное, токсикоманы в основном — малолетки (в среднем им лет не более 10). За год у активного «нюхача» развивается дистрофия, вплоть до цирроза печени, ярко выраженное слабоумие (вследствие поражения головного мозга), его одолевают пневмонии (воспаления легких). Общее его развитие замедляется, он зримо отстает от сверстников и «мозгами», и ростом.

По данным американских исследователей (а первые вспышки токсикомании в США известны с 60-х г. г.) смертность среди «нюхачей» в 3−5 раз выше, чем у других их сверстников, число самоубийств — в 60−80 раз превышает общий уровень.

Блеф, когда говорят о «сильных» и «слабых» наркотиках. В Нидерландах вот легализовали «легкую» марихуану, открыли сеть наркокурилен… По данным тех же американцев, каждый десятый, попробовавший марихуану, становится затем ее заядлым, со всеми вытекающими отсюда последствиями, приверженцем. Для сравнения: опять же по научным данным, лишь одному-двум из каждых ста, «хлебнувших» алкоголя, в перспективе светит алкоголизм. К тому же, марихуана, «травка», чаще всего — первый шаг, первая проба «на зубок» состояния под названием «кайф"… Что и случилось с Максимом: начал с «травки» — «пересел» в конечном итоге «на иглу».

Наркомания — болезнь заразная. Кто-то же «привлек» Максима. Наверняка, небезгрешен был и Максим. Как уже говорилось, среднестатистический наркоман «заражает», втягивает в свою орбиту до десятка человек. И если, опираясь пусть на приблизительные, но известные, уже звучавшие цифры, говорить о распространенности этого заболевания в России, за последние 15 лет оно приобрело характер пандемии — повальной эпидемии, охватывающей целые регионы (Нижегородская область — не исключение).

Наркомания — болезнь смертельно опасная. При этом редко наркоман погибает собственно от наркотиков. Его по пятам преследуют несчастные случаи, тяжелейшие травмы, увечья, криминальные, связанные с поиском очередной «дозы», разборки… Максим, как мы помним, погиб в автокатастрофе.

Героин, другие производные опия, вводимые внутривенно, — основная на сегодня причина инвалидности и смертности среди наркоманов. «Опийный» наркоман, «сев на иглу», живет от силы 7−10 лет: Подсчитайте, сколько было Максиму…

Но и от самого наркотика «коньки отбросить» возможностей предостаточно.

У жены мафиозного босса из знаменитого «Криминального чтива», нюхнувшей «порошка», остановилось сердце. Герой Джона Траволты не растерялся, вколол ей в сердце адреналин. Был бы сценарий иной, окажись рядом другой герой, мафиози бы овдовел.

Или вдруг: наркомана, вколовшего себе «дозу», вместо вожделенного «кайфа"… трясет. В буквальном смысле! ТРЯСКА — острейшая реакция организма на ту дрянь, что вместе с наркотиком человек себе вколол: резкое повышение температуры, озноб, тошнота, боли в пояснице, в суставах…

Дело в том, что производные опия готовятся наркоманами, как правило, кустарно, в спешке, в жутких с точки зрения санитарии условиях — и организм, защищающийся не только от наркотика, сколько от побочных попавших в кровь «добавок», трясет. Человек в этот момент может погибнуть от так называемой гипертермической реакции (перегрева). Возможен и сепсис (заражение крови).

Ситуация усугубляется еще и тем, что «качественный, «чистый» наркотик достать практически невозможно. Пока, к примеру, героин дойдет до конечного потребителя, кто только и чем только его не «разбавит». Посредники — большей частью тоже наркоманы, им тоже нужна «доза» — в ход идет сахарная пудра, стиральный порошок… Есть в литературе хрестоматийный пример: в партии наркотика, закупленного на улицах Лос-Анжелеса, экспертиза показала примесь… 15 веществ! Ко всему прочему, сами наркоманы, сбрасываясь «на двоих», «на троих», крепят «дозу» всякой дрянью почем зря.

Передозировка — как раз следствие того, что наркоман не может «на глазок» определить «крепость» наркотика. Если не принять экстренных мер, синоним передозировке довольно часто, увы, — смерть.

Измена — нередкое состояние у наркомана, употребляющего кокаин или же «возбуждающие» лекарственные препараты. Эйфория сменяется подозрительностью, тревогой, страхом, человеку мнится, что его преследуют, хотят захватить, ограбить, убить. В панике он хватает нож, топор, что под руку попадет и — бежит. Частенько через окно. И хорошо, если живет он на первом-втором этажах.

И, наконец, ломка, как постфактум приема наркотиков, не сулит ничего хорошего: ломота во всем теле, холодный пот ручьями, насморк, рвота, понос… Страдания порой таковы, что человек, не выдержав, лезет в петлю.

Наркомания — спутник и следствие многих других опаснейших заболеваний. Об этом факте много говорится и пишется, поэтому распространяться не буду. Но констатирую: у Максима был целый букет заболеваний, в том числе гепатит В («сел на иглу» — 100-процентная гарантия вирусного гепатита).

Наркомания — болезнь социальная.

Если наркоман не на лечении в стационаре, не в тюрьме, он — среди нас. Он болен, а потому нигде не работает и работать не может («кайф» несовместим с какой-либо системной деятельностью). Но — «организм требует». А стоимость всего лишь 1 грамма героина — до 100 долларов. И наркоман пускается во все тяжкие.

В начале он обдирает как липку своих. Выносит из дома все более менее ценное. Затем, когда этот источник перекрыт или иссякает, рыщет по округе.

Как правило, на его счету серия мелких краж — на краже в конце концов попался и Максим. Редко что более серьезное. «Серьезное» преступление требует серьезной подготовки, на что у наркомана недостает ни времени, ни сил. Или же он сам становится посредником, «барыгой», сбытчиком наркотиков. Мошенничает, если интеллект позволяет. Девушки выходят на панель… По самым скромным подсчетам «опиумному» российскому наркоману требуется «доза» на сумму 5 тысяч и более долларов в год. Но «промышляет» он на гораздо большие суммы: краденая дорогая вещь уходит за бесценок, лишь бы сбыть… Словом, наркоман не только сеет среди нас всякую заразу, он еще и нас грабит, нас обдирает, паразитирует за наш счет.

В некоторых регионах России, как уверяют отечественные исследователи, более 60% всех имущественных преступлений совершаются наркоманами (и это без учета скрытой, латентной наркопреступности).

Наркоманами не рождаются…

Родителей Максима терзал и терзает вопрос: почему — в их семье?! Почему их сын?! Почему Максим?! Как объяснить, что у одних и тех же родителей при одних и тех же условиях, принципах, устоях, воззрениях рождается, растет, получает высшее образование, уверенно идет по жизни старший сын, а его младший брат, Максим, — наркоман? К кому предъявлять претензии? С кого, по большому счету, спрос?

Быть может, гены всему виной? «Выстрелило» где-то в Максиме, а что — и сами не знаем?

Давно замечено: представители различных рас по-разному реагируют на один и тот же наркотик. Финно-угоры, к примеру, или монголоидные народы в генотипе имеют явно ослабленные защитные реакции на алкоголь. По этой причине в Финляндии установлен по сути «сухой закон» («оттянуться» финны едут в ближайший Петербург, пьют так, что на берегах Невы их кличут «финиками»). По этой причине спиваются, вымирают многие малые народы Сибири и Севера.

Или взять производные конопли. В некоторых исламских странах традиционно жуют, пьют, курят гашиш (алкоголь исламом запрещен). Причем делают это компанейски, с размахом, с хорошей закусью, с тамадой. Во многих пакистанских домах запросто хлебосольные хозяева усадят вас на мягкие подушки, приготовят сигаретку с гашишем, а к ней — чаю (считается, что чай усиливает эффект). И — вроде бы ничего?.. Как сказать. Исследования западных ученых показывают, что до 60% мужчин в возрасте от 20 до 40 в этих странах зависимы от гашиша так же, как алкоголик от спиртного. Однако воздействие алкоголя и гашиша несопоставимы… Видимо, и поэтому давненько не рождают южные плодородные земли великих имен — будь то в литературе, в искусстве, в науке.

Европеец и азиат иначе переносят и производные опия.

Курильщик опия из рассказа Р. Киплинга «Ворота Ста Печалей» замечает: «Если вы — белый, ничто не сможет вас захватить так, как Черный Дым. Желтый человек устроен иначе, опиум на него почти не действует. Но белые… страдают жестоко». Впрочем тут же и признает: позанимавшись «…этим весьма усердно, целых пять лет…теперь я не тот…».

Или вспомним картину В.В. Верещагина «Опиумоеды» (1868 г.), сделанную с натуры во время поездок художника по Средней Азии. Изможденные лица, понурые, прикрытые лохмотьями фигуры, самое человеческое дно… Доходят ребята!

Любого при желании наркоманом сделать можно. Сколько раз на наших глазах «мафики» из американских боевиков «сажали на иглу» особо строптивых — две-три инъекции…

Видимо, здесь срабатывает фактор совсем иной: в наличии наркотик или его «в природе» нет, а если в наличии, «пробовать» его или «не пробовать».

Исследователи однозначны: даже однократное потребление наркотика увеличивает шанс стать наркоманом многократно. Психология!

«Переходный» подростковый возраст тем и чреват: хочется, ну, очень хочется все попробовать. Однако: хочется, но не всякий «пробует», а «попробовав», не всяк продолжит.

Итак, нет предрасположенности к наркомании. Как и нет достаточного иммунитета к этой заразе.

Кто же в таком случае наркоманом становится?

Анализируя судьбы пациентов-наркоманов, врачи обычно выделяют следующие закономерности:

— патологии у мам при беременностях и родах;
— частые или хронические заболевания в детстве;
— отклонения в психическом развитии или же просто «дурной» характер;
— пьянство, алкоголизм или наркомания кого-либо из близких родственников;
— единственный ребенок в семье;
— гиперопека (со стороны властной мамы, а то и всех «предков» сразу);
— отчужденность одного из родителей (занятость на работе, длительные командировки);
— неполная семья (отсутствие одного из родителей).

Один, два и более этих факторов часто присутствуют в анамнезе (истории болезни) наркомана. Из рассказа матери Максима, публикуемого ниже, можно почерпнуть некоторые аналогии. Но если мы внимательно вдумаемся…

У кого это сейчас нормальные, без осложнений беременности и роды? Покажите мне этих мам! Кто из нас и чем только не переболел в детстве! Насчет характера (о психических аномалиях не говорю — это уже клиника) — тоже весьма спорно: кому-то у ребенка он покажется «дурным», а кому-то и с изюминкой. Папа день-деньской на работе? На то он и папа, чтобы деньги зарабатывать. А неполная семья — сейчас скорее норма, чем исключение (число браков в крупных городах вот-вот сравняется с числом разводов).

И поразительно ещё: даже при отсутствии в историях болезни данных предпосылок наши соотечественники наркоманиями страдают!

ИЗГОИ

— Я изгой! Понимаете?! Изгой! — кричал Максим в ответ на упрёки близких.

Так он себя ощущал.

И был, в общем-то, недалёк от истины.

Наркоманы — изолированная, «сама в себе» общность, «каста», правда, самая низшая, презираемая, в том числе и сама собою.

Каждодневно поиск наркотика требует массу уловок, нужно раздобыть денег, и немалых, рано или поздно это будет связанно с криминалом. Нужно найти «дозу»: сегодня сбытчик торгует, а завтра, прижатый милицией, уходит в «подполье», или садится «за решётку», или «не в можах» от передозировки… На каждом шагу тревога, опасность, предчувствие близкой беды.

На «дозу» не хватает. Значит, с кем-то нужно сложиться, разделить «радость». Есть условленные места… И вообще: в компании куда приятней. В кругу себе подобных, когда едины «помыслы» и «порывы». Когда все просто и понятно, когда говоришь на одном языке.

У наркомана свои условные знаки и сигналы, свои выражения и словечки, свой специфический, понятный только посвящённому язык — сленг (см. ниже «Жаргон наркоманской среды») Поначалу — это как бы игра, полная недомолвок, таинственностей, конспиративных встреч и явок. Нравится. Нравится «исключительность», «избранность»: а вот мы какие! Вернее — не такие!.. Поначалу… Наркотический туман сгущается, и все больше в минуты просветлений жалоб на «ненужность», «брошенность». Винит кого угодно, но только не себя.

Ему не заметны перемены, с ним происходящие. Не сразу замечают и окружающие. Но, мягко говоря, странности видны скоро и невооруженным глазом.

Один практикующий нарколог в своей книге советует: «при случайном знакомстве с наркоманом… побыстрее отделайтесь от него. И черт с ним, с этим наркоманом. Если у Вас деловые отношения… Идеальная стратегия — все-таки прекратить дела…». Жестоко? Быть может. Но правда все же в том, что в конечном итоге так с наркоманом и поступают.

В неведении дольше всех остаются родители, близкие. А когда узнают, вынуждены решать — нести этот крест до конца или нет.

Жена или муж, помаявшись, от наркомана чаще всего уходят. И это для них счастливый исход! Бывает, «нормальный» супруг тоже «садится на иглу». И горе такой, с позволения сказать, семье.

Если и есть подруга у наркомана, то — такая же горемычница.

Друзья? На похороны к Максиму никто из былых «соратников» не пришел.

В их «кругу» свои принципы, своя шкала ценностей.

У приятеля, с которым только что «кайфовали», — передозировка. Тащат бедолагу из квартиры в подъезд, там бросают. И ладно, если «скорую» по уличному телефону-автомату вызовут… Так принято: объяснятся с врачами, а потом с милицией — кому же хочется…

Молчат родители — стыдно. Сами наркоманы, как партизаны, «шифруются». Но их много, очень много. И, если приглядеться, увидите.

Сосед мой. По подъезду. Парень лет двадцати. Не учится, не работает, сидит на шее у родителей. «Под шафе» почти каждый день. Потом исчезает на неделю-другую, из-за двери квартиры слышатся странные крики. Прежде-то думал, спивается. Но странно — алкоголем не пахнет (в лифте-то не развернуться, любой бы учуял). А недавно выскочил сосед на лестничную клетку: «Помоги-ите, — орет, — убива-ают!» В обеих руках — по ножу. Припоминаю: месяца два назад так же с ним было. измена!

Дочь хороших знакомых. В 17 лет исчезла из дома, объехала «автостопом» пол-России: то из Владивостока позвонит, то из Мурманска. К 19 годам угомонилась, поступила в вуз. Замуж вышла. Развелась. «Муж, — объясняют родители, — нехороший был». И шепотом: «Наркоман». А дочь тем временем курит на кухне: с жадностью невероятной какой-то, одну за одной, сигарету от сигареты прикуривая. Институт бросила, вновь исчезала… А недавно встречаю на Покровке их младшего сына. Бренчит на гитаре за деньги, волосы длиннющие, под хиппи: учиться не хочет, работать — тоже.

Поутру нетрезво бредут пара истомленных девиц и парень. Руки на запястьях и в локтях перебинтованы…

В электричку вваливается компания парней. Рассаживаются, молча уставившись каждый в свою точку и маслянисто улыбаясь…

Во дворе стайка малолеток. Неровно как-то и чересчур громко хихикают…

Молодо — зелено

Молоды наркоманы.

Наркология — также, являясь «одной из новейших медицинских дисциплин» (здесь и далее цитаты из авторитетных отечественных авторов). Отпочковалась от психиатрии.

Первая подростковая наркологическая служба у нас появилась в 1980 г. Первые «героиновые» наркоманы, каковым Максим являлся, стали массово встречаться с конца 80-ых. Опыт западных врачей побогаче, но в целом ситуация такова.

В лечении наркоманий и токсикоманий «экспериментальные исследования и клиническая практика еще не выработали единых общепринятых методов"… То есть, лечат наркоманов, но методы разнятся.

А что за методы? Возьмем ту же героиновую зависимость.

Оказывается: «Тактика лечения наркотической зависимости при опийной, в том числе и героиновой, наркомании представляет в настоящее время значительные трудности. Они обусловлены как малой разработанностью клинико-диагностических критериев, так и весьма ограниченным выбором оптимальных терапевтических подходов и схем».

Более того: «Лекарств, которые бы могли предотвратить развитие наркомании или полностью ликвидировать желание употреблять наркотики, не существует… И вряд ли они появятся в ближайшие 50 лет. А может быть, их создание вообще невозможно».

В чем преуспели врачи, так это в снятии абстинентного синдрома («ломки»). Далее начинаются сложности.

Максим неоднократно обращался к наркологам, лежал в стационаре. Результат известен. И он типичен.

По мнению одних авторов, «реальная эффективность терапевтических мероприятий, ставящих целью получение стабильной длительной ремиссии, не превышает, как правило, 15% от всех леченых». По другим данным, это всего «9−12% пациентов». А кто-то считает: «переломать» можно любого наркомана, и после короткого периода плохого самочувствия угроза «ломки» больше не вынуждает его колоться… Однако более 90% «переломавшихся"…возвращаются к наркотикам». Встречается и более плачевная статистика.

В чем же дело?

«В подавляющем большинстве случаев лечение сводится к госпитализации больного, лишению его возможности принимать наркотики. Перечисленные мероприятия купируют абстинентный синдром, разрушают физическую зависимость. Однако психическая зависимость, играющая в развитии наркомании…важнейшую роль, остается вне досягаемости для существующих сегодня психотерапевтических мероприятий, построенных в соответствии с традиционным психиатрическим подходом».

Наркомания, как уже говорилось, — болезнь души и тела. Телу помогли, душа — под вопросом.

«Психиатрия до настоящего времени — наука в большой степени описательная, материальная сущность психики… по существу неизвестна. Попытки поиска биологической основы психики до сих пор заканчиваются ничем».

Так что же — замкнутый круг?

Отнюдь.

Было бы нелепо сводить понятие «душа» только к неким психо-биологическим процессам. И вероятно, «попытки поиска» в этом направлении так ничем и закончатся.

Как нелепо было бы утверждать, что душа на протяжении жизни не претерпевает изменений — в худшую ли, в лучшую ли сторону.

Человеку многое дано от рождения. Этим многим он вправе воспользоваться. И он не одинок в этом мире. А потому вправе рассчитывать на минимальное — на сострадание и поддержку.

Продолжение следует