 |
| Православный Санкт-Петербург | Архиепископ Константин (Горянов) | 24.10.2005 |
— Владыко, вы — кандидат богословских наук и одновременно — кандидат наук медицинских. Для кого-то такое сочетание может показаться парадоксальным, но для человека верующего связь между служением церковным и служением врачебным очевидна: исцеление души и исцеление тела связаны между собой неким таинственным образом. И вот что мне хотелось бы в этой связи спросить: нетрудно заметить, что среди всех чудес Господних, записанных Евангелистами, преобладают чудеса исцеления. Почему так? Почему Евангелисты старались донести память именно об этих чудесах?
— Ну, наверное, потому, что так оно и было на самом деле: Господь чаще всего являл Свою силу именно в исцелении немощных.
— В таком случае объясните, если возможно, почему это было так? Почему чудеса, подобные превращению воды в вино или насыщению многих людей небольшими запасами пищи сравнительно редки, а исцеление болящих встречается чуть ли не на каждой странице Евангелия?
— Понимаете, человек — это довольно упрямое существо. Всем нам свойственно упорствовать в своем неведении. Я как человек, уже не один десяток лет трудящийся на преподавательском поприще, особенно хорошо это знаю. Да вы и сами, наверное, не раз с таким сталкивались: сколько человеку ни говори, сколько его ни убеждай, сколько ему ни доказывай — толку нет. Не воспринимает человек ваши слова. А вот когда доказательства воспринимаются, как в народе говорят, «через кожу», тогда они становятся сразу и наглядными, и убедительными. В этом смысле чудесные исцеления — это наилучшая проповедь. Вот так можно ответить на ваш вопрос, не выходя из понятий простых и житейских. Если же немного углубиться в богословие, то нетрудно увидеть, что исцеление немощного тела и очищение грешной души идут в Евангелии рука об руку. Исцеление тела — это как бы знак, символ, спасения души. Прежде чем исцелить расслабленного (Мк.2,3−12), Господь отпускает ему грехи; а больному у Овчей купели говорит: «Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже». (Ин. 5, 14) Поймите: человек — это не только душа и не только тело: он — их совокупность. Вот почему, кстати говоря, нам так страшна смерть: душа и тело разделяются, человек перестает быть человеком. Бывает такое, что душа, обремененная грехами, ввергает тело во многие болезни, как бывает, что и немощная плоть не дает душе свободно обращаться к Господу.
— Но если болезнь мешает богообщению, то зачем тогда существуют болезни?
— В таком случае болезнь тела является одновременно и наказанием, и средством к исцелению: помучившись в недуге, человек начинает понимать свою греховность. Как сказал Псалмопевец: «Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих. Ибо беззакония превысили голову мою… смердят, гноятся раны мои от безумия моего» (Пс. 37, 4−6). А осознание греховности — это и есть восстановление богообщения. Все мудро у Господа: то, что для тела болезнь, для души — лекарство. Когда же душа вновь обратится к своему Творцу, тогда телесная немощь может стать ей помехой, и Господь посылает исцеление: ведь и самый великий скрипач не сможет хорошо играть на разбитой скрипке. Исцеление больных рассматривалось как первейший долг Церкви в начальную христианскую эпоху. Перечисляя дары Святого Духа, апостол Павел пишет: «Одному дается Духом слово мудрости; другому слово знания, тем же Духом; иному вера тем же Духом; иному дары исцелений» (1 Кор. 12, 8−9). По примеру апостолов священники Новозаветной Христовой Церкви призваны облегчать страдания. Обращаясь к первым христианам, апостол Иаков призывает: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего и восставит его Господь» (Иак. 5, 14−16).
— Владыка, вы скучаете по медицине, по жизни практикующего врача?
— Да, очень. Пока я не стал ректором, мне удавалось довольно долго сочетать священническое служение — я был иеромонахом — с врачебной деятельностью. Но ректору такое совмещение совершенно недоступно.
— Медицинской практики нет, но, может быть, вы встречаетесь с коллегами, разбираете медицин- ские вопросы?
— Безусловно. Во-первых, ко мне часто обращаются за советами. А, во-вторых, я поддерживаю очень дружеские отношения со всеми медицинскими вузами, и особенно с военно-медицинской академией. Кроме того, я являюсь председателем церковно-общественного совета по биомедицинской этике…
— Биомедицинская этика? Что это такое?
— Это, так скажем, учение о грехах современной медицины. От Гиппократа до самых недавних времен — что считалось медицинским грехом? Аборты, затем то, что сейчас называют эвтаназией… Вот, пожалуй, и все. А сегодня что творится!.. Я не буду перечислять все, коснусь только вопроса пересадки органов. Достижения в этой области поистине блестящи, но именно на эти достижения преступники слетаются, как мухи на мед. Я всерьез подозреваю, что большинство безследно исчезнувших людей, которых ищут уже много лет, попали в руки к этим бандитам и теперь разобраны на органы. А если я не прав, то откуда же берутся эти органы на рынке? Я еще понимаю — почки: их две, и одну человек может продать, пожертвовать, подарить… Но сердце? Откуда взять сердце для пересадки, — ведь в этом случае требуется орган совершенно здоровый, и еще не подвергнувшийся необратимым трупным изменениям? Нам говорят: если молодого человека на улице сбила насмерть машина, его сердце годится для пересадки. Хорошо, представим себе, как это происходит на практике. Итак, человек сбит и погиб. Его что — тут же хватают, кладут в хирургическую машину и начинают ампутацию? Нет. Сперва место происшествия огородят, до- ждутся милиции, а до ее прихода никто не вправе трогать тело. Человек лежит под простыней три или четыре часа. Потом непременно бывает вскрытие — это еще несколько часов… За такое время необратимые трупные изменения обязательно наступят, и сердце станет непригодно к пересадке. Так откуда же берутся эти сердца? Получается так: человека сбили, тут же чисто случайно проезжала хирургическая машина, а в машине чисто случайно оказалась банка с жидким азотом… Вы смеетесь? Да, над таким объяснением можно только посмеяться. Увы, приходится предполагать нечто иное… Я недавно узнал, что заказное убийство стоит всего десять тысяч — не долларов даже, а рублей! Что это за сумма для современных богачей? Так — раз в ресторане посидеть… Заплатить такие деньги за новое сердце — это же просто даром его получить! Вот такие-то вопросы и относятся к ведению биомедицин-ской этики. Кроме того, сюда же можно отнести проблему искусственного оплодотворения, генной инженерии и многие другие… Сюда же относится и связь медицины с современным оккультистским «целительством».
— Об оккультизме я и хотел задать вам следующий вопрос. Порою наши читатели спрашивают нас: как быть, если точно знаешь, что моя соседка по коммуналке занимается колдовством и пытается таким образом вредить мне? Или: как быть, если мой начальник — энергетический вампир? Как относиться к таким вопросам, нужно ли их принимать всерьез?
— Что ж, почему бы не принять? Разве вам не приходилось после разговора с кем-то испытывать необычайный духовный подъем, особую приподнятость, радость, хотя как будто ничего особенно радостного сказано и не было? Так бывает, когда вашим собеседником был человек светлый, духовно высокий… И обратный случай: разве вы не чувствовали себя высосанными, не ощущали душевного опустошения, головной боли, тоски после беседы с определенного рода людьми? На современном научном жаргоне эти люди называются «энергетическими вампирами», — что ж, пусть будет такой термин… Кто-то таким «вампирством» занимается неосознанно, непроизвольно, а кто-то и сознательно: ведь внушаемых людей, которые и становятся их жертвами, довольно много на свете. А что посоветовать этим «жертвам»? Здесь выход единственный… Как сказано в одной молитве: «Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающия восполняющая"… То есть Божественная благодать восполняет то, что оскудело. Если человек знает, что после общения с кем-то оскудел душевно, то надо сразу исповедаться, причаститься и почаще участвовать в богослужениях, потому что нигде человек не ощущает такой прилив благодати, как во время богослужения. Бог знает, что по своей греховности мы теряем Его благодать и становимся уязвимы для нечистого вторжения, и поэтому дает нам возможность стяжать благодать снова — при участии в сакраментальной церковной жизни, в Литургии божественной.
— И еще один вопрос об оккультизме… Я недавно прочитал книгу святителя Луки Войно-Ясенецкого «Дух, душа и тело», и чтение это заронило мне в душу некое недоумение. Святитель Лука — великий исповедник ХХ века, замечательный врач и богослов… Но в этом своем труде он оперирует довольно странными приемами: например, доказывая существование жизни после смерти, ссылается на опыт оккультистов, спиритов… Можете ли вы как-то помочь моему недоумению?
— Держите в памяти, что архиепископ Лука Войно-Ясенецкий свою книгу «Дух, душа и тело» писал, не пользуясь библиотеками Духовных Академий, — это было в то время невозможно. У человека не было возможности посидеть над проверенными, серьезными книгами и хорошо, по-научному поработать. Он использовал те источники, которые у него были под рукой. Поэтому эта книга не может рассматриваться как святоотеческое творение. Но помните, что его труд был направлен против безбожия в ту самую эпоху, когда любое аргументированное слово в защиту веры было ценно, как глоток воды для жаждущего. И кроме того, в книге «Дух, душа и тело» можно найти не только сомнительные вещи. Святитель Лука был замечательным во всех отношениях человеком, прекрасно сочетающим в себе врача душ и телес, самим своим существованием доказывающим, что Церковь и медицина связаны неразрывно, что разъединять их не стоит ни с практической точки зрения, ни с духовной.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН
