 |
| Страна.Ru | Мария Чегляева | 20.10.2005 |
По мнению ученых, нельзя говорить, что сейчас мы только строим гражданское общество в современной России. Вопрос должен ставиться иначе — каково оно, насколько и как его модернизировать и как оно развивается. Если же мы констатируем, что гражданского общества в нашей стране нет, то тем самым также косвенно отрицаем и состоятельность российского государства и российского общества как таковых.
Такое положение вещей крайне негативно сказывается не только на международном имидже России, но и на ее гражданах, ведь в этом случае они не имеют права на соблюдение их свобод, прав, суверенитета и т. д. Также ученые отмечали, что дилемма, о которой последнее время много говорят — «как выстроить национальную идею и национальное самосознание в многонациональном государстве» — уже несколько веков назад была решена самим гражданским обществом и многонациональным народом нашей страны. Так, всего через пятьдесят лет после вхождения Казанского ханства в состав России его жители выступили на стороне ополчения Минина и Пожарского.
Ученые отмечали, что в начале XVII века на стороне Минина и Пожарского выступали практически все слои общества, причем наиболее активными их сторонниками были представители тогдашнего «среднего класса» — те, кто был связан с торговлей, посадские люди и т. д. Одновременно со Смутой в России происходили и довольно-таки прогрессивные для того времени государственный процессы; в частности, именно тогда имел место первый опыт ограничения монаршей власти. Особо было отмечено, что до воцарения династии Романовых полтора года огромной территорией российского государства руководил коллегиальный орган — Совет всея земли.
Отдельно отмечен был тот факт, что после окончания Смутного времени перед Россией встала сложная дилемма, которая и впоследствии не раз появлялась в отечественной истории. С одной стороны, во время смуты народ и российское гражданское общество осуществили прорыв к самоуправлению, с другой стороны, стране требовалась скорейшая централизация, которую в условиях огромной территории уместнее всего проводить при авторитарном режиме. Хотя на первый взгляд может показаться, что после восстановления монархии и воцарения Романовых Россия упразднила ряд «демократических» нововведений Смутного времени, в реальности между различными слоями общества, между властью и населением был найден консенсус.
В частности, после Смуты практически отсутствовали репрессии (исключения составляли те, кто был связан с поляками), остальные же участники конфликта, выступавшие на стороне Лжедмитрия, первого и второго ополчений и т. п., остались в рамках общества и государства. Представители этих противоборствующих сторон по завершению Смуты вместе трудились в приказной системе и других органах государственного аппарата. Также значительные льготы получили ремесленники, купцы, городское население, так как были отменены чрезвычайные налоги и был введен льготный налог, позволявший им сначала «встать на ноги». Такая налоговая политика согласования интересов обеспечила быстрый рост и восстановление городов. Можно сказать, что тогда российские власти применили старый принцип, который не всегда переводится на русский язык однозначно: «Разделяй и властвуй» — другой перевод этой фразы звучит как: «Различай интересы и властвуй с учетом этих интересов».
Что касается того, какой путь для России после каждой точки бифуркации — более либеральный или более авторитарный — был бы правильнее, то это давний спор представителей исторической науки, от чьих политических взглядов во многом зависит и их оценка тех или иных исторических событий. Так, если мы откроем Натана Эйдельмана, то увидим, что российское общество с самого своего рождения стремилось и на том или другом этапе своего развития реализовывало «либеральные» модели, начиная от Новгородского и Псковского вече. Упразднение же этих институтов, по мнению историка, было антипрогрессивным и пагубным для развития страны и демократии. С другой стороны, у известного монархиста и экс-революционера Льва Тихомирова все с точностью до наоборот: как раз революционные потрясения и восстания не давали нормально развиваться низовой демократии, и она не могла, таким образом, принять более прогрессивные формы.
Много было сказано и о том, что гражданское общество существовало как до Смутного времени, так и после него. Из части выступлений можно было сделать вывод, что если бы не было гражданского общества, то страна не сталкивалась бы с необходимостью многих государственных реформ. Причем это относится как к царскому и советскому периодам, так и к современности. Тем не менее, было отмечено, что наиболее яркие проявления гражданской активности в истории России приходились на время войн и тяжких испытаний для страны в целом, а вот в более благоприятных условиях эта гражданская активность несколько снижалась.
Помимо оценок исторического периода начала XVII века и роли гражданского общества того времени, была высказана гипотеза относительно того, что конституционное развитие России имеет определенную цикличность. Каждый из циклов похож на предыдущий как структурно, так и функционально. И если в начале XVII века в России произошла первая «конституционная революция», то сейчас мы имеем дело с третьей в ее заключительной стадии. Еще одна «конституционная революция» была в России в начале ХХ века — с 1905 по 1918 гг.
