 |
| Гудок | Александр Михайлов | 03.10.2005 |
В целом же россиян каждый год становится меньше на 1 миллион. Сегодня показатели смертности в нашей стране сопоставимы только с поголовно пораженными ВИЧ-инфекцией странами Тропической Африки. И ведь не просто умирают от старости и болезней. Гибнут! Как будто война. Как будто непрерывно расстреливают людей из пулемета.
Вымирают в основном русские люди. Не за Родину кладут души. За бутылку паленой водки. Спирта во флаконе, ворованного с завода. Лосьона, специально сертифицированного государственными органами явно не для освежения лица, а для его потери вместе с памятью. До хрипоты задыхается российский народ от поддельных сигарет и курения в обе «насосовые завертки». Вымирает Россия от наркотиков.
В 1995 — 1997 годах в стране произошло просто ураганное поражение наркоманией. Преимущественно молодежи. После 2000 года темпы прироста числа наркоманов начали снижаться. Это было связано с тем, что правоохранительные органы смогли несколько подавить активность мелких торговцев наркотиками, каковыми являются в первую очередь сами наркоманы. Но тут вышло постановление Правительства РФ «Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических средств и психотропных веществ» N 231 от 6 мая 2004 года.
Запомните эту дату. Она войдет в российскую историю так же, как в нее вошел день начала фашистского вторжения на нашу землю — 22 июня.
Просто число жертв героина в недалеком будущем может оказаться сопоставимо с количеством павших на полях сражений Великой Отечественной.
Сегодня почти 90 процентов российских наркоманов — героиновые наркоманы. У них в недалекой перспективе только один выход — мучительная смерть. А это — вдумайтесь! — почти 10 миллионов наших сограждан. Большая часть из них ляжет в землю уже через 7 — 8 лет — на героине больше не живут. А ведь это наш «цвет и щебет». Молодежь. Смена российская. Те, с кем мы связываем надежды на будущее.
Или будущее для России героином отменяется?
Но не только им. Невероятно, но факт — это будущее пусть без злого умысла, пусть под давлением правозащитников, но отменено и самим российским Правительством.
С 6 мая 2004-го закон любому позволяет иметь до одного грамма чистого героина в кармане без страха попасть за решетку. Такой закон равносилен отмене ответственности за умышленное убийство, ведь каждый наркоман вовлекает в употребление героина еще около двадцати человек.
Вот так была разрушена вся наркополитика в стране и легализована мелкая наркоторговля.
Итак, на сегодняшний день в России: отменена уголовная ответственность за хранение и употребление наркотиков; отменен пункт в УК о принудительном лечении наркоманов, совершивших преступления; отменен пункт и о конфискации собственности, полученной от торговли наркотиками; увеличен размер разрешенных к хранению минимальных доз самой «тяжелой дури», что поставило под сомнение сам запрет наркотиков в стране.
В закон введено понятие — «чистый наркотик». Теперь, чтобы доказать вину мелкого наркоторговца, необходимо успеть в течение трех часов оформить изъятие наркотиков, выделить из изъятого порошка чистый наркотик (а такое оборудование есть только в Москве), провести мероприятия доследственной проверки, согласовать их в нескольких инстанциях и получить санкцию прокурора…
Наша газета утверждает: масштаб наркотической трагедии, связанной со злоупотреблением наркотиками, представляет собой нарастающую угрозу интересам государства, его социальным и нравственным институтам, самому существованию страны.
«Гудок» продолжает разговор о проблеме борьбы с наркотиками и наркоманией в России с генерал-лейтенантом Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ Александром Михайловым.
— Хотел бы начать разговор с упомянутого мной в преамбуле постановления от 6 мая 2004 года…
— Постановление Правительства РФ N 231 буквально сломало антинаркотическую политику в России. Благодаря этому постановлению наркоман свободно может носить с собой не одну дозу!
Наша служба высказалась против этого постановления еще в мае — июне 2004 года. Но мы не всесильны. Надеемся на помощь общества, парламентариев, прессы.
— При создании ФСКН на вас были возложены вопросы координации работы силовых структур, вопросы выработки, если так можно выразиться, наркополитики. Удается ли это делать в полной мере и как вообще было воспринято появление на поле, где сложились свои правила игры, такого «контролера»? Думаю, без восторга.
— Правильно думаете. Наркомафия имеет тенденцию к прорастанию в правоохранительные органы, организует «крыши», внедряет в спецслужбы своих людей. Так создаются предпочтительные условия для одних наркоторговцев и уничтожаются другие. После образования ФСКН мы вышли туда, где на протяжении десятилетий сформировалась некая структура. Во взаимодействии со службами собственной безопасности других ведомств мы начали работу по разгрому «крыш» и очистке рядов.
— Известно, что деньги от продажи смертоносного товара поступают в легальный бизнес, где и отмываются. Возникло даже выражение «экономика наркоторговли». То, что деньги перетекают, известно. Думается, у вас есть информация о тех лицах, которые сделали состояния на наркотиках. Почему же состояния, нажитые на общероссийской беде, не конфисковываются?
— Действительно, деньги, полученные от продажи наркотиков, перетекают в другие сферы легального бизнеса — в ликероводочное производство, например, в те же «серые» схемы по доставке мобильных телефонов, игорный бизнес. Но когда мы берем с поличным наркокурьера, оказывается, что наказать его, чтобы другим неповадно было, невозможно. Человек на наркотиках приобрел огромную недвижимость — виллы, дачи, квартиры, купил три-четыре иномарки, создал, как я уже говорил, бизнес, через который отмываются деньги, а мы не в состоянии это конфисковать. В России на сегодняшний день ликвидирован институт конфискации. А как прикажете бороться с преступностью, не подрывая ее экономической основы?! Это азы.
А возьмите наше судопроизводство. По ряду регионов количество условных приговоров достигает 70 — 90 процентов! Можете себе представить — мы тратим деньги на разработку конкретного лица, а потом, когда дело передано в суд, преступник получает условный срок. Есть даже такие случаи, когда один наркотрафикант набирает несколько условных сроков в течение одного года! Поверьте мне, если бы судьям, которые выносят такие приговоры, пришлось хоть раз в жизни проливать слезы по поводу того, что их дети сели на иглу, вердикты были бы иными.
— Каковы масштабы оборота денег от продажи наркотиков в России?
— Годовой оборот наркоденег в России составляет от 10 до 15 миллиардов долларов. Это цифра условная, так как речь идет об обороте, а не живой аккумуляции на банковских счетах.
— А сколько мы тратим на борьбу с наркотиками?
— Во-первых, возвращаясь к ответу на предыдущие вопросы, еще раз хочу подчеркнуть, что с наркотиками надо бороться не только путем ассигнований, но и путем изъятия из оборота средств наркодилеров.
Продолжая разговор, давайте начнем с того, сколько тратят американцы. Они тратят 33 — 35 миллиардов долларов ежегодно.
Российская Федерация находится в положении специфическом. Та программа, которая утверждена (я оставляю за скобками бюджет нашего ведомства), составляет 3 миллиарда 60 миллионов рублей. На 5 лет! Это 600 миллионов рублей в год.
— У меня здесь калькулятор. Одну минуту… 600 миллионов рублей и 30 миллиардов долларов… Выходит, что Россия тратит на борьбу с наркотиками в тысячу раз меньше, чем США!
— Выходит. Но у нас в стране около 10 000 организаций, которые занимаются или делают вид, что занимаются наркоманами. Десять тысяч! Прикиньте, сколько у них денег. Почти все эти средства поступают из-за рубежа. Через эти импортные программы можно закачать средства на «оранжевую революцию», которая никому и не снилась.
Возьмите для примера программу «Снижение вреда». Ее сторонники раздают нашим подросткам, причем чаще здоровым, листовки о вреде наркотиков. Но каково содержание листовки?! После слов о том, что наркотики — это плохо, идет подробная инструкция по поводу того, как употреблять, чтобы было меньше вреда. Это же прямое вовлечение в употребление наркотиков! На раздачу на улице шприцев и подробных схем, как правильно колоться, из-за рубежа денег не жалеют! Например, те же хаббардисты-сайентаисты.
— Если мне память не изменяет, Р. Хаббард до конца своей жизни был наркоманом широкого профиля. Ему были знакомы кокаин, вытяжки из мексиканских кактусов, «колеса». Многие свои строки он написал в состоянии наркотического «отлета», но придумал опасную для здоровья программу очищения организма…
— Интересно еще и другое. Сам Хаббард не считал себя сайентологом и не распространял на себя никакие запреты и ограничения, придуманные для одурачивания своих последователей. Есть и другие тоталитарные секты, которые вступают с нами в непримиримую схватку. Наглые, бесцеремонные, даже циничные в каких-то своих подходах. Все время навязывают нам диалог. Но никакого диалога с ними быть не может!
Но хочу вернуться опять к вопросу о средствах на борьбу с наркотиками. Их нужно рационально использовать, выделять их для поддержки тех, кто может работать. Результат достигается не там, где широкая сеть с большими ячейками, а там, где подводная лодка Маринеско. Грохнул один транспорт и лишил весь вермахт подводников! Канал наркотрафика можно перекрыть с помощью агентуры и одного талантливого опера!
— А что, кстати, входит в понятие «перекрыт канал» поставки наркотиков и что вообще представляет собой наркомафия в России — отдельные, не связанные между собой группы или это синдикат, и если да, то почему он до сих пор не разгромлен?
— Когда мы говорим «перекрыт канал», это значит, что речь идет о ликвидации целого направления. От момента ввоза на территорию России до рынков сбыта — до оптовых дилеров и «ям». В противном случае, если рубить по хвостам, брать курьеров, но не перекрывать канал, результата не будет. «Перекрыт канал» — значит, уничтожено все. Задержаны люди, которые планировали преступление, перевозили, а возможно, и производили, подготавливали, прикрывали на границе, во время движения груза.
Мы имеем дело с разветвленной сетью, которая не управляется из одного центра. У наркодельцов, как у детей лейтенанта Шмидта, вся Россия поделена на некие зоны. Все эти зоны базируются на точках сбыта. Сейчас мы по точкам сбыта провели работу и во многих местах их ликвидировали. В ряде субъектов в результате интенсивной борьбы с наркотрафиком доставка наркотиков стала крайне рискованным делом, и сегодня дельцы стараются проталкивать максимальные партии по одному маршруту. Это, кстати, одна из причин того, что вы все чаще читаете информацию о задержании больших партий наркотиков — 100, 200 килограммов и более.
Если бы в России был синдикат, нам бы работать было значительно проще. По крайней мере, организовать «первую мировую» войну среди наркодилеров было бы несложно.
— Во время ваших операций приходится сталкиваться с силовыми структурами наркомафии?
— Мы, конечно, не Боливия и не Колумбия, где для разгрома наркокартелей используются артиллерия и танки, но практически ни одна операция не проходит без применения силы, без физического сопротивления. Нередко при проведении наших операций мы находили целые склады оружия. Понятно, что человек, который взял под расчет 100 килограммов героина, будет отбиваться. Для него потеря товара равносильна смертному приговору.
— Известно, Александр Георгиевич, что у нас нередки были случаи, когда людям подбрасывали наркотики, чтобы «сшить», как говорится, дело. Достаточно вспомнить методы получения «вещдоков» так называемыми «оборотнями в погонах».
— К сожалению, это так. Поэтому у нас и внедрение карательных мер затруднено. Возьмите Великобританию. Там не было ни одного процесса, где бы фигурировали подброшенные наркотики. Скажете, не додумались? Да просто правовая культура общества совершенно иная. Но обратите внимание на очень важную вещь: в Англии человек, попавшийся на наркотиках, должен доказать происхождение всего своего имущества за последние шесть лет. А у нас? Человеку, который ни дня в своей жизни не работал и не может доказать происхождение денег, мало того что срок дадут условный, так еще и деньги вернут!
— Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию с потреблением наркотиков в России? И тут же следующий вопрос: что делать?
— Во-первых, мы не знаем точной цифры, сколько человек в России потребляют наркотики, — два, пять, семь миллионов. Нужно вывести всех наркоманов из подполья, поставить их принудительно на учет, а эта система в России фактически ликвидирована. Нам нужно предметно работать с наркоманами, которые находятся в брошенном состоянии и предоставлены сами себе, втягивая в свое увлечение других. Каждый наркоман, уже подсчитано, вовлекает примерно 20 человек. Мы все, наши дети являемся заложниками этих наркоманов, которые распространяют еще и ВИЧ-инфекцию. Сегодня у нас, извините за выражение, лечат сифилис вазелином — раздают бесплатные шприцы наркоманам. Дескать, на тебе шприц, только не заражай никого.
Второй момент — нужно работать по среде риска, т. е. с теми, кто продает наркотики. И наконец, краеугольный камень — ограждение молодежи от проникновения наркотиков в их среду. Ограждение идеологическое, правоохранительное, воспитательное. Мы должны создать среду, которая не будет соприкасаться с миром наркоманов. Это очень трудно, понятно, но иначе эпидемия будет распространяться.
— Так все-таки кто кого побеждает — наркотики нас или мы наркотики?
— Сегодня в России мы оперируем цифрой — 4 миллиона наркоманов. Если не откладывая, прямо сейчас не перейти в контрнаступление по всем направлениям — образование, медицина, обучение, методики, правоохранительная система, развитие международного сотрудничества, улучшение оперативно-разыскной деятельности, — поезд, как говорится, уйдет далеко. Необходимо, повторяю, создавать фронт борьбы с наркоугрозой в России. В то же время затягивать гайки нужно с умом. Швеция прошла очень серьезный путь эволюции и пришла к очень простой формуле- «неприкасаемые наркотики». Дотронулся — садись! Или лечись. Нет другого пути!
Александр КАПРАЛОВ
