 |
| Известия | Борис Грызлов | 26.09.2005 |
известия: Первая российская Дума была яростно оппозиционна власти. Нынешнюю Госдуму обвиняют в том, что она управляется из Кремля. Где здесь золотая середина, по-вашему?
Грызлов: Я не считаю, что парламентаризм несовместим с эффективным государственным управлением. Мы до сих пор не можем переломить негативные тенденции во многих областях жизни. Продолжают сказываться последствия пережитого нами кризиса: падение численности населения, проблемы армии, медленно преодолеваемая бедность, износ основных фондов, отток капиталов за границу, утечка мозгов. Как без эффективного законотворчества прикажете решать все это? Рынок все сам не отрегулирует. Например, я горжусь тем, что Дума на стадии «нулевого чтения» добилась принципиально важных изменений в правительственном проекте закона о бюджете-2006. Наша твердая и последовательная позиция позволила сформировать в рамках бюджета расходы на инвестиционные проекты в размере более 600 миллиардов рублей. Тем самым мы преобразовали этот бюджет в бюджет развития.
известия: Одни историки считают, что 100-летие парламентаризма надо было праздновать два месяца назад, 6 августа, — когда царь подписал манифест о созыве Думы. Другие полагают, что юбилей будет в будущем году, ведь Дума приступила к работе только в 1906 году. Вы — и спикер, и один из инициаторов встречи в Петергофе. Объясните, когда же «стартовал» российский парламентаризм?
Грызлов: Я не историк и не буду оспаривать мнения ученых. Но если уж возвращаться на сто лет назад, то не ради дежурных фраз к юбилею. Хочется понять и ощутить логику величайшего исторического перелома, происходившего тогда в стране. Да, мы помним со школы, что Государственную думу еще в 1810 году планировал учредить в России знаменитый реформатор Михаил Михайлович Сперанский. И на протяжении почти ста лет русские цари, даже проводя реформы, откладывали эту идею в долгий ящик.
известия: Боялись не так разрешить вопрос о власти?
Грызлов: Разумеется. Даже те колоссальные шаги, которые страна совершала от аграрной России к индустриальной державе, не изменили точку зрения власти. Никакого парламента, только совещательный орган. Эта глухота власти, всегда считавшей, что знает русского мужика лучше его самого, привела к тому, что требование всеобщих выборов в парламент становится требованием всей нации. Про русских часто говорят, что они медленно запрягают, но быстро едут. Вы посмотрите на календарь — пружина исторических перемен раскручивалась буквально по дням. 6 августа 1905 года Николай II издает манифест о созыве Думы совещательной, уверенный, что совершает великое благодеяние, а уже через три недели, в сентябре, начинается общенациональная политическая стачка — единственная в истории России. Когда встала вся страна — Центробанк, дороги, заводы, правительственные учреждения. За два месяца тогда Россия совершила такой рывок к гражданскому обществу… И тогда выходит Манифест 17 октября 1905 года о всеобщих выборах и созыве представительной Думы.
известия: Но почему Петергоф, а не Таврический дворец, где проходили заседания Думы?
Грызлов: Тут, если хотите, атмосфера места. Именно в Петергофе в июле 1905 года Николай II проводил совещания по вопросу об учреждении в России выборного законодательного органа. Между прочим, в этих совещаниях принимал участие знаменитый историк Василий Ключевский. А уж ему было что рассказать о русской традиции представительной власти — о вече, о Боярской думе, которая, кстати, существовала восемь веков, о Земских соборах…
Кроме того, именно в Петергофе царь подписал и знаменитый Манифест 17 октября 1905 года. А главное, нам хотелось уйти от любых проявлений парадности. Можно было ради столетия российского парламентаризма и Петергофский дворец снять и провести встречу в золоченых интерьерах. Но ведь сегодня важнее обсудить, усвоены ли нами исторические уроки. Вопрос непростой, поэтому лучше его обсуждать в демократической обстановке с университетской кафедры.
известия: Есть версия, что и отмечать, собственно, нечего — Дума начала века (хотя и было 4 созыва) не смогла спасти страну ни от революции, ни от гражданской войны…
Грызлов: Как раз у Думы был очень хороший шанс спасти Россию от революции, но вмешалась мировая война, обрушившая четыре империи, включая Российскую. Наши недоброжелатели из этих драматических событий любят делать вывод, что парламентаризм, принцип разделения властей, демократическое устройство государства, верховенство закона — все это не может быть понято и принято в России. Это, разумеется, не так. Я согласен с президентом, который в своем послании-2005 сказал, что, проходя вместе с другими европейскими народами трудности становления парламентаризма, мы в чем-то отставали, а в чем-то опережали европейские стандарты.
Демократия многолика, и в каждой стране ей присущи свои национальные особенности. Так, в США обе ведущие партии не имеют фиксированного членства, в отличие от большинства европейских партий. Во Франции префекты как представители центральной власти в департаментах назначаются правительством. В России же главы регионов утверждаются (или не утверждаются) законодательными собраниями по представлению президента.
Нет и не может быть какой-то одной модели демократического устройства. Именно поэтому всякие попытки экспорта «зарубежных демократий» бесперспективны. Как показывают события на Украине, в Грузии, Молдавии, Киргизии, — везде такого рода попытки приводят к падению уровня жизни людей и углублению раскола в обществе.
Мы живем в эпоху переходного периода, и клубок законодательных проблем, который приходится распутывать новым депутатам, как и сто лет назад, часто выглядит неразрешимым.
известия: По-вашему, есть аналогия?
Грызлов: Я вам назову только несколько проблем: взаимоотношения парламента с исполнительной властью; оппозиция и культура компромисса; слабость гражданского общества. На это накладываются: вечная идея формирования правительства парламентского большинства, вопрос взаимоотношений с верхней палатой (сто лет назад верхней палатой был Государственный совет), вопрос о земле, проблемы прав человека, социальной справедливости и так далее. Все это стояло на повестке дня и век назад. Важнейший урок истории состоит в том, что только парламентаризм способен обеспечить мирную, эволюционную модернизацию государства и общества.
известия: Эти уроки истории чему-нибудь научили?
Грызлов: Современный российский парламентаризм — это двенадцать лет, ничтожно малый с исторической точки зрения возраст. Но даже в странах с давней парламентской традицией становление представительских органов власти в современном их понимании было завершено только к середине XX века. Не XIX, я не оговорился, а именно ХХ.
Уже можно говорить о прочном укоренении парламента как института в жизни нашего общества. Легитимность Конституции 1993 года (на которой основывается, кстати, и парламентская деятельность) теперь признается всеми в качестве свода правил политической жизни. Обратите внимание: на требование что-либо изменить сейчас в устройстве общества граждане пристрастно спрашивают: а это в рамках Конституции?
известия: Некоторые историки, рассматривая конфликт царя и Думы сто лет назад, говорят о том, что Николай II был просто не уверен в качестве законов, принимаемых той Думой. Сколько законов, принятых сегодняшней Госдумой, отклонены президентом? Почему постоянно звучат обвинения, что российская Дума просто штампует законы?
Грызлов: Вот вам статистика. В Думу нынешнего созыва внесен 1771 законопроект, Советом Думы принято к рассмотрению 1413, рассмотрено (в первом, втором или третьем чтении) 1179, а одобрено, вы удивитесь, только 366 законов, остальные отклонены или отправлены на доработку. Отклонены президентом 3, причем два из них позже доработаны и приняты.
Главное, конечно, не цифры, главное — насколько эти законы важны для общества. Не буду говорить о важнейших законах из области госстроительства, давайте возьмем лишь социально-экономический блок. Только на весенней сессии Дума приняла законы об особых экономических зонах, закон о концессионных соглашениях, об усилении государственного контроля в сфере оборота алкогольной продукции. Мы сократили срок исковой давности по недействительным сделкам, отменили налог на наследование, ограничили продажу и потребление пива. Осень будет не менее напряженной. Кстати, я не считаю, что первая российская Дума не была готова к серьезной законотворческой работе. Судите сами: в думской бюджетной комиссии было более тридцати депутатов, среди них видные юристы и экономисты. И эта традиция осталась.
известия: Есть ощущение, что вы, говоря о событиях 100-летней давности, сопереживаете их участникам…
Грызлов: Мне кажется, что я их всех хорошо понимаю. Ведь очень многое пошло оттуда — и партийные фракции, и думский регламент, и законодательная процедура, и депутатские запросы к правительству. А вопросы соблюдения регламента в то время? Например, влиятельнейшего депутата Пуришкевича удалили из зала за фразу: «Каждый депутат обходится налогоплательщику в 30 с лишним рублей с рыла». Зато в выборах в парламент, как и почти во всех странах тогда, не участвовали женщины и молодежь до 25 лет, и это исправило Временное правительство к выборам в Учредительное собрание. Что очень важно, было понимание силы и одновременно хрупкости России как государства многонационального и многоконфессионального. В одном крыле Таврического дворца был православный храм, в другом — мечеть. И вообще, это такой, знаете ли, наш сугубо национальный сюжет, в котором все переплелось. Это так по-русски — в красивейшем дворце бывшего фаворита сначала была конюшня, потом мастерская, где писали театральные декорации, потом постоянная выставка цветов и промышленная ярмарка. Когда я бываю в Таврическом дворце, то всегда немного волнуюсь. Стены видели людей, искренне стремившихся к благополучию России. Первая попытка не удалась. В допущенных ошибках разбираемся сегодня мы. А история черновиков не имеет. Хотелось бы делать поменьше ошибок.
