Нет дороже, нет теплее.

— У Достоевского где-то сказано… Ах, да — это старец Зосима из «Братьев Карамазовых», — он, припоминая, как мать ребенком водила его на Великопостные службы, говорит: «Нет драгоценней воспоминаний, чем от первого детства». Я очень благодарен своим родителям за то, что они не лишили меня таких драгоценностей: мне есть что вспомнить о детстве. Например, — как отец впервые привел меня в алтарь. Это было в моем родном селе, в Закарпатье. Наш сельский храм — во имя Покрова Божией Матери — огромный, и снаружи выстроенный в готическом стиле, но внутри убранство у него было совершенно православное… Высокий, пятиярусный иконостас, — я, когда смотрел на него, думал: если снаружи так красиво, то каково же внутри! А когда отец привел меня в алтарь — там были голые стены, выкрашенные голубой краской. Но это не стало разочарованием, наоборот, — как-то особенно подействовало на меня. И с тех пор я начал прислуживать в алтаре, — пять лет мне тогда было. Помню, однажды мой любимый батюшка архимандрит Ефрем говорит на ухо отцу: «Сегодня Миша не пойдет на вход со свечой!» А я все слышал и очень огорчился: что же, получается, я какие-то ошибки допускаю на входе? Но у батюшки были свои причины для такого решения: во-первых, время-то советское, и ему приказывали не особо привлекать молодежь к церковным службам; а во-вторых, он хотел мне показать, что участие в службе — великая честь, и что ее нужно еще выстрадать, удостоиться, пройти к ней через терпение, через отсечение гордыни…

— Наверное, много воспоминаний у вас связано с праздниками? Какой из церковных праздников был в вашей семье любимым?

— У нас все церковные праздники были любимыми, — это правда: Пасха, Рождество, Покров — наш престол… Вся семья дышала радостью, домашние обязанности отодвигались на время, все одевали праздничные наряды, шли вместе в церковь. На второй день Пасхи отец разрешал нам не ходить в школу. Потом меня слегка стыдили за это на школьных линейках, но не слишком: у нас в Закарпатье отношение к вере было довольно терпимое.

— А посты? Расскажите о ваших постах! И чем один пост отличается от другого — как это отличие чувствует ваша душа?

— Конечно, мы исправно постились все четыре раза в году… А как я чувствую отличие одного поста от другого?.. Примерно так же, как отличие времен года. Великий пост — весна начинается; медленно, трудно отступает зима; и душа в покаянии мучительно, нескоро пытается растопить лед греха. И с первым настоящим теплом — Пасха! Второй по значимости пост — Успенский. Это август, лето понемногу уходит, — но светло, мягко, без боли. Вот таким же было и Успение Богородицы: не та смерть, какой ее видят неверующие, но — как бы тихое засыпание. И глядя, как уходит лето, христианин должен учиться будущему своему переходу в вечность. Рождественский пост: зима, морозы, и пост тоже подмораживает, дисциплинирует, но все живут ожиданием праздника: чистого, сверкающего как снег, Рождества Христова. У нас в семье к Рождеству обязательно откармливали поросенка, и мы заранее предвкушали, как вернемся с долгой ночной всенощной, а нас уже ждут свежие домашние колбасы… Праздник! И наконец, самый легкий — Петров пост. Легкий-то он легкий, но, пожалуй, не для всех. Отец мой порою вздыхал: «Лето!.. Самая рабочая пора!.. На сенокосе так хорошо было бы и молочка выпить, и поесть по-настоящему…» Ну что ж? Апостолы трудились в делах веры, и мы должны в подражание им понести некую тяжесть духовных трудов — ничего не поделаешь.

— А каких святых почитали в вашей семье? Какие иконы любили?

— Тут опять-таки скажу: мы особенно не выделяли святых, да и икон у нас в доме было немного: Господь Вседержитель, Успение Богородицы… Был образ Святителя Николая. С ним — с этим образом и с этим великим Угодником Божиим у меня связано два случая. Однажды, уже семинаристом, приехал домой на каникулы. А когда пришла пора возвращаться на учебу — перепутал день и просрочил билет на поезд. Вы понимаете: конец лета, билеты купить практически невозможно. Но я помолился у иконы Святителя и спокойно отправился на вокзал — в полной уверенности, что Николай Чудотворец меня не оставит; и действительно: купил билет без малейших затруднений. И во второй раз — уже недавно. Был гололед. Я ехал на своей машине, и вдруг машину, шедшую впереди меня, развернуло. Я непременно должен был врезаться в нее на таком гололеде и понимал, что зря жму на тормоза. И все же тормоза сработали — это было настоящее чудо. Все это произошло очень быстро, я не успел помолиться, но в сознании у меня каким-то образом осталось уверенность в том, что рядом со мной в тот момент находились два святителя — Николай Мирликийский и Спиридон Тримифунтский. Это не было явлением святых во плоти — просто душа моя почувствовала, что они близко. А вообще-то я — не любитель собирать рассказы о чудесах… Я сам стараюсь и прихожан приучаю жить по церковному календарю, а календарь нам говорит, что каждый день Господь покрывает нас молитвенным предстательством каких-то святых, каждый день наполнен благодатью тех угодников Божиих, память которых мы празднуем. Надо помнить это. И об иконах вот что скажу. Как-то я слышал, как одна прихожанка хвасталась: у нас, мол, в доме столько икон! А мы еще новых подкупили! А один мудрый человек слышал это и заметил: «Как страшно иметь дома икону и ни разу не подойти к ней с молитвой, ни единого поклона перед ней не сотворить!..» Я запомнил эти слова и теперь всегда говорю: не важно, какую святыню ты имеешь, важно, как ты к ней относишься.

— В детстве все кажется светлым, чистым… А теперь? Вы по нескольку раз в неделю принимаете исповедь у прихожан, перед вами постоянно открывается темная, греховная сторона их душ. Вы не стали думать о людях хуже? Вы не разуверились в людях?

— Не столько мое отношение к людям изменилось, сколько я сам изменился. Поначалу каждый молодой священник пытается следовать букве закона — и я тут не составлял исключения. А сейчас я знаю, что каждый человек несовершенен, и только любовью можно уврачевать его недостатки, только вниманием и заботой. А если действовать строгими предписаниями или запретами, то этот путь выйдет намного длиннее. А вот о том, разочаровался я в людях или нет… Нет, не разочаровался. Наоборот, я еще больше поверил в человека. Потому что нет большего греха, чем нераскаяние, а если человек чистосердечно исповедует свои прегрешения, значит, в нем есть и душевная сила, и несомненная вера. Часто я ловлю себя на такой мысли: а могу ли я так открыться пред Господом, как мои прихожане? Я даже учусь на их примере, как вести себя на исповеди. Помню, однажды, в начале моего служения, подходит ко мне человек на исповеди и что-то спрашивает, а я ему говорю: «Я еще молодой, простите, я не могу вам все это объяснить». А он мне отвечает: «Ничего, батюшка, мы вас научим!»

— Недавно вы отметили 10 лет своего служения. Теперь вы уже сами можете чему-то научить молодых священников — тех, кто этим летом закончил учебу и впервые приступил к службе.

— Десять лет — это совсем немного: мне еще рано учить, я и сам священник молодой. Не надо спешить. Вот, может быть, это и будет моим советом нынешним выпускникам: не спешите. Конечно, хочется всего сразу: и выглядеть солидно, и проповеди хорошие читать, и советы мудрые давать. Не надо, не торопитесь, все придет с годами. Не решайте за людей их жизненные проблемы — о женитьбе, об имуществе, — это очень сложно, в этом с налету не разобраться, можно больше вреда принести, чем пользы. Помните, что главное для священника — это молитвенное предстательство за свою паству. Если будет это, придет и все остальное. Учитесь, продолжайте учиться. Сам я тоже учусь. Господь привел стать настоятелем храма во имя св. прав. Иоанна Кронштадтского, и теперь я, да и все наши прихожане стоим пред духовным взором этого великого праведника земли Русской. С тех пор как я стал настоятелем его храма, я постоянно учусь у Кронштадтского пастыря: читаю его книги, изучаю его житие. Это очень полезно для меня как для священника, и главный урок св. прав. о. Иоанна вот какой: как бы ни складывались дела прихода, какие бы хозяйственные проблемы ни одолевали, а в центре приходской жизни должна стоять Литургия. Это задача для священника и для всех прихожан.

— А много, наверное, сейчас хозяйственных забот?

— Конечно, — где же их нет?.. Храм у нас, как вы сами видите, маленький, а вот приход маленьким не назовешь. Что поделать: мы расположены в одном из самых населенных районов города, в котором всего четыре небольших церкви. Кроме того, и спроектирован наш храм был несколько своеобразно. Налицо явный отход от традиций православного храмоздательства. Чего сто1ят только два огромных окна, занимающих собой всю северную и южную стены! Мало того, что летом они создают парниковый эффект, а зимой из них немилосердно дует, — но ведь и иконы разместить негде!.. Впрочем, эта беда поправимая, и мы с ней справимся. А то, что храм невелик, — это тоже не беда: мы уже начали делать проект большой церкви во имя святых Царственных Страстотерпцев, которая расположится тут же, рядом. А этот маленький храмик, к которому мы уже привыкли, в котором молитва не прекращается уже несколько лет, станет основанием, стартовой площадкой для будущего строительства.

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

http://www.piter.orthodoxy.ru/pspb/n164/ta009.htm