 |
| Православие.Ru | Протоиерей Андрей Папков | 19.09.2005 |
— Отец Андрей, протоиерей Серафим Слободской, автор известного «Закона Божия для семьи и школы», принял прямое участие в Вашем духовном становлении. Не могли бы Вы рассказать нашим читателям о нем?
— С радостью. Отец Серафим был выдающимся священником и думается, что его жизнеописание вполне по праву должно бы войти в собрание житий подвижников благочестия XX-го века.
Духовный облик отца Серафима незабываем, и сейчас, 35 лет после его безвременной кончины, живо стоит в памяти у всех, кто его знал. Это была сильная, яркая личность — «муж духа и силы». Чем же он запомнился?
Лучше всего это выразил в надгробном слове на отпевании отца Серафима приснопамятный архиепископ Аверкий (Таушев; + 1976 г.), сказав: «Это был настоящий русский батюшка». Эта «настоящесть» проявлялась прежде всего в целостности натуры отца Серафима; став на путь пастырского служения он отдал все свои силы и здоровье этому делу, и умер в 1971 году в возрасте 58 лет.
Пастырские труды отца Серафима были многогранны. За 20 лет своего служения, помимо обычного душепопечения, отец Серафим воздвиг благолепный храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы в Наяке (около Нью-Йорка) и создал при нем образцовую приходскую школу. Отец Серафим любил детей и молодежь, и также был духовным руководителем детского летнего лагеря.
Видя духовный голод в послевоенной русской эмиграции, особенно в среде тогдашнего молодого поколения, росшего при советской власти без какого-либо религиозного воспитания, отец Серафим взял на себя труд составления учебника по Закону Божию, который сейчас широко распространен не только в эмиграции, но и по необъятным просторам России. Этот учебник, кстати, он писал по ночам, жертвуя сном и отдыхом, т.к. днем он был предельно занят приходской деятельностью, включая и постройку храма.
За книгу «Закон Божий» отец Серафим, помнится, был награжден сразу камилавкой и золотым крестом вне очереди, как сказал Блаженнейший Митрополит Анастасий (Грибановский; + 1965 г.), «не в пример прочим». За постройку храма, при его освящении в 1964 году, отец Серафим был возведен в сан протоиерея. В то время в нашей Церкви эти награды считались высокими.
В связи с целостностью своей натуры, отец Серафим органически не был способен идти на какие-либо компромиссы с совестью. Это был, прежде всего, правдолюб, для которого белое было белым, а черное черным. Тогда это многим не нравилось, а в наше «политически корректное» время думаю, что отец Серафим был бы совсем не в моде.
Отец Серафим всегда искал Правду Божию и, дерзаю утверждать — находил ее. Соответственно с этим он руководствовался своей пастырской совестью во всех своих деяниях и высказываниях. В 1960-х годах Русская Зарубежная Церковь переживала тяжелую пору нестроений. Много скорбей претерпел в то время верующий зарубежный народ Божий, но самой тяжелой и болезненной раной на теле Церковном явилась безобразная травля, которой подвергся угодник Божий, святитель Иоанн (Максимович; + 1966 г.). К этому постыдному делу, к сожалению, были причастны и некоторые лица в то время занимавшие высокое иерархическое положение в нашей Церкви, что вносило соблазн и скорбь в среду верующих. И вот, в это время к отцу Серафиму обращались многие и многие верующие и письменно, и по телефону, и лично, приезжая издалека, за духовным советом и утешением. Их привлекало к батюшке то, что он открыто поддерживал владыку Иоанна, и во всеуслышание, громко, говорил правду в глаза всем, не взирая на лица.
Должен также сказать, что в общении с нами, молодежью, отец Серафим не скрывал неприглядных сторон происходящего, но это нас не отталкивало от Церкви. Наоборот — ценя доверие батюшки, мы вместе с ним болели за Церковь и это укрепляло нашу любовь к ней.
Примечательно, что еще в то время, задолго до нынешних церковных разделений — Суздальского и Мансонвилльского, отец Серафим верно охарактеризовал действия тех лиц, церковно-общественная деятельность которых впоследствии привела к этим расколам. По некоторой духовной закономерности эти же лица оказались в числе гонителей святителя Иоанна.
Что еще можно добавить к духовному портрету отца Серафима? Это был совершенный бессребренник, молитвенник и пастырь, положивший душу свою за паству. И последнее. Все служение отца Серафима было проникнуто любовью к Богу и людям. Он многократно подчеркивал, что Бог есть любовь, и что на заповедях о любви к Богу и ближним, как на твердом фундаменте основано все дело нашего спасения. Поэтому, при обсуждении того или иного церковного или пастырского вопроса он предостерегал от впадения в законничество, чтобы формальная буква закона не заслоняла и не противоречила духу Христовой Любви.
— Отец Андрей, как воспринимают прихожане Покровского кафедрального собора в Чикаго процесс сближения с Русской Православной Церковью Московского Патриархата?
— Люди разные и восприятие разное. Однако могу сказать, что подавляющее большинство прихожан Покровского собора не так давно приехали из России, где они посещали храмы РПЦ МП. Поэтому процесс сближения ими воспринимается как вполне естественный. Я слышал некоторые высказывания и отрицательного порядка, но они немногочисленны, и исходят от старожил преклонного возраста.
— Что необходимо, по Вашему мнению, для того, чтобы были устранены все препятствия к евхаристическому общению между двумя частями Русской Церкви? Что препятствует этому в недрах РПЦЗ?
— Судя по опубликованным документам встречных комиссий, таковых препятствий на сегодняшний день уже нет, так как достигнуты приемлемые для обеих сторон формулировки в основных вопросах об экуменизме и об отношении Церкви к государству, то есть «сергианстве».
Однако, будем помнить, что двухсторонняя комиссия, грубо говоря, занимается церковной дипломатией, поставив себе задачу найти общую почву для будущего сближения и евхаристического общения. Мне показалось, и может быть я очень ошибаюсь, что из-за этого стремления комиссии, некоторые фрагменты текста составлены в довольно обтекаемых выражениях и я боюсь как бы это не привело к недоразумениям в дальнейшем. Ведь постановления вселенских и других древних соборов выносились в предельно ясных терминах, что только увеличивало их авторитетность. Хотелось бы и в нашей ситуации видеть некоторые формулировки выраженными более четко.
Не знаю, что еще мешает евхаристическому общению со стороны Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Что же касается помех со стороны Русской Зарубежной Церкви, то мне было бы гораздо легче приступить к святой Чаше совместно с клиром Московского Патриархата, если бы я знал, что наша зарубежная общецерковная совесть очищена общим покаянием в тех церковных нарушениях, которые здесь были допущены.
Это, прежде всего, создание параллельной иерархии и приходов на Русской земле, которое превратилось в наростающий снежный ком расколов; «Валентиновского», «Лазаревского» и отрикошетило по нам здесь в Северной Америке «Мансонвилльским». Что касается тех приходов в России, которые сейчас поминают Высокопреосвященнейшего Митрополита Лавра, то хотя я и считаю их возникновение отклонением от канонических норм, но я лично знаю некоторых достойных пастырей и монашествующих, подвизающихся там, и от всей души желаю скорейшего и безболезненного разрешения вопроса об их каноническом положении. Насколько мне известно, их представители также участвуют в переговорном процессе, что вселяет в меня надежду на благополучный исход дела.
Другой же грех, в чисто духовном плане тяготеющий над нами, это грех нелюбви и жестокосердия к нашим православным собратьям — архипастырям, пастырям и пастве РПЦ МП — на протяжении многих десятилетий, только по признаку их юрисдикционной принадлежности. Вспомним сказание о мытарствах преподобной Феодоры. Там на последнем месте — жестокосердие. Все добродетели не имеют никакого значения, если нет любви, о чем пишет святой апостол Павел в 13-ой главе Послания к Коринфянам.
Если и будет достигнуто формальное соглашение о еврхаристическом общении, но не будет с нашей стороны ощутимого покаяния в этих двух грехах, то лично у меня, вероятно, останется чувство какой-то незаконченности.
— Как Вы считаете — приблизили ли нас к единству опубликованные документы комиссий РПЦ МП и РПЦЗ?
— Думаю, что — да. Не берусь судить, насколько мы близки или далеки от такого единства. Но опубликование документов, несомненно, вносит некоторую ясность среди нашего общего брожения умов. Поэтому гласность и открытость в этом процессе нужна, и чем больше ее, тем лучше. Люди доброй воли будут только радоваться тому, что укрепляется взаимопонимание в полноте Русской Поместной Церкви. Есть и другие, которые уже давно решили для себя этот вопрос в отрицательном ключе, и никакие доводы здесь не помогут. К сожалению, убежденность этих людей граничит с ожесточением, они, противясь очевидному, а именно, что перемены в жизни Русской Церкви за последние годы настолько радикальны, что игнорировать их мы не можем, и что наше Священноначалие по совести не может оставаться в стороне от процесса возрождения церковной жизни России, они, эти люди, находятся в реальной опасности впасть в грех хулы на Святого Духа. Насколько мне известно, таких несчастных не так много.
Отрадно, также, видеть некоторых архипастырей и пастырей не давно весьма отрицательно относившихся не только к сближению, но и какому либо диалогу с РПЦ МП, сейчас весьма энергично действующими в деле уврачевания существующего поныне разделения. Думаю, что подобные публикации о дальнейшей работе комиссии только послужат на пользу Церкви.
— Что Вы считаете приоритетом в служении пастырей РПЦЗ?
— Приоритетом? Вы знаете, в день моего рукоположения во священника, я пережил великие и страшные минуты. И самые страшные были слова из чинопоследования, с которыми Высокопреосвященнейший Владыка Лавр по обычаю ко мне обратился: «Приими залог сей, и сохрани его цел и невредим до последнего твоего издыхания, о немже имаши истязан быти во второе и страшное пришествие Великого Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа».
По моему разумению, этими словами архипастырь заповедует новому священнику непорочное жительство, а также возлагает обязанность употребить данную ему благодать в полной мере на благо его будущих духовных чад, чтобы это дарование не был напрасным.
Однако, в Вашем вопросе я, кажется, уловил еще и интерес к основным пастырским проблемам в Русской Зарубежной Церкви. Я бы сказал, что самой распространенной болезнью, с которой приходится сталкиваться, это «духовное ожирение» — как результат пребывания в окружающем нас благобыте. Мы здесь, на Западе избалованы и стали духовно изнеженными и дебелыми. Когда я встречаю верующих людей из России и других стран бывшего советского блока, переживших многие жизненные трудности и невзгоды, и в этих жизненных испытаниях закаливших свою душу, я чувствую как далеко нам до них. Мне видится, что борьба со здешней духовной черствостью и слабостью и есть первейшая задача пастырей Русской Зарубежной Церкви.
Практически, в жизни, сюда входит и личный духовный подвиг священника, и его забота о душах, вверенных ему прихожан, их духовное окормление, и приуготовление их к вечной жизни.
Думаю, что сохранение этого залога и есть приоритет не только для пастырей Русской Зарубежной Церкви, но и любой Поместной Церкви, для любого священника, который верит в Бога, и помнит об ответственности на него возложенной.
— Расскажите, пожалуйста, о Вашей деятельности на церковно-певческой ниве. Насколько известно, Вы уже много лет заведуете регентскими курсами при семинарии в Джорданвилле и являетесь деловым председателем Церковно-Музыкальной комиссии при Синоде РПЦЗ.
— Наша Церковно-Музыкальная комиссия при Архиерейском Синоде существует уже около 20-ти лет. Ее деятельность охватывает ряд церковно-музыкальных начинаний, в число которых входят:
1) Создание местных епархиальных церковно-музыкальных комитетов для работы на местах; созывы епархиальных регентских съездов, координация церковно-музыкальной работы в приходах.
2) Созывы ежегодных зарубежных съездов — обычно в начале октября.
3) Издание богослужебных нот.
4) Устройство летней церковно-певческой школы для помощи наши клиросным труженикам. Эта школа существует с 1992 года и находится в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле.
Сейчас в комиссии 5 членов, недавно мы потеряли Александра Борисовича Ледковского. Это для нас тяжелая утрата. Почетным председателем нашей комиссии состоит Высокопреосвященнейший Митрополит Лавр, под покровительством которого мы имеем честь продолжать наш скромный труд.
— Отец Андрей, Вы уже много раз бывали в России. Расскажите о Ваших впечатлениях.
— Начиная с 1990 года, я был в России около 30-ти раз, и впечатлений у меня предостаточно. Памятуя высказывание народного мудреца о том, что «никто не обнимет необъятного», я не буду перечислять какие-либо частные случаи, а только сделаю обобщение. Конечно, отрадно видеть, что в России за эти годы произошли всем известные перемены, люди стали свободно исповедовать свою веру, и перестали подвергаться прежним стеснениям и неприятностям. Храмы открываются тысячами, церковные издания распространяются широким потоком по всей России и за рубежом, духовное образование развивается. Все это радует.
Но наряду с этим, очень прискорбно видеть, что русский народ, почувствовав себя свободнее, чем прежде, весьма неосмотрительно пользуется новыми свободами. Вместе с техническими достижениями, в России с Запада проникают самые дикие моды, во многих и многих гранях ежедневного быта русского человека. Наш народ доверчив, и с чистым сердцем может воспринять множество вредных для себя, ни принятых на Западе обычаев. В России и прежде были известны случаи чужебесия, особенно с Петровской эпохи. Сегодня я желаю своему родному русскому народу, чтобы он извлек пользу из исторических уроков прошлого и, строя жизнь на новых свободных началах, в основу этого строительства поставил бы краеугольным камнем Господа нашего Иисуса Христа и его Святую Церковь.
