 |
| Православная газета г. Екатеринбург | 15.09.2005 |
После окончания семинарии, Евфимий поступил учителем в школу, где проработал семь лет. Вскоре ему предложили место в другом селе на очень выгодных условиях: хорошее жалование и пятикомнатная квартира. Все это позволяло юноше уже содержать семью. К тому же дядя с тетей торопили Евфимия с женитьбой, считая небезопасным несемейное положение молодого человека, окруженного на работе женщинами. И невесту ему присмотрели. Уговоренный родственниками, Евфимий поехал посмотреть невесту и понял, что она его не любит и не полюбит никогда. Девушка считала себя красавицей, была избалована и не желала выходить за человека нелюбимого, не красавца и небогатого. Однако ее отец был непоколебим и заявил, что замуж ее отдаст только за Евфимия.
Повенчали молодых в феврале 1909 года и сразу же начались размолвки. Выйдя замуж за нелюбимого, Александра, в отместку, показывала это не только ему, но и окружающим. Евфимию ничего не оставалось, как только терпеть, и он терпел. Его воспитатель-священник выразил желание, чтобы Евфимий тоже выбрал путь служения Богу, и тот согласился. В марте 1912 года он был рукоположен в сан священника. В нем открылись большие проповеднические дарования; сам выросший в бедности, он не мог спокойно смотреть на чужую нужду. Прихожане полюбили батюшку за бескорыстие, за верность Богу и Церкви. И только тяготы домашней жизни и непонимание женой были постоянной болью отца Евфимия, но он старался преодолеть это в себе.
В Сибирь советская власть пришла в 1922 году, и вместе с ней пришло обновленчество. За сопротивление живоцерковникам отец Евфимий был отстранен от должности благочинного, а затем запрещен в священнослужении, но он продолжал служить. Тогда обновленцы обратились к гражданской власти, желая, чтобы непокорный священник был арестован, однако этого не произошло. Но обновленцы не отступали и в августе 1924 года отец Евфимий все же был арестован. Домой он вернулся через три месяца. За это время все храмы в округе были захвачены обновленцами и священнику служить было негде. Однако к июню 1925 года все четырнадцать церквей благочиния вернулись в православие, а в январе 1926 года прихожане вновь избрали отца Евфимия благочинным. Стойкость священника, его верность Православию в условиях гонений, личная беседа с ним убедили местного архиерея назначить отца Евфимия настоятелем Троицкого собора города Ачинска.
В 1929 году гонения на Церковь резко усилились. Власти попытались сбросить колокола с Троицкого собора, но прихожане не дали. Люди густо усеяли своими телами землю, заняв все пространство внутри церковной ограды. Тогда безбожники накинулись на семью священника и отобрали дом. После долгих поисков семья нашла в глухом конце города баню, и в ней поселились отец Евфимий с женой и семеро их детей. Вместо постели сшили мешки, наполнили их соломой, из мебели стоял один маленький столик.
В ноябре 1929 года отца Евфимия арестовали. Жена была в отчаянии. Она с семью несовершеннолетними детьми осталась в голоде, холоде и наготе. Но Господь не оставил семью священника. Прихожане стали приносить продукты, которых хватало и самим и на передачи в тюрьму. Отца Евфимия допрашивали, обвиняли в «антисоветской агитации». Затем посадили в камеру с осведомителем, который стал убеждать священника отказаться от сана. «Сейчас, — говорил он, — многие священники работают бухгалтерами, секретарями». На это отец Евфимий ответил: «Священство никогда не брошу! Служу я по убеждению. Может быть, будет время, когда нас будут возить под соломой, чтобы совершать службы в подвалах или даже ямах, и тогда я не брошу служить». Приговорили батюшку к трем годам концлагеря, условия в котором были таковы, что священник вышел оттуда едва живым.
Когда он вернулся, жена написала старшей дочери Антонине: «Еще один нахлебник приехал». Для дочери было настолько прискорбно прочитать эти слова, что она заболела и попала в больницу. Затем она сумела достать мешок муки и привезла семье, сказав матери: «Мама, вот мука. Это все вам. Никто у тебя не нахлебник». Это были тяжелые дни. «Ужасное время, — писал отец Евфимий дочери, — тут ребятишки мрут с голоду, а тут я еще объедаю их! Тут я был виноват, что я не плотник, не кузнец… Доказывая мою ненужность, матушка говорила и то, что Женю (старшего сына) выгонят с работы из-за меня, что Женя ворчит и не знает, как отделиться от меня». Чтобы не обременять семью, отец Евфимий решил на время уйти. Он собрал пожитки, простился с женой, детьми — никто не удержал, не попросил остаться. Шел батюшка и оглядывался: может, кто выйдет из домашних, позовет вернуться, но напрасно.
В мае 1934 года прихожане одной сельской церкви пригласили отца Евфимия служить у них. Он перевез туда семью и начал служить. Тут же начались и преследования. Власти упорно старались закрыть храм и, в конце концов, добились своего. Тогда верующие стали приходить к батюшке домой: в одной из комнат он служил службы, совершал требы. Но годы, проведенные в тюрьме, непосильный труд в лагере и голод подорвали здоровье священника. В 1936 году с ним случился инфаркт и он слег. Перед Пасхой отец Евфимий подал заявление, чтобы разрешили служить, а сам решил: разрешат или нет — все равно буду служить. В доме священника собралось около тридцати человек, началась пасхальная заутреня. Вдруг, около двух часов ночи, ворвались сотрудники НКВД. Все присутствующие были переписаны, а батюшка арестован.
В тюрьме отец Евфимий в объяснительной записке написал: «Если меня необходимо обвинить — покоряюсь этому с радостью. По окончании следствия прошу меня из-под ареста не освобождать, потому что, освободившись, я буду снова чувствовать себя обязанным исполнять свои священнические обязанности». Батюшку приговорили к трем годам лагерей. В 1937 году против него было начато новое дело. В это время он находился в лагерной больнице, откуда написал родным свое последнее письмо. Писал, что состояние здоровья тяжелое, кроме того, он потерял очки и теперь слепой. Украли обувь, белье и, наверное, выбросят из больницы раздетым.
Вскоре отец Евфимий был приговорен к высшей мере наказания и 15 сентября 1937 года расстрелян.
