 |
| Новая политика | Дмитрий Евстафьев | 07.09.2005 |
Ведь что такое лидерство Польши в продвижении «цветных» революций на постсоветском пространстве. Это ничто иное, как экспансия Польши на Восток в начале XVII века, закончившаяся посажением на московский трон Григория Отрепьева. А что такое неудачная попытка Москвы возвести на гетманство в Киеве Виктора Януковича? Ничто иное, как попытка создать нового Богдана Хмельницкого и направить его энергию против Польши. Кстати, если кто не помнит — Богдан Хмельницкий считал себя настолько хитрым, великим, могучим, практически, звездой тогдашней европейской политической сцены, что перехитрил сам себя и, запутавшись в собственных же интригах, был вынужден пойти на поклон к московскому царю. Так, что в принципе Виктор Ющенко также вполне подходит на эту роль. Но в целом, — ничего нового, даже хорошо забытого. А то, что все это развивается в новой исторической обстановке на фоне сотен заключенных между европейскими государствами соглашений о «пространствах», «корзинах», «взаимодействии» и прочих атрибутах «вечного мира», так это только подчеркивает, что пора перестать жить парадигмами «холодной войны», когда собственно все эти атрибуты и были созданы. И что пора переселяться в более динамичный XXI век, где трескотня о правах человека, «общности цивилизационных ценностей» и т. д. является лишь прикрытием борьбы за ресурсы, которая ведется, как показывает пример, Ирака в том числе «железом и кровью».
Конечно, грешно считать, что избиения нескольких польских граждан в Москве стало демонстрацией растущего национального самосознания российских граждан. Напротив, это было лишь констатацией бессилья, причем не только на уровне отдельных индивидуумов с ненормально обостренным чувством державности, но и на уровне государства как такового. Однако было во всем этом печальном, в целом, эпизоде нечто веселящее взор. А именно — чувство удивления наших польских друзей: «как так, нас могут бить какие-то русские». И было от чего удивляться — в современном европейском пространстве все обязаны под страхом наказания не просто любить, а откровенно обожать поляков. Попытка высказать сомнения в великости Польши и ее роли для европейской демократии теперь в Европе практически запрещена под страхом обвинений в разжигании национальной розни. Так, что удивление наших польских партнеров понятно — они-то искренне считали, что хулиганить могут только они, что только они могут открывать штаб-квартиры чеченских террористов на своей территории, что только они могут устраивать шумные антироссийские сборища, что только они могут бороться на Украине с имперской Россией. А тут выяснилось, что русские тоже могут дать по морде. Тяжелая моральная травма для тонкой польской души.
В чем истоки сегодняшнего геополитического статуса Польши? В том, что Польша умело торгует своим прошлым, а именно статусом жертвы, которую даровал ей XX век. Действительно, Польша первой пала под ударами гитлеровского фашизма. Правда, до этого она вместе с этим самым гитлеровским фашизмом успела поучаствовать в уничтожении Чехословакии, но про это вы сейчас не найдете ни строчки ни в одном европейском учебнике истории. Потом Польшу, обессиленную войной с Германией, обкорнал с Востока сталинский империализм. Правда, к этому моменту польская армия почти полностью развалилась, а правительство сбежало в Румынию. Потом советский империализм довлел над Польшей более сорока лет, что не помешало доблестным польским войскам поучаствовать в оккупации Чехословакии в 1968 году, но об этом сейчас также не принято говорить. А статус жертвы дает возможность требовать компенсации. Вот, к примеру, Иосиф Сталин явно из чувства вины прирезал в 1945 году к Польше куски Германии, да и от СССР отнял знаменитый белостокский выступ. Западные правительства из чувства вины за то, что в конце 1980-х навязали Польше радикальные реформы, списали ей все долги. И, вероятно, из чувства вины за то, что долгие сорок лет не могли освободить ее от гнета Советов, себе в убыток продолжают отстаивать право Польши на процент с прокачки российских энергоносителей.
Вопрос не в том, что Польша продает свое прошлое и покупает на вырученные средства входной билет в высший свет мировой политики. Вопрос в том, что и цивилизованная Европа, и все менее цивилизованные, если судить по кадрам из зоны урагана «Катрина», США покупают это польское прошлое. И, как показывает опыт последних лет, этот товар их пока устраивает. И вместо того, чтобы страдать по поводу избыточного польского влияния, которое, дескать, не дает реализовать позитивный потенциал российско-европейских отношений, неплохо было бы задуматься о следующем: недаром говорят, что «ты есть то, что ты ешь». И если европейская общественность с аппетитом, а иногда и с восторгом, извините за прямоту, хавает польское прошлое, то значит такова европейская общественность. И надо еще разобраться, — стоит ли любой ценой стремиться понравиться сегодняшним европейцам, если они вполне удовлетворены «польской похлебкой». Ведь, в конечном счете, Польша по политическим, экономическим, культурным и социальным причинам никогда не сможет стать ведущей страной Европы, если только Европа сама это не позволит.
Этот прискорбный для России факт — приравнивание польского прошлого к конвертируемой валюте — должен стать не столько поводом к геополитической грусти о потерянном величии России, сколько стимулом к мыслям о будущем. Ведь, в конечном счете, Россия также в последние двадцать лет пыталась торговать своим прошлым, только неудачно. А иначе как назвать постоянные апелляции к европейской общественности насчет общности культуры, — мол, Пушкин тоже писал по-французски, а Петр ездил в Европу учиться строить корабли, а дворянство оно вообще говорило преимущественно на европейских языках (и, добавим от себя, договорилось на этих языках до 1917 года). Все это — попытка сказать: «мы раньше были почти такие же, как вы». Да и экономическая стратегия, построенная на экспорте в Европу энергоносителей с месторождений, открытых в советское время по трубопроводам, построенным в советское время же, является ничем иным, как торговлей «славным советским прошлым». Только вот, покупать наше прошлое европейцы покупают — деваться некуда, но удовольствия не испытывают. А напротив, — презрение, преходящее в брезгливость.
Так, что если говорить честно, то нынешний геополитический взлет Польши — есть продукт ее паразитирования как на исторических комплексах Европы, прежде всего, страхе перед сильной Россией, так и на исторических комплексах России, — стремления стать европейской страной и добиться признания в европейских институтах. И в этом смысле, Польша — зеркало сегодняшней Европы, в которой господствуют призраки, в т. ч. уже не совсем призрак политически реабилитированного фашизма, былые обиды и комплексы. Польша, — это символ Европы, которая не захотела или не смогла встать над своим прошлым и заглянуть в будущее. Польша — это символ Европы, которая обречена на геополитический и экономический застой. И то, что Россию сейчас меряют по Польше, говорит о том, что что-то не ладно в нашем королевстве с точки зрения геополитики и геоэкономики, раз нашу страну меряют по самому экономически застойному и бессмысленному государству ЕС.
Так, может, хватит ровняться с Польшей и добиваться любви Европы, а заодно, и прекратить торговлю прошлым. Давайте, оставим в прошлом наши успехи и поражения, оставим там воинственную Польшу и надоевших евробюрократов. А заодно, — оставим там тотальную экспортную зависимость от рынков энергоносителей Европейского Союза. Ибо в последнее время стало совершенно очевидно, что именно эта зависимость ограничивает геополитическую мобильность России и, в конечном счете, задает ту самую экономическую модель, в рамках которой, как доказательно объяснил нам всем Герман Греф, удвоить ВВП представляется совершенно невозможным. Тем более, что если раньше Европа была средоточием цивилизации и центром развития технологий и туда надо было стремиться хотя бы за этим, то теперь это уже давно не так. И Польша уже давно не является единственной калиткой на мировой рынок. Ведь именно потому, что мы с упорством, достойным куда лучшего применения, ломимся в эту калитку, Россию и ставят на один уровень с Польшей, что нас сильно раздражает. Так, что если мы не хотим этого действительно неприятного для нас сравнения, надо просто перестать пользоваться этой калиткой, а не сетовать, что ее хозяин нам не нравится.
Так перестанем же смотреть назад и начнем смотреть вперед и строить свое будущее, а не пытаться продавать советское прошлое с советскими же комплексами. Лишим Европу статуса главного потребителя российских энергоносителей, а Польшу — главного горлышка, по которому они в Европу текут. Подумаем о том, кто бы мог стать потребителем газа и нефти на Востоке и так ли дорого будет построить несколько трубопроводов в Сибири и на Дальнем Востоке. Думается не так дорого, особенно в сравнении с теми экономическими и политическими издержками, которые Россия получает от общения с обнаглевшими в последние годы евробюрократами и их польскими партнерами. И тогда начнем мерить себя не по Польше, что психологически противно, а по Южной Корее, что гораздо приятнее, а главное — экономически целесообразнее и перспективнее. А Польше оставим ее прошлое, которым она и дальше сможет щедро делиться с европейцами, однако же за европейские, а не российские деньги. Пусть Польша и Европа благополучно почивают в прошлом. России — пора в будущее.
