Общественный Комитет «За нравственное возрождение Отечества» | Алексей Каноныкин | 06.09.2005 |
Радость арабского населения Палестины смешана с большой долей горечи. Во-первых, Западный берег Иордана и, самое главное, Иерусалим, остаются под контролем еврейского государства. Газа также останется в почти полной изоляции: от Израиля она отделена в буквальном смысле стеной, от всего остального мира — морской блокадой, которую Израиль намерен продолжать. Арабский сектор сможет «дышать» через тонюсенькую трубочку: так называемый филадельфийский коридор, который, возможно, перейдет под контроль египтян.
С выводом незаконных поселений не изменилось почти ничего. Разве только Израиль признал: идея еврейского моноэтнического государства на Ближнем Востоке была мифом, не основанным ни на каких разумных расчетах.
Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон — между прочим, «отец» движения строительства поселений — признает «героизм» поселенцев, захвативших под его руководством арабские земли. Но он же обвинил «героев» в том, что поселения приходится свернуть.
Заявления израильского правительства — это триумф статистики над идеологией сионизма. За три с лишком десятка лет на оккупированные территории удалось переселить около трех тысяч еврейских семей. За это же время местное арабское население (понятно, составлявшее 30 лет назад 100%) увеличилось в три раза! Вооруженный этими цифрами, Шарон не удостоил ответа большинство еврейского общества, которое считает, что уходить нельзя. Что толку в идейной поддержке оккупации, если сами «энтузиасты» благополучно остаются проживать в Тель-Авиве или в Нью-Йорке?
Да, цифры говорят сами за себя. И в частности, именно поэтому удалось так быстро и мирно закончить авантюру с поселениями: США и Израиль дали каждой эвакуируемой семье полмиллиона долларов на обустройство. Собственно, это такая неприкрытая взятка, вполне посильная для еврейского государства и его единственного стратегического союзника.
Но в объяснениях Шарона и его помощников что-то не сходится. Разберемся по порядку. В секторе Газы, населенном исключительно арабским населением, был высажен десант из нескольких еврейских семей. Что было тогда неясно Шарону? На что был расчет? На уничтожение арабов с помощью химического или бактериологического оружия? На массовые депортации? На Третью мировую войну?
Высадка вооруженного меньшинства была с самого начала обречена на провал, но сейчас мы этого, конечно, от Шарона не услышали. Напротив, тогда было «правильно» высаживать оккупантов, а сейчас правильно — их выводить. Делается вид, что в 2005 году подкачала еврейская рождаемость. А в 1975 году демографическая ситуация в Газе, наверно, лучше была… И перспективы поселенческого движения были, наверно, более радужными?
Сначала совершили преступную агрессию, потом создали, словно на Луне, поселения, а теперь дают обратный ход, прикрывая отход абсурдными объяснениями. Шарон всегда прав?
Вот так действует и так разрушается миф сионизма, повторяя путь других мифов XX века. Уже сто лет назад основателям сионистского движения было ясно, что евреи всегда будут в меньшинстве не только в целом на Ближнем Востоке, но и в самой Палестине. Тогда они составляли около 10% населения, и половина всех евреев жила в Иерусалиме. В 1917 году вопреки воле местного населения евреям разрешили свободно переселяться в Палестину. Но сразу стало ясно, что эта колонизация никогда не станет опасной для арабского большинства: евреев-переселенцев слишком мало. За пять лет после Первой мировой войны приехало всего 30 тысяч евреев. Потом дела пошли немного лучше, и все равно: к середине 30-х еврейское население составляло только третью часть относительно арабского.
Ко времени провозглашения независимости Израиля ситуация запуталась окончательно. Поделив Палестину на еврейское и арабское государства, ООН удалось снизить долю арабов на территории новосозданного Израиля до «всего лишь» 20%. Но Израиль совершил в 1948 году первую государственную агрессию против арабов. И в результате победы получил уже 40% арабского населения в «еврейском государстве», с четкой перспективой вскоре остаться в меньшинстве, поскольку рождаемость у арабов и тогда была значительно выше.
Поэтому 700 тысяч арабов были изгнаны с территории Израиля, и до сих пор остаются в лагерях беженцев. К 1949 году в еврейском государстве осталось 10% арабов. Но прошло около 20 лет, и Израиль одерживает новую победу над арабскими государствами. И эта победа приносит ему уже полтора миллиона новых арабских жителей. Не правда ли, напоминает миф о Сизифе?
Итак, простая статистика показывает, что еврейское меньшинство на Ближнем Востоке никогда не будет опасным само по себе. Но крайне опасна оказалась идея моноэтнического еврейского государства на Ближнем Востоке.
Если бы мы имели дело с простым переселением евреев в Палестину, то они жили бы сейчас отдельными разрозненными коммунами, занимали бы отдельные кварталы в арабских городах, окруженные, разумеется, многократно преобладающим местным населением. И такое переселение в Палестину происходило во все века.
Именно миф потребовал соединения разрозненных еврейских анклавов воедино. Он потребовал кровавых жертв, он потребовал выселения в никуда сотен тысяч арабов. И все это имело одно-единственное оправдание: идеологию сионизма, которая изначально игнорировала существующую действительность.
И не статистика вынудила сегодня эвакуировать поселения, а крушение самой идеи. Ведь если евреи не могут находиться в Палестине в меньшинстве, то значит вся история сионистского движения — это столетний сон, мнимость. Если следует эвакуировать отдельные еврейские поселения в секторе Газы, то, по той же логике, следует эвакуировать и весь Израиль, который представляет собой точно такое же, только несколько большее, вооруженное поселение посреди арабского человеческого моря.
По своей отечественной перестройке мы помним, к чему приводят попытки сделать коммунизм «немножко лучше». Так и здесь. Раз все израильские преступления и победы были вызваны идеей, то исправление «ошибок» — равносильно крушению самой идеи.
В данном случае победа многодетных палестинцев над израильскими оккупантами тем более символична. Жизнь в прямом смысле победила идеологию.