 |
| Время новостей | Йозеф Верт | 31.08.2005 |
— Ваше высокопреосвященство, в последние годы ранее незнакомое россиянам слово «прозелитизм» прочно вошло в наш лексикон. Как вы относитесь к этому?
— Это тема, которая уже, честно говоря, набила оскомину. Трудно определить, что же такое этот прозелитизм. Когда людей католического происхождения — поляков, литовцев, немцев — крестят в православной церкви, это прозелитизм или нет? Если они принимают крещение в православной церкви, я, конечно, внутренне сожалею о том, что мы, видимо, так плохо работаем. Но я никак не могу сказать, что это прозелитизм. Потому что люди сами сделали свой выбор. Почему же, когда люди, имеющие православные корни, находят веру именно в католической церкви, это рассматривается второй стороной как прозелитизм?
— Насколько успешно помогает разрешить проблемы специально созданная для этого совместная православно-католическая комиссия?
— В 2002 году, когда Папа Иоанн Павел II повысил временные апостольские администратуры в России до статуса постоянных епархий, наши отношения зашли в абсолютный тупик. Как это обычно бывает, кризисные моменты всегда заставляют стороны задуматься и искать пути разрешения проблемы. Тогда как раз и появилась комиссия. Мы и православная церковь договорились собираться время от времени и обсуждать конкретно те обвинения, которые одна сторона предъявляет другой, особенно, конечно, это касалось обвинений в прозелитизме. Мы не воспринимали наше служение в России как прозелитизм и хотели, чтобы РПЦ нам показала, где действительно были допущены вопиющие факты нарушения церковной этики.
Но последнее время мы, честно говоря, относимся скептически к таким встречам. Они не дали того результата, которого мы ожидали. Со стороны православной церкви это больше походило на собрание разных обвинений в адрес католиков, а настрой был не столько переговорный, сколько ультимативный.
— То есть отношения между церквами не улучшаются?
— Преждевременно оценивать это сегодня. Мы все хотим надеяться, что будут использованы все шансы как со стороны Московской патриархии, так и со стороны католической церкви. Русская церковь связывает надежды на улучшение взаимоотношений с новым Папой. Но это скорее чисто психологический момент: не сложилось при предыдущем понтифике, может быть, сложится при новом. Но Иоанн Павел II был великий Папа. Он столько делал в направлении взаимопонимания между нациями и народами, конфессиями, религиями. Неверно упрекать его в неправильных шагах.
— А если говорить о взаимоотношениях с православными епископами на местах, например в Новосибирске, как они складываются?
— К сожалению, с ныне действующим архиепископом Новосибирским и Бердским Тихоном у нас нет никаких отношений, мы не встречаемся, ничего не обсуждаем. С его предшественником архиепископом Сергием мы, напротив, встречались время от времени. У нас были очень хорошие человеческие отношения. При этом мы понимали, что официальные контакты пока затруднены.
— Сколько всего в России католиков?
— Невозможно назвать точные цифры. В России больше 200 зарегистрированных приходов. Но при этом множество незарегистрированных общин. Можно только приблизительно сказать, сколько людей участвует у нас в воскресных мессах. Наверное, по всей России это около 50 тыс. человек. Конечно, верующих значительно больше, особенно если посчитать людей католического происхождения, у которых родители или бабушки-дедушки были католиками. Таких очень много.
— Откуда же тогда взялась цифра в миллион католиков, которую вы как-то называли?
— Если взять официальную статистику, в России проживает 3 млн украинцев. Опять же по статистике, на Украине 10% населения — грекокатолики. Вероятно, у нас это соотношение может быть даже больше, поскольку много украинцев было депортировано в Россию с Западной Украины, где грекокатоликов большинство. Немцев в России, по официальным данным, проживает около 600 тыс. человек: они частично тоже католики. Потом поляки, литовцы, армяне. Если всех собрать, то получится, что в России действительно проживает минимум 1 млн человек католического происхождения.
— Ватикан не раз заявлял, что не рассматривает Россию как миссионерское пространство. Что это означает на практике?
— Это означает, что католическая церковь в России не входит в конгрегацию распространения веры, то есть ее деятельность не может финансироваться из казны конгрегации. Например, в Африке, Азии работа католических священников, монахинь и мирян называется миссионерством. В этих странах церковь поддерживается централизованным финансированием. Мы же постоянно ищем деньги для нашей деятельности и не можем получить ни копейки из казны конгрегации именно потому, что Ватикан не рассматривает Россию как миссионерское пространство.
Здесь не стоит задачи проповедовать язычникам Евангелие. Но в другом смысле, моральном, конечно наше служение здесь — это миссия. Если кто-то отрицает это, то человек сам себя обманывает. Миссия — потому, что 70 лет в Советском Союзе господствовал атеизм, и очень многие люди утратили веру. Папа Римский Иоанн Павел II, а теперь и Бенедикт XVI призывали Европу к новой евангелизации. Это также актуально и для России.
— А из каких источников финансируется Римско-католическая церковь в России?
— За счет пожертвований верующих — прихожан из РФ и заграницы. Священники в приходах ищут по мере возможностей тех, кто может помочь материально. Большинство священников, как известно, у нас приезжают служить из других стран, и многие пожертвования поступают поэтому также из-за рубежа.
— Священников-россиян пока не хватает?
— После 1917 года в нашей стране католические семинарии были закрыты. И открылись вновь только в 1993 году. Архиепископ Тадеуш Кондрусевич организовал семинарию в Москве, а я — предсеминарию в Новосибирске. Затем столичная семинария переехала в Санкт-Петербург, потому что в Москве нам так и не удалось получить подходящего помещения. А в северной столице нам вернули здание бывшей семинарии католической церкви.
— Кстати, много ли храмов государство вернуло католикам?
— У нас нет цифр. Мы не изучали эту статистику, поскольку были другие приоритеты работы — хотели собрать наших верующих. Но, можно сказать, что возвращена совсем незначительная часть наших храмов. Если брать сибирский регион, то на пальцах одной руки поместятся все возвращенные сибирские храмы.
— Католическая церковь гордится тем, что, распространяя христианство, сохраняет особенности национальной духовной культуры в том или ином государстве. При этом не разрушается единая догма?
— Наверное, самый значительный пример — это разделение на восточный и западный обряд в католической церкви. Восточный — это грекокатолики. У них обряд такой же, как в православной церкви. Но при этом они признают примат апостола Петра.
Если же говорить о сохранении национальных особенностей внутри западного обряда, то, например, в Африке негры бьют в барабаны на литургии. Мы стараемся втягивать местную культуру в христианские литургические обряды.
— А в России есть греко-католические приходы?
— Есть, например, в моей епархии — храм Преображения Господня. Правда, сегодня уже намного сложнее регистрировать новые приходы, чем это было 10−12 лет назад. На севере Тюменской области уже третий год идет процесс регистрации, никак не может завершиться.
— Чем вызваны сложности?
— Видимо, власти больше и тщательнее нас проверяют. Впрочем, многое зависит от конкретных людей на местах в каждой области.
— У католиков существует мечта о преодолении давнего исторического раскола — разделения христианства на восточную и западную традицию. В какой форме было бы возможно такое воссоединение? Под чьим началом?
— Если такое воссоединение и произойдет, то ни в коем случае восточной православной церкви не надо принимать все латинское. Но обязательным было бы для православной церкви признание примата апостола Петра. Согласно Евангелию, Петр является тем камнем, на котором Иисус основал свою церковь. Без этого камня воссоединения не получится. Со стороны Римско-католической церкви надо проделать еще большую работу богословского характера, чтобы этот камень могли принять в православной церкви. Я думаю, что Папа Римский Иоанн Павел II очень много сделал в этом направлении, и его дело будет продолжать Папа Бенедикт XVI.
