 |
| Правая.Ru | Алексей Бурменко | 30.08.2005 |
Молчи, свинцовая грусть. Несгибаемые борцы с «путинским» режимом сделали ещё один решительный шаг в борьбе с ненавистной им чекистской тиранией. Нет, они не взяли почту и телеграф. И даже не сагитировали на свою сторону бывшую главную нкэвэдешную дивизию имени Феликса Дзержинского. Наши революционные либералы поступили куда как изощрённей. Творчески переработав практическую сторону учения Махатмы Ганди и Льва Толстого, они изобрели новые формы вегетарианского сопротивления — молчаливую голодовку и молчаливую солидарность с ней.
Этот тонкий переход от буйных оржанжево-лимоновских форм активного протеста к вялотекущему противлению злу поставил прогрессивную общественность перед непростым выбором. Либо ты молча протестуешь вместе со всеми людьми доброй воли, либо ты пособник нынешней кремлёвской администрации.
Речь, конечно же, о недавней голодовке самого известного узника «Матросской тишины» Михаила Ходорковского. Можно по-разному относиться к личности этого человека. Более того, как рядовой сиделец наших от века нечищеных тюремных конюшен, он уже фактом своего пребывания в СИЗО вызывал у многих людей определённые симпатии. Таково свойство русского человека, о чём писал в своё время Достоевский, что даже распоследнему закованному в кандалы душегубу на Владимирской дороге сердобольные бабы и мужики всегда подавали краюху хлеба. Жалились сердцем к «арестантику». А тут внешне интеллигентный молодой человек в очках, поменявший в одночасье свои роскошные апартаменты на тюремную камеру. Глядя на него, как-то сразу забывалось, что он плоть от плоти воров-реформаторов, вчерашних комсомольцев и потомственных марксистов завлабов, присвоивших в начале девяностых почти всю собственность богатейшей страны. Ещё больше настораживала «эксклюзивность» его посадки. Всё это только прибавляло сочувствия к опальному олигарху.
Если бы не весь этот назойливый политический пиар, развязанный вокруг его имени, некоторыми людьми из его медийной обслуги. Причём их радение на этой «хлебной» ниве граничит в последние годы с трудолюбивой полезностью саранчи. Честно говоря, складывается впечатление, что адвокаты олигарха и примкнувшие к ним «золотые» перья радикальной либеральной публицистики просто тупо и цинично «пилят» немалые суммы, отпущенные на борьбу за освобождение из-под стражи богатого клиента. А до самого Ходорковского как человека им и дела нет. Иначе бы постыдились своего вселенского «сиротского» плача по вип-арестанту, больше похожего на сытую отрыжку поселившегося за хозяйским столом прожорливого приживалы.
Особенно, это явственно проявилось в дни объявленной адвокатами Ходорковского, его молчаливой конспирологической голодовки. Тут вообще много таинственного и непонятного. Во-первых, что это за защитники, узнающие о голодовке своего подзащитного только спустя несколько дней после её суицидального старта. Или МБХ сидит в не российской тюрьме, где об этом узнают сразу же все. И в первую очередь администрация данного учреждения. А ведь в камере с голодающим сидит ещё пятнадцать сокамерников. Плюс беспроволочный тюремный телеграф и наличие мобильной связи у некоторых продвинутых зэков. Всё это почему-то в данном случае не сработало, и Ходорковский голодал в знак протеста против действий неких высокопоставленных недоброжелателей в отношении своего друга Платона уже несколько дней в абсолютной безвестности. Так что когда об этом, наконец, поведали всему миру его доверенные лица, шёл уже пятый день его пребывания без еды и воды. Надо ли говорить, какие тревожные чувства испытали все, кто хоть как-то знаком со спецификой тюремных голодовок. Правда, возникал сразу вопрос, а что это такое — объявленная задним числом «сухая» голодовка. Ведь это крайняя форма протеста, имеющая своей целью как раз донести до конкретного адресата свою решимость пойти до конца в деле отстаивания своих прав. В данном случае прав заключённого Лебедева, отправленного на неделю в карцер. То есть, крайняя мера. И человек, идущий на неё, готов расстаться со своей жизнью. Так, во всяком случае, было всегда. Вспомним хотя бы судьбу сорока североирландских заключённых, один за другим умерших во время своей политической голодовки во время правления несгибаемой Маргарет Тэтчер. Да что за далёкими примерами ходить. Возьмём богатый пеницитарный опыт нашей профессиональной революционерки Валерии Новодворской. К этой женщине можно по-всякому относиться, но одного у неё никогда нельзя было отнять — это готовности жизнь отдать за свои идеалы. Вот что она писала о таких крайних голодовках в одном из своих воспоминаний: «Рекорд сухой голодовки принадлежит Саше Элиовичу. Восемь с половиной суток! Непонятно, как он выжил. Его обтянутый кожей скелет товарищи вынесли на руках из тюремной больницы. Равнодушие к своим страданиям я диссидентам простила. Равнодушие к страданиям моих молодых товарищей я никогда не прощу. Если сухая голодовка начинается во время мокрой, это особенно тяжело, ведь организм уже обезвожен. Через 2−3 дня о воде не можешь забыть ни на минуту, после пяти дней перестаешь спать. Видишь сплошные водопады и реки (а Саша Элиович мечтал о кефире). Язык распухает, во рту все такое шерстяное, как из джерси. Потом начинается внутренний жар (это в ледяной-то камере!). Внутри словно горит костер. Нельзя ни думать, ни читать, ни писать. Это не самая легкая из пыток. Очень хочется в одном купальнике побегать в ноябре по лужам или даже по снегу; воздух словно раскаляется; в одном тренировочном костюме прижимаешься к холодной стене, губы охлаждаешь о железные стойки нар. Потом начинаются судороги, неудержимая внутренняя дрожь. Дальше — отек». (В. Новодворская)
Поэтому второй мыслью после заявления адвокатов Ходорковского было, а ничего не перепутали эти его проспавшие всё на свете юристы. Если не перепутали, тогда почему бездействуют многоопытные в таких деликатных делах вертухаи, зорко стерегущие мятежного олигарха в «Матросской тишине». Как можно бездейственно наблюдать за молчаливым самоубийством своего самого видного постояльца. Ведь головы им не сносить, случись что-то ужасное с Ходорковским. Лучше сразу пулю себе в лоб из табельного пистолета. Но чем дальше разворачивались драматические события, тем больше возникало у всякого здравомыслящего человека нехороших вопросов. Ну, как не заметить бросающиеся в глаза и не поддающейся никакой логике странности вокруг этой загадочной голодовки протеста. Иной раз просто казалось, что ты присутствуешь на праздничном концерте некоего специального закрытого медицинского учреждения. И местные чокнутые самодеятельные таланты разыгрывают перед гостями на манер провинциального водевиля пьесу «Волки и овцы». Настолько межеумочными и крайне несуразными выглядели реплики с обеих сторон. И кто здесь волки, а кто агнцы, было невозможно понять.
Особенно преуспели в этом не обременённом умом представлении защитники Ходорковского. Вообще, глядя на их труды, можно смело сказать, с такими адвокатами почётному узнику «Матросской тишины» и недругов не надо. Это будет уже лишнее. Как флакон цианида рядом с мышьяком.
Ещё больше «повезло» Ходорковскому с «прогрессивной» либеральной общественностью. Кому первому из этих людей пришла в голову счастливая идея провести у здания узилища, в котором томится ныне опальный олигарх, демонстрацию своей молчаливой солидарности с его молчаливой голодовкой, был, верно, отпетый политтехнологический извращенец. Потому что в нормальной голове такой издевательский камуфлет над здравым рассудком родиться просто не мог. Уже само название благородной акции «молчаливая солидарность», да ещё у стен Матросской тишины низвела и без того «безмолвную» голодовку МБХ до тройной пародийной тавтологии.
Первые минуты активного молчания сторонников бывшего хозяина Юкоса нарушили покой обитателей знаменитой тюрьмы 24 августа. По данным организаторов, в акции «немой» солидарности приняли тогда участие до 400 человек. Почти все они, наверняка пришли искренне поддержать Ходорковского и Лебедева. Но сама форма этого изначально не очень вразумительного по форме протеста сделала этих неравнодушных к судьбе арестанта людей заложниками поистине глумливого пиар-хода авторов самой идеи «молчаливой солидарности». И это на шестой день сухой голодовки, когда казалось, по всем правилам примерного человеколюбия нужно было стены тюрьмы штурмом брать, дабы достучаться до тамошнего начальства с просьбой немедленно сделать медицинское освидетельствование своему голодающему соратнику в борьбе с путинской «автократией». Ничего этого не было. А была обычная, как говорят, для таких случаев правозащитная тусовка. Для полного душевного абсолюта этого уличного собрания единомышленников не хватало только рождественских шариков в руках откликнувшихся на призыв организаторов этой странной акции граждан-«солидаристов».
«Правозащитники намерены каждый день проводить у стен СИЗО Матросская тишина акции „молчаливой солидарности“.
Это будет продолжаться до тех пор, пока Михаил Ходорковский не прекратит голодовку, а Платона Лебедева не выпустят из карцера», — заявила в первый же день пассионарного «молчания» Интерфаксу глава московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
С не меньшим цинизмом отыграли ситуацию с голодовкой Ходорковского в Управлении федеральной службы исполнения наказания. Там в ответ на «безмолвные возмущения» правозащитной общественности лишь издевательски заявили, что ничего необычного в голодовке Ходорковского нет — «ранее он периодически голодал для очистки организма» — говорилось в сообщении этого ведомства.
Не внесли ясности в щепетильный вопрос: «А был ли мальчик? И если был, не при смерти ли уже он» и пояснения самого прежде молчаливого «голоданта». Уже в среду бывший глава НК «ЮКОС» Михаил Ходорковский сообщил через адвокатов, что начал голодовку в пятницу 19 августа и планирует закончить ее, когда его товарища Платона Лебедева переведут из карцера обратно в камеру.
Спрашивается, что это за голодовка протеста с заранее означенным днём её окончания. И какой с неё тогда практический толк. Если только это не лечебное голодание по Брэггу. Далее, из уст Ходорковского прозвучало и вовсе курьёзное объяснение своего загадочного молчания.
По словам заключенного, он не объявил о своей голодовке ранее, так как надеялся, что «здравый смысл победит», и Лебедева, «плачевное состояние здоровья которого известно всем», все же вернут из карцера в его камеру. И тут же добавил, перечёркивая свои же предыдущие слова, что не написал заявление о голодовке на имя начальника СИЗО в соответствии с принятыми правилами, так как к руководству изолятора у него никаких претензий нет.
«Поскольку решение о переводе Платона в карцер принималось не руководством СИЗО, а совсем в другом месте, моя голодовка не является протестом против действий СИЗО. Поэтому никаких заявлений я писать не ста», — заявил буквально следующее бывший глава «ЮКОСа».
В связи с этим, сразу напрашивается ещё один резонный вопрос, какой такой, по словам Ходорковского, «здравый смысл мог победить» в этой априори бессмысленной ситуации с его необъявленной голодовкой. Ещё больше туману напустил его адвокат Антон Дрель. «У меня очень тяжелое впечатление после посещения Ходорковского. Представляете, что от него осталось?», — рассказал он журналистам уже на следующий день после заявления МБХ.
Чем ближе подходил день окончания «сухой» голодовки, тем всё понятней становилась возня вокруг неё. Первыми отстрелялись по злободневной теме штатные «юкосовские» писарчуки из либеральных СМИ. Для них вопрос, «а был ли мальчик», даже не стоял. Для них голодовка кормильца стала хорошим информационным поводом обрушить весь свой полемический пыл на «прогнивший чекистский» режим Путина. А для тех, кто усомнился в искренности «молчаливого» голодного протеста МБХ, тут же стали придумывать обидные ярлыки. От «бессердечных совков» до «пассивных палачей».
Как и следовало ожидать, вся эта история, получила адекватное продолжение. Голодное молчание «ягнят» быстро стало новомодным хитом политического сезона. Следуя законам пародийного жанра, в России уже начали появляться шумные группы «молчаливой» поддержки Михаила Ходорковского. Как сообщили СМИ, на родине Ильича уже создан гражданский фронт «Сопротивление», под флагом которого объединились молодежные организации коммунистов, «зеленых» и нацболов. Молодые оппозиционеры пообещали разбить палаточный лагерь и объявить сухую голодовку, как опальный олигарх. К тому же в стране развернулась настоящая борьба за право выдвижения экс-главы ЮКОСа в депутаты местных законодательных собраний. Иначе — опять молчаливые голодовки! В общем, пусть знают нашу «немую» солидарность с МБХ сидящие в Кремле тираны. Спрашивается, с чего это вдруг такая толкотня локтями наперегонки столь разнородных сил вокруг в недавнем прошлом самого богатого человека страны. А именно поэтому, считают многие наблюдатели и эксперты. Вокруг его денег «на революцию» в последние год-два идет нешуточная борьба между различными оппозиционными силами. А где есть возможность по-лёгкому срубить денег, там, как правило, немало жуликов и проходимцев. В общем, проснулась не только Москва, но и глубинка. Всколыхнулось и оживилось повсюду чумазое маргинальное политотребъе — «дядя, дай миллион!»
И как апофеоз всего этого меркантильного глумливого идиотизма — игра в голодающего Ходорковского. Здесь первопроходцем выступает обозреватель «Новой газеты» Анна Политковская. «Что такое голодовка? — пишет она — Это ограничения, которые ты сам на себя накладываешь. В том объеме, который для себя считаешь существенным. Самоограничения, смысл которых ты сам оцениваешь. Так что в день, когда появится на прилавках номер этой газеты — 25 августа, Платона Лебедева должны выпустить из карцера, и Ходорковский, очевидно, прекратит свою акцию протеста, а я вот лично буду голодать. В знак солидарности с ними. И не надо меня проверять. Сырник в туалете я тайно пожирать не стану. Моя голодовка — только мои обязательства перед собственным „Я“, которое требует поддержать Ходорковского и Лебедева. Чего и вам желаю». Как говорится — не убавить, не прибавить. Осталось только этой молчаливой диетой протеста заинтересовать певицу Ларису Долину. Для дальнейшего продвижения в массы столь благородного способа радикального похудения. Вот тогда вся эта шумная история обретёт, наконец, должную ей форму законченного балагана. И хоть жаль Ходорковского, и Платон ему друг, но истина дороже!
