Люди в черном

Корреспонденты «Итогов» побывали в Московской духовной академии и семинарии, что в Сергиевом Посаде, в самый разгар вступительных экзаменов.

Впечатление такое, будто попал в школу магии Хогвартс. Параллельный мир, который магглам не понять. Но мы попытались… У входа в учебное заведение множество молодых людей в черном. Кто просто в брюках и рубашке — абитуриенты, кто в кителях — студенты, еще не принявшие сан, а кто уже и в немирской одежде. В этой необычности чувствуется даже некоторый шик. Невольно ищу в толпе Гарри Поттера. Правда, местным обитателям такие аналогии вряд ли придутся по душе, хотя чудо в их жизни играет не меньшую роль, чем в судьбе литературного волшебника. Корреспонденты «Итогов» оказались в Московской духовной академии и семинарии, что в Сергиевом Посаде, в разгар вступительных экзаменов.

От сессии до сессии

«Что? Плохо слышу… Кого благословлять?» — пересиливая уличный гул, кричит по мобильному телефону крепкий парень с длинными волосами, собранными на затылке. Сразу у лестницы — объявление для поступающих: «Студент должен быть или холостым, или женатым первым браком… Поступающие должны знать молитвы «Отче наш», «Слава тебе, Боже наш, слава тебе», «Богородице, Дево, радуйся…». Выпорхнула из аудитории стайка девушек в белых платочках. А женщины-то здесь откуда?

«Это учащиеся нашей Иконописной школы, пожалуй, лучшей в стране, там две трети составляют женщины (по секрету: многие будущие батюшки находят в этой школе своих матушек, все продумано! — «Итоги»), — поясняет отец Вассиан, проректор Московской духовной академии и семинарии. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра — это не только важнейший духовный центр православного мира, но и крупнейшее богословское учебное заведение России. Поступить к нам спонтанно, ради эксперимента и проверки себя на прочность, нельзя. Этому решению предшествует долгая церковная жизнь. Православный молодой человек ходит в храм, у него возникает решение поступить в семинарию. При храме по месту жительства он несет различные послушания: пономарит, поет на клиросе, помогает в храме… Священник, настоятель прихода, дает юноше рекомендацию. Она заверяется правящим архиереем. Молодой человек приезжает в семинарию и, если успешно проходит собеседование, во время которого выясняется, достаточно ли он воцерковлен — познал дух церкви, — поступает строго на конкурсной основе. Даже для золотых медалистов исключений у нас нет. Конкурс же самый серьезный».

И правда — серьезный и на первый взгляд необычный. Для поступления в духовную академию сперва необходимо сдать письменный экзамен — сочинение. Смотрю темы, которые задал проректор по учебной работе: «Пастырское призвание», «Церковь и общество», «Оптина пустынь и история России"… Затем плотная череда устных испытаний: основы веры, библейская история, история церкви, богослужебный устав. Заходим наугад в одну из аудиторий. Здесь идет экзамен по библейской истории: экзаменатор спрашивает абитуриентов о Понтии Пилате.

А ведь есть еще и практические предметы: пение и знание молитв. Ого, целых шесть экзаменов! Трудно припомнить, в каких светских вузах так же мучают абитуриентов. В этом году конкурс был по семинаристским меркам не самый плотный — всего 2,1 человека на место. И это при том, что только в Москве и Московской области работают пять семинарий. Помимо Сергиевопосадской — еще Коломенская, Николо-Угрешская, Николо-Прервинская и Сретенская. К тому же действует Свято-Тихоновский богословский институт, единственное в стране учебное заведение Русской православной церкви, чей диплом признается государством как документ о получении высшего образования. Всего же в России 26 духовных семинарий и пять духовных академий, не считая духовных училищ и школ на правах курсов. Парадокс ситуации в том, что де-юре студентам семинарий, которых в стране сейчас около тридцати, не выдают дипломы государственного образца. Несмотря на то что политики, министры и олигархи у нас исступленно молятся во время телерепортажей из храма Христа Спасителя и спешат вослед за членами кремлевской администрации на исповедь, государство не вкладывает в духовное образование ни копейки. Более того, семинарии, где преподают серьезнейшие предметы, включая древние языки, Министерство образования приравнивает к техникумам. То есть формально выпускники получают всего-навсего среднее специальное образование. Вот уж воистину кесарю — слесарево…

Чистый мед

Жирный штамп неприятия церкви, поставленный на души как минимум трех поколений наших соотечественников, сегодня начинает выцветать. Ныне никого не удивляет, что у президента России есть свой духовник и что на антитеррористическую операцию омоновцев благословляет священник. И все же каждый раз, когда видишь в метро или в пригородной электричке молодых людей в черных рясах, замечаешь удивленные взгляды обывателей, воспринимающих этих ребят не то как посланцев из прошлого, не то как пришельцев из будущего.

«Родителям было сложно осознать мой выбор, семья нерелигиозная. До сих пор для них это остается очень непростым вопросом», — вспоминает брат Петр, студент пятого курса Московской духовной семинарии. Для человека светского действительно необычайно трудно понять, как юноша вместо научной карьеры или благополучия в финансовой сфере отворачивается от мира и уходит в стены учебного заведения, где живет практически безвыходно все время. Объяснить это не могут и сами абитуриенты, и студенты церковных учебных заведений. Точнее, могут, но людям со стороны поверить в это объяснение сложно. К примеру, пятикурсник Петр, по его словам, однажды попросту прозрел и понял, что не может дальше заниматься наукой. Он ведь в семинарию пришел не из какой-нибудь глухой деревни, а прямиком с мехмата МГУ, где должен был продолжить обучение в аспирантуре. А тамошние профессора, поверьте на слово, могут в два счета доказать, что Бога нет, а есть только законы физики. Но, как видим, получается не всегда.

Кстати, брат Петр подтвердил, что обучение в семинарии — отнюдь не сахар: «Я, выпускник престижной московской гимназии и МГУ, думал, что в семинарии среди сверстников буду блистать, как звездочка. А обнаружилось, что многие другие ребята знают больше меня. Весь столичный снобизм слетел, как шелуха. Даже после такого факультета, как мехмат, учиться в семинарии было очень тяжело. Спасли богослужения. Служба в храме — невероятный феномен. Когда полностью выкладываешься, стараешься усердно в ней участвовать, выходишь из храма, как это ни удивительно, не уставшим. Наоборот, вдохновленным. Ибо работа священнослужителя не рутинная, а творческая. Ведь молитву не читают, а творят. А труды отцов церкви! Чистый мед!.. Не знаю, кем стану — священником или монахом, — но я счастлив в этой жизни».

Только для зрелых личностей

«Самый распространенный из предрассудков насчет семинарии — то, что большинство учащихся в ней поповичи, — говорит двадцатидвухлетний брат Максим с пятого курса. — Да, у нас есть товарищи, которые пришли в семинарию из духовного звания: у них все из поколения в поколение священники. Семейное призвание… Но таких ребят у нас не более пятой части учащихся. Скажем, у меня отец — водитель в Ульяновске. Мать — домохозяйка. Поступил я в семинарию не сразу. Год после школы подготавливался к поступлению, жил при Лавре».

Да, подготовительный факультет в Московской семинарии своеобразный. Замечаю объявление на стене, призывающее не поступивших в этом году не вешать носа, не терять присутствия духа и идти устраиваться на работу к брату-келарю при Лавре. Там в беде не бросят — и работу дадут, и жилье, и помогут подготовиться к поступлению будущим летом. Главное, что молодые люди будут в Лавре, одно это уже цены не имеет.

Бог Сын, Бог Отец, Бог Святой Дух. Лавра, семинария, академия. Это триединство монастыря, основанного в четырнадцатом веке преподобным Сергием Радонежским, представляет собой великую силу. И семинария — важнейшее звено в этой цепи. Основанная в 1742 году императрицей Елизаветой, семинария сразу же получила прописку в Лавре. В 1814 году сюда же была переведена из Москвы, сожженной Наполеоном, и Московская духовная академия, созданная в 1685 году и первоначально называвшаяся Славяно-греко-латинской академией (в числе многих выдающихся писателей, математиков, дипломатов и философов ее окончил и Михаил Васильевич Ломоносов).

«Специфика Московской семинарии и академии в том, что они связаны с монастырем, чего нет, например, в питерской семинарии, — рассказывает брат Виталий, поступающий в академию выпускник Калужской семинарии. — В Сергиевом Посаде есть возможность окормляться у духовников лаврских. Есть возможность приобщиться к монашеской жизни. Ибо монашество — это та аскетическая высота, к которой потенциально призван каждый человек, даже женатый».

Для начала же студентам необходимо познать законы богословия — науки, связанной с толкованием Священного Писания и с изложением церковной доктрины в терминологии, которая была бы понятна и доступна людям. Ибо суть богословия — это, конечно, тайна, недоступная мирянам. Ну какой еще вуз обещает поступающим, что по окончании учебного заведения они познают чудо?! Поэтому человек, поступающий в семинарию, это тот, кто ориентируется на пастырский или миссионерский путь. Иначе говоря, зрелая личность. В нынешнем году в Московскую семинарию пришли двадцать учащихся с уже полученным высшим образованием — пятая часть от числа поступивших. Сорок пять процентов новых братьев — так их называют — это те, кому от 20 до 22. То есть вчерашних школьников среди семинаристов минимум миниморум.

Кстати, насчет латыни. В семинарии изучают латинский и древнегреческий языки, а в академии — еще и иврит. Плюс, конечно, как и в других вузах, английский, немецкий или французский. У главного духовного университета страны, в котором учатся около 700 студентов и «аспирантов», давние контакты с коллегами из Греции, с богословскими факультетами в Германии и Италии. Приезжают в Сергиев Посад и профессора из парижского Свято-Сергиевского богословского института.

«У нас, как и в военных учебных заведениях, готовят людей для служения, — говорит отец Вассиан, игумен в церковной табели о рангах. — Что это означает? Что человек должен выполнять свои обязанности вне зависимости от оплаты, вне договорного принципа. Вне зависимости от состояния своего здоровья, настроения, от личной жизни… К этому мы готовим. И если у военных есть воинский устав, то у нас — церковный, богослужебный. Наша школа закрытого типа. Мы вовсе не отгораживаемся от мира, просто у нас есть своя специфика».

«Специфика» — не то слово. Взять, к примеру, распорядок дня. В 7 утра — подъем, в 8 часов все собираются для молитвы, затем — завтрак и четыре лекции с 9 до 15 часов. Обед, опять же в общей трапезной, и свободное время. В 20 часов — ужин, день заканчивается вечерней молитвой. В воскресные дни — общая литургия. У семинарии есть свой великолепный храм — Покрова Пресвятой Богородицы, а у «академиков» свой — преподобного Иоанна Лествичника. Служба ведется силами студентов. Действуют четыре больших хора. Большинство студентов женятся и идут на приходы — обычно туда, откуда они получали рекомендации в семинарию. А десятая часть становится монахами.

Стипендия? Как и у всех студентов, она в семинарии есть — только не государственная, а от патриархии — сто рублей. Как убеждали меня семинаристы, «на зубную пасту и мыло хватает… Благо священники не курят». Зато учащиеся здесь на всем готовом: жилье, одежда и питание — бесплатно. Причем кормят четыре раза в день. Поверьте — неплохо, я пробовал. Правда, попал не совсем удачно — на Успенский пост, один из самых строгих у православных: гречневая каша, капуста, протертый овощной супчик, зато черного хлеба вдоволь. Не беда! Как известно, не хлебом единым жив человек.

http://www.itogi.ru/Paper2005.nsf/Article/Itogi_2005₀₈_29₂₂_4758.html