«Всеславное славим Успение Твое»

Комментарий в свете веры

Событие и предание о нем

Будучи итогом жизни, смерть у различных людей должна быть так же неодинакова, как непохожи одна на другую их жизнь и они сами. Отсюда самое естественное предположение, что у такой необыкновенной личности, как Пресвятая Дева, с такой исключительной судьбой, и смерть не могла не быть единственной в своем роде. По убеждению Церкви, не только православной, но и католической, кончина Богоматери и была такой, какой не была ни у кого, кроме Нее. Она не изъята была из закона смерти, как и Сын Ее; но Она, подобно Сыну, восторжествовала над смертью, хотя восторжествовала не так славно, очевидно и самостоятельно, как Он. Воскресение Ее произошло сокровенно и долго даже не было общим предметом веры в Церкви. Ина слава солнцу и ина слава луне.

Вообще, вся жизнь Пресвятой Богородицы проходит в какой-то тайне для христиан. Можно сказать, из святых жизней ни об одной не известно так мало. С приближением же к смерти эта жизнь как бы все более скрывается от глаз окружающих. До IV в. ни у одного из христианских писателей не находится какого-либо указания на судьбу Богоматери по вознесении на небо Ее Сына. Это и неудивительно, если принять во внимание скудость тогдашней христианской письменности и отсутствие поводов говорить об этом предмете. Когда такие поводы даны были ересью Нестория, оказалось, что христианский мир вовсе не неосведомлен о жизни и кончине Богоматери, но что в богатой сокровищнице предания, всегда, а особенно тогда составлявшего главный нерв церковной жизни, есть достаточно данных об этом.

По этому преданию (в том виде, какой оно получило окончательно), Богоматерь по воскресении Спасителя жила в Иерусалиме до гонения, воздвигнутого Иродом на Церквоь (Деян. 12:1−3); затем переселилась с ап. Иоанном Богословом в Ефес; отсюда Она посетила прав. Лазаря на о. Кипре и Афонскую гору, которую благословила. Незадолго до кончины Своей Она возвратилась на жительство в Иерусалим. Здесь Она часто посещала места, с которыми были связаны важнейшие события в жизни Ее Божественного Сына и особенно последние дни Его на земле: Вифлеем, Голгофу, гроб Христа, Гефсиманию, Елеон. Там она усердно молилась, причем деревья Елеонской горы одновременно с Ней склоняли верхи свои к земле и выпрямлялись. Здесь иудеи покушались убить Ее, для чего даже поставили стражу у гроба Христова; но она была ослепляема при посещении Богоматерью гроба. Она пребывала в постоянном желании поскорее отойти к Своему Сыну. Во время молитвы Ее на Елеоне за три дня о смерти Ей была возвещена кончина архангелом Гавриилом, который вручил Ей райскую светящуюся ветвь — символ победы над смертью и нетления (ср. вход Христа в Иерусалим). Эту ветвь Святая Дева завещала ап. Иоанну нести перед Ее гробом. О дне близкой кончины Ее ап. Иоанн известил ап. Иакова, брата Господня, тогдашнего епископа Иерусалимской Церкви, а последним об этом заблаговременно были оповещены иерусалимские и окрестные христиане. Богородица пересказала собравшимся на Ее погребение слова архангела, показала им райскую ветвь и сделала предсмертные распоряжения. Свое скудное имущество, состоявшее из двух хитонов, она завещала двум бедным вдовам, усердно служившим Ей; похоронить Себя Она завещала в Гефсимании между могилами Своих праведных родителей и обручника. Во время предсмертных распоряжений Святой Девы послышался шум, напоминавший по силе раскаты грома, и в дом ворвался вихрь: это по велению Божию ангелы восхитили и принесли на облаках расшедшихся по концам вселенной апостолов. Сами апостолы, видя друг друга, выражали изумление необычайному собранию. Собраны были не только 12 апостолов, но и 70. Позже других явился ап. Павел. 15 августа Святая Дева возлежала на одре, усыпанном цветами, ожидая пришествия Своего Сына. Вдруг воссиял несказанный свет, помрачивший светильники; кровля горницы открылась и сошел Сам Христос с тьмами ангелов, со святыми праотцами и пророками. Она обратилась к Сыну со словами: «Величит душа моя…», «Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое» (Пс. 56:8) и просила Его благословить чтущих Ее память. Богородица просила также защитить Ее от темной сатанинской силы, т. е. от воздушных мытарств. Затем Богоматерь безболезненно предала душу в руки Господа, и тотчас раздалось ангельское пение, в котором часто повторялись слова благовещенского приветствия: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!» (Лк. 1:28). Апостолы провожали очами уносимую Господом душу Богородицы. От благоухающего тела Ее больные получали исцеление. Началось торжественное перенесение тела Ее со свечами и кадилами руками апостолов из Иерусалима в Гефсиманию с пением псалмов (в частноти Пс. 113 с припевом «аллилуиа») и молитв. Над одром появился облачный круг в виде венца, озаренный сиянием. Этот венец плыл за процессией до самого места погребения, при чем раздавалось немолчное пение ангелов. За процессией, дивясь ей, шли иудеи, не веровавшие во Христа. Узнав об этом, архиереи и книжники пришли в ярость и послали слуг и воинов разогнать процессию, убить учеников Христа и сжечь тело Богоматери. Когда преследователи стали настигать процессию, облачный венец спустился на землю и, как стеною, окружил процессию. Преследователи слышали пение, но ничего не видели за облаком. К тому же парившие ангелы поразили их слепотою: одни разбивали головы о городские стены, другие искали проводников. Встретившийся иудейский священник Афоний (по иным — Иефоний, по другим — Софония), коснувшийся одра, чтобы опрокинуть его, чудесно наказан отсечением рук, которые повисли на одре, но после раскаяния получил исцеление. Получили исцеление и ослепшие после раскаяния. Положив тело Богоматери в гроб, апостолы пробыли при гробе трое суток и воспевали днем и ночью псалмы. И все это время в воздухе слышалось пение небесных сил. Затем для опоздавшего ап. Фомы открыта была гробница: тела Богоматери там не оказалось. Но в этот же день, после вечерней трапезы, апостолы услышали ангельское пение и увидели в воздухе стоящую Богоматерь, сияющую и окруженную ангелами. Они невольно, вместо «Господи Иисусе Христе, помогай нам», воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам!» После этого апостолы опять на облаках возвратились в те места, откуда были взяты.

Сказание о смерти Богоматери, конечно, не может притязать на такую степень достоверности, как евангельские повествования, будучи, как дальше увидим, значительно позднее их и не принадлежа боговдохновенным писателям. Но в общем сказание это рисует кончину Богоматери достойно своего предмета и не заключает чего-либо противного духу христианства (в чем повинны иногда бывают так называемые благочестивые предания). В сказании немало чудесного элемента, но, по взгляду богословия, это требовалось самим достоинством Богоматери: «слава Твоя боголепная, богоподобными сияющи чудесы». И само по себе чудо не может подрывать достоверности какого-либо сказания (иначе пришлось бы оспаривать многие страницы Библии), Нужно только, чтобы чудо носило характер библейских чудес. А с такой точки зрения едва ли можно поставить упрек сказанию об Успении. Собрание апостолов к одру умирающей Богоматери представляется по аналогии с тем сверхъестественным перемещением, которое испытывал иногда пророк Иезекииль (Иез. 3:14,15), испытал и Филипп по крещении евнуха (Деян. 8:39−40, ср. Дан. 14:34−36). Кара дерзкого иудея не противоречит христианской любви, так, по сказанию, пострадавший тотчас был исцелен. Сказание является выражением православного взгляда на лицо Пресвятой Богородицы, в частности — на образ кончины Ее и предупреждением против возможных заблуждений на этот счет. Римо-Католическая Церковь склонна совершенно отрицать телесную смерть Богоматери, исходя из своего взгляда на Нее как на совершенно изъятую от скверны прародительского греха. После провозглашения догмата о непорочном зачатии Пресвятой Девы ревностные католики стали выражать желание о возведении на степень догмата и учения о телесном вознесении Богоматери на небо. Фрейбургский католический конгресс в 1902 г. постановил просить об этом папу. А аббат Минь еще раньше открытым письмом просил папу Пия IX очистить богослужение на праздник Успения от всего того, что указывает на смерть Пресвятой Девы [1]. Сказание об Успении и важно тем, что констатирует телесную смерть Богоматери вопреки последнему мнению и лежащей в нем догматической тенденции. «Аще и непостижный Сея Плод, имже небеса быша, погребение прият волею, яко мертв, како погребения отвержется неискусомужно Рождшая?» — поучает одна песнь св. Дамаскина на праздник [2]. Сказание хотя и допускает оживление тела Богоматери, но такое, какое имело место и в других случаях воскрешения мертвых, и этим кладет резкую грань между воскресением Спасителя и Его Матери [3]. По учению св. Иоанна Дамаскина, смерть Богоматери, хотя, подобно рождению, была безболезненная (какая возможна и для обыкновенного человека), но называется только «жизненная, живоносная», в отличие от смерти Христовой, которая у него называется «животворящая» [4]. И в Римской Церкви Успение Богоматери называется «взятие», (т.е. на небо), «вознесение».

Не приписывая Богоматери той чести, какая подобает и в смерти одному лишь Богочеловеку, сказание о Ее кончине в то же время отдает все должное высокому Ее достоинству. «Если Енох из мира допотопного, — говорит авторитетнейший русский агиолог, — и пророк Илия из мира подзаконного восхищены на небо с плотию, ужели пречистая плоть Честнейшей херувимов и Славнейшей серафимов предана тлению? Сонмы мучеников и подвижников прославлены нетлением благоухающих мощей, изливающих токи исцелений; телеса многих из них, бывшие безвестными, после немаловременного пребывания в земле, открыты верным видениями и чудесами, а пречистое тело Богоматери, хотя бы и нетленное, где-либо сокрывается в земле, в безвестности! Нет ни в одном углу мира части мощей Богоматери: это потому, что вера в восшествие Ее на небеса с пречистою плотию весьма древняя» [5].

Не так легко сказание об Успении Богоматери может выдержать историческую критику. Появляется оно у церковных писателей не с первых веков и не сразу во всех подробностях.

В «Хронике» Евсевия Кесарийского IV в. под 48 годом значится: «Дева Мария, Матерь Христа, вземлется к Сыну на небо, как некоторые пишут, что это им открыто» [6]. Когда в IV—V вв.еках стала у некоторых писателей проскальзывать мысль о мученической смерти Богоматери (мысль эта могла быть внушена известным предсказанием Симеона Богоприимца Пресвятой Деве: «Тебе Самой душу пройдет оружие», точнее: меч [7], другие писатели, на основании древних преданий, оспаривали эту мысль. «Ни буква (Писания), ни история не учат нас тому, что Мария отошла из сей жизни вследствие страданий от телесных язв», — говорит св. Амвросий Медиоланский в толковании на Лк. 2:61. Св. Епифаний Кипрскийпротив еретиков антидикомарианитов, отрицавших девство Богоматери, говорит, что в Писании ничего нельзя найти «о смерти Марии, о том, умерла ли Она или не умерла, погребена ли Она или не погребена; также, когда Иоанн направлял путь свой в Азию, то нигде не говорится, взял ли он с собою Святую Деву. Писание просто умолчало об этом… Я не говорю, что Она осталась бессмертною, но не утверждаю и того, что Она умерла» (против ересей, 78, 11). Против еретиков коллиридиан, признававших в Святой Деве богиню, Епифаний говорит, что «Ее смерть возможна, но Она может быть чтима как божественная, подобно другим умершим святым» (78, 23). Для бл. Августина смерть Богоматери — несомненный факт: «Мария от Адама умерла за грех (первородный), Адам умер за грех (свой), Христос же — для уничтожения грехов» (бес. 2 на Пс. 78:23). Приблизительно к этому времени (IV-VI вв.) относит ученая критика сочинения, приписываемые Дионисию Ареопагиту; в одном из них, «Об именах Божиих» (гл. 3) о кончине Богоматери Дионисий в письме Тимофею вспоминает, как они с апостолами и еп. (афинским) Иерофеем и «большинством из св. братий наших пришли для созерцания оного живоначального и богоприемного тела, был брат Господень Иаков и верховная глава богословов Петр; и угодно было, чтобы все старейшины святых (т.е. 12 апостолов), каждый сообразно со своими силами, восхвалили бесконечную благость и божественные милости. Насколько помнится, некоторые отрывки тех хвалений я слышал от тебя. Однако эти дела тайные, как недоступные всем и как известные тебе, мы оставляем». Более подробных и точных сведений о событии естественнее всего ждать на месте совершения его, т. е. в Иерусалиме и Иерусалимской Церкви. Так и оказывается. По известию у св. Иоанна Дамаскина (VIII в.), ссылающегося на какогото Евфимия, когда благочестивой императрице Пульхерии, супруге императора Маркиана, построившей несколько храмов в Константинополе в честь Пресвятой Богородицы, пришла мысль в одном из них положить самое тело Богоматери, то за советом насчет того, как устроить это и где найти пречистое тело, царица обратилась к тогдашнему патриарху Иерусалимскому Ювеналию. Патриарх ответил ей, что желание ее неосуществимо, так как тело Богоматери, по свидетельству предания, сохранившегося в Иерусалимской Церкви, не оказалось во гробе уже на третий день по смерти Ее. Вместо тела патриарх прислал благочестивой царице погребальные пелены Богоматери, которые царица и положила в одном из по-строенных ею храмов — Влахернском (слово на Успение). Григорий Турский (ум.596 г.) представил [8] предание в таком виде: «Когда Мария была при конце Своего поприща земного, собрались по божественному внушению все апостолы из всех стран в Ее дом иерусалимский. Вот тогда явился Иисус со Своими ангелами, взял душу от Нее и передал ее архангелу Михаилу. Апостолы перенесли бездушное тело на следующее утро в гробницу. И пока они там стояли, опять внезапно появился Господь, взял тело в облако и принес его в рай, где душа опять с ним соединилась». Модест, патриарх Иерусалимский (ум.632 г.), от имени которого имеется древнейшее праздничное слово на Успение, жалуется на то, что об успении Богоматери нет определенных сведений. С VII века становится известно то с именем св. Иоанна Богослова, то с именем Мелитона, епископа — то Сардийского, то Лаодикийского (II в.), «Сказание о успении Св. Богородицы».

Слово это «Сакраментарий» папы Геласия (492−496) ред. VII в. считает апокрифическим. Оно содержит пространное предание, но известно было в различных версиях, иногда противоречащих повествованию книги Деяний [9]. Св. Андрей Критский (ум. ок. 713 г.) в слове на Успение, повидимому, имеет в виду сказание приблизительно в редакции Григория Турского, когда уподобляет успение Богоматери сну Адама во время создания Евы, — когда говорит, что Богоматерь исполнила закон природы, хотя не так, как мы, и когда отшествие Ее из этого мира сравнивает с «преложением» Еноха и Илии. Песнописцам VI—II вв.ека — Косме Маюмскому и Иоанну Дамаскину — сказание известно в более пространной редакции.

Вообще издавна существовало несколько сказаний, или преданий о событии, неодинаковых по объему и разнящихся в подробностях. Так в армянском сказании Моисея Хоренского (ум. 493 г.) не упоминается об облачном путешествии апостолов, об осенений облаком гроба и пении ангелов при погребении; по упомянутому «Сказанию ап. Иоанна», гробница открывается для ап. Варфоломея; умершие ко времени успения Богоматери апостолы Андрей, Филипп, Лука, Симон и Фаддей были возбуждены Духом Святым из гробов («Апокрифические сказания о Божией Матери», Правосл. Обозр. 1873 г., IV, 594).

В «Синаксаре» Великой Константинопольской церкви IX—X вв. под 15 авг. помещено следующее сказание об Успении: «Должно знать, что записанные чудеса при успении Пресвятой Богородицы, с течением времени искаженные еретиками, отцы пересмотрели, и впоследствии Иоанн, святейший архиепископ Фессалонитский, исследовав их, вредное выбросив, а правильное и душеполезное оставив, описал наиболее точно успение. (Его) история заключает следующее. Когда Владычице нашей Богородице предстояло отойти из этой плотской жизни, за три дня до этого пришел к Ней великий ангел и дал Ей знак награды (brabeion — собственно, приз на играх). Это была финиковая ветвь, чтобы апостолы держали ее, воспевая (при погребении) о том, что многие чудеса будут через Нее. И пошла Мария на гору; увидев Ее, растения наклонили верхушки и поклонились Ей. Когда Она вошла в дом Свой, потряслось место, и Она помолилась Богу, говоря: „Господи, Ты обещал Мне прийти за душою Моею“. Затем приглашает Она родственников Своих и соседей, велит зажечь светильники и оставаться при Ней до третьего дня, в каковые дни Она ободряла и учила их. После этого приходит Иоанн, беседует с Нею с плачем; войдя с ним в Свою кладовую, Она, при пении совне дев, показала ему (приготовленное для) погребения Своего и велела двум вдовам дать два хитона Свои, показав ему и тот знак награды; без апостолов богослов не хотел взять его. С происшедшим громом были опущены к дверям апостолы и, приветствовав друг друга, помолились; и было открыто им, что ввиду успения Матери Господней собраны они. Войдя к Ней, они благословили Ее, и Она прославила их, и воспели рожденного от Нее Господа; Она показала им погребение Свое. Петр, обратившись к предстоящим, учил дев и присутствующих. Утром с восходом солнца Мария вышла из дому и, воздев руки, помолилась. Войдя, Она возлегла на ложе, исполнив домостроительство Свое. Петр сел у изголовья, а Иоанн у ног; апостолы окружили ложе. Часу в третьем был гром и запах благоухания, так что всех объял сон, кроме одних апостолов. И вот предстал Господь с Михаилом архангелом и приветствовал апостолов. Пресвятая, увидев, прославила Его, что Он исполнил обещание, и так предала блаженную душу Свою, с улыбкой и восторгом на лице. Взяв святую душу Ее, Господь передал ее на руки Михаилу, облекши ее как бы в оболочку, славу которой невозможно изречь; и виднелась честная душа Ее белой, как свет. Погребая ее, апостолы покрыли знаком победы ложе и пели пред Нею, неся одр. У одного же из священников, который простер руки, чтобы выбросить из одра честные останки Ее, отняло руки у локтей, и он увидел их на одре; после раскаяния его Петр с молитвою приложил к плечам отсеченные руки и они приросли, и он исцелился. Дав ему ветку со знака победы, его послали в Иерусалим возложить ее на ослепших священников, и, кто из них уверовал, исцелились. Апостолы же, похоронив тело, стерегли его три дня; слышен же был до третьего дня голос ангелов поющих. Один же из апостолов опоздал на погребение живоначального тела; когда ему открыли гроб, чтобы и он взглянул на святое тело и поклонился ему, то его там не нашли. Ибо его преставил Христос, родившийся из Нее без семени по плоти, как Он один знает» [10].

В более пространной по местам, но и более очищенной редакции имеет сказание о событии Синаксарь нынешней греческой Минеи и Пролог (см. ниже). Никифор Каллист (XIV в.) в своей Истории (II, 21−23) и Четьи-Минеи имеют сказание в предпосланной обширной редакции.

---

Примечание:

1. Некоторые рукописи устава и печатный греческий Типикон прибавляют к этому иногда еще: «чтение от Метафрастова жития Богородицы». Виноградов В., проф. Уставныя чтения, Серг. Пос, 1914, с 172.

2. «Торжественник» рукоп. XI в. Московск. Синод, библ.
N 284 271, л. 380 об. — 287. Это же слово на слав. яз. в Прологе,
СПб, 1896, II, 348−351 об. с замечанием: «сие слово чти по кафисмах». На греч яз. Migne, PG 97, col. 1087−1110. На рус. яз.
Смирнов П. Церковная проповедь на двунадесятые праздники,
стр.482−488.

3. В греч.: 15-го того же месяца память честнаго (sebasmias — греч.).

4. В греч. еще стихи: «Не диво умрети мироспасительней
(kosmosateiran — греч.) Девице (koren — греч.), Мироздателю (kosmoplastou — греч.) плотски умершу. Живет присно Богомати, аще и в надесять умре пятый».

5. В слав, ошибочно: «грядет».

6. brabeion — греч. — приз на играх (1 Кор. 9:24; Флп. 3:14); слав. «вравие», на полях «почесть».

7. Греч.: «однако, перестав убиваться,…»

8. Греч, «хитоны»,

9. Дионисий и Иерофей — епископы Афинские один за другим, Тимофей — еп. Ефесский. Все — ученики ап. Павла.

10. kathos ego shimatiso te kline (греч.) — слав, «якоже аз украшу на одре». Богоматерь запрещает убирать Ее тело, намащать его, вообще касаться его.

(Из книги «Успение Пресвятой Богородицы», Киев, 2004. сс 7 — 17.)

http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=26 119&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)