 |
| Православный Санкт-Петербург | Иеродиакон Макарий | 24.08.2005 |
Разговор о ней нужно начинать с прояснения наших собственных мыслей. Не имея ясности мысли, мы угодим в яму, выкопанную вольными и невольными адвокатами пьянства, и вместо дела будем сотрясать воздух безконечным пустословием. Итак: употребление алкоголя само по себе — в отличие от кокаина и даже табака — не грех, не беда и не болезнь. Вино, по слову Псалмопевца, приносит человеку радость, апостол Павел рекомендует его как целебное средство, первым чудом Спасителя было превращение воды в вино, а последний Его завет оставил нам Таинство святой Евхаристии. Грех, беда и болезнь идут оттуда, где начинается злоупотребление — употребление во зло. Точно указать грань злоупотребления удается не всегда (одно дело, скажем, сидеть за столом у себя дома, а другое — за рулем грузовика), но ясно, что такая грань существует, причем весьма близко. Ну, а если кто-то вовсе не способен отличить злоупотребления алкоголем от нормального употребления, то такому человеку надо лечиться. Вернее всего — от пьянства.
Перед глазами стоит воспоминание. Летом 1985 года, когда по стране прошел первый легкий ветер перемен, власти развернули антиалкогольную кампанию, которая, по крайней мере вначале, имела известный успех. Знакомый прораб разсказывал, отчасти со смехом, отчасти с плохо скрытой радостью, что у него на стройке рабочие бросают пить… Я работал тогда с одним инженером (назовем его Виктор), который, пользуясь свободным доступом к техническому спирту, регулярно нарушал упомянутую выше грань, а попросту говоря — пьянствовал и спаивал окружающих. И вот в эти дни выпал случай «отметить» очередное событие: сослуживцы натащили всякой снеди, сдвинули столы, разставили посуду, — и Виктор, конечно, тут как тут, с соответствующей емкостью. Все кругом возбужденно подмигивают, шутят, похлопывают его по плечу. Сели за стол, содержимое емкости булькает, изливаясь из горлышка, подходит черед Виктора — и он, в неожиданной тишине, кладет ладонь поверх своего стакана.
Сегодня я то и дело вспоминаю движение его руки, уверенно остановившей струю зловонной жидкости. Одни назовут это воспоминание светлым (пьянство можно победить), другие — печальным (победа была упущена, и с тех пор страна буквально захлебнулась водкой), но принцип «кто хочет, тот и может» здесь явно виден в действии. Только вот куда направляет человек свою волю?…
В сегодняшней России изследователи находят и публикуют правду о нашей стране. Среди них — М.В. Теплян- ский, соискатель при кафедре дореволюционной отечественной истории Ивановского университета, чьи материалы об антиалкогольном движении в России легли в основу этой публикации.
Оказывается, трехстороние меры — гражданских властей, Церкви и общественных сил — по борьбе с пьянством принимались у нас издавна и приносили весьма значительные плоды. Особенно успешной была последняя антиалкогольная кампания Царя-мученика Николая II, развернутая с началом Первой мировой войны, — но к тому времени разрушительные силы уже необратимо подорвали основы Российского государства… А первые ограничения торговли спиртными напитками относятся еще к середине ХVII века; за ними — инициатива патриарха Никона.
Вообще духовенство и Церковь занимали особый, самый горячий участок антиалкогольного фронта. Согласно данным Владимирской губернской статистики, в начале прошлого века проповеди приходских священников были наиболее популярной мерой борьбы против пьянства. Но этим дело не ограничивалось. Составлялись и распространялись молитвенные чины об избавлении от пьянства, создавались приходские общества трезвости, — такие, как Свято-Ольгинское общество трезвости при Спасской церкви в Иваново-Вознесенске. О масштабе деятельности общества свидетельствует, например, устроенный в мае 1913 года крестный ход, в котором приняли участие десять тысяч человек.
Летом 1912 года председатель Свято-Ольгинского общества Трезвости священник Александр Миртов был командирован от Владимирской епархии на Всероссийский съезд практических деятелей по борьбе с алкоголизмом. Съезд был созван усилиями митрополита Московского (впоследствии — Санкт-Петербургского) священномученика Владимира, который придавал особое значение искоренению пьянства в народе.
Борьба с пьянством шла не только на приходской основе: она охватила весьма широкие слои русских общественных сил. Широкой полосой, от Виленской до Саратовской губернии, еще в 1850-х годах прокатилось крестьянское антиалкогольное движение. В деревнях избирались старшины для надзора за трезвостью; злостным пьяницам выносили приговоры в виде штрафа или телесного наказания и принимали совместный зарок — бросить пить. Случалось, рвение перерастало рамки закона: дело доходило до разгрома питейных заведений… С новой силой и с еще большей широтой развернулось общественное движение против пьянства в 1870-х годах, а затем — после безпорядков 1905−07 годов. И недаром: в тот период, как и сегодня, водка грозила самому существованию нации.
Опровергая бредни об «исконно-русской природе» пьянства, М.В. Теплянский приводит интересные данные. В начале ХХ века эпидемия пьянства охватила прежде всего и главным образом молодые фабричные города — такие, как Иваново-Вознесенск, населенные приезжими из сельских районов. Причина очевидна: там, где разрушаются вековые устои народной жизни, где распадается родовой и семейный уклад, где уничтожается сотканная веками социальная ткань, происходит разложение личности, — и зло, будь то в форме пьянства либо разврата, безбожия, предательства, воровства, насилия и других «плодов цивилизации», быстро и легко находит себе путь к человеческому сердцу. В среднем по Владимирской губернии душевое потребление алкоголя в городах превышало сельское более чем в пять раз! На диаграмме ясно виден взрыв пьянства в 1906 году — когда «носители прогрессивного учения» в первый раз пытались сжечь Россию на революционном костре — и его спад в последующие годы.
Русофобы всех мастей тогда, как и теперь, кричали о «спаивании народа», указывая на налоговые сборы с розничной продажи алкоголя. Разумеется, столь же справедливо было бы видеть в налогах, которые платят аптеки, причину болезней, а похоронные бюро — повышения смертности… На самом же деле государственная власть содействовала искоренению пьянства. Были предприняты глубокие реформы системы сбыта крепких напитков — от откупной к акцизной и к государственной монополии; в этом немалую роль сыграли массовые антиалкогольные движения. В городах и уездах создавались общества и комитеты трезвости. В 1909 Государственная Дума приняла упомянутый в самом начале проект «об уничтожении пьянства»: ограничения налагались на торговлю спиртными напитками, на открытие винных лавок и распивочных заведений. Так, например, по ходатайству предпринимателей город Тейково, Владимирская губернская управа запретила с 1911 года торговлю спиртным в фабричных городах и поселках в дни выдачи зарплаты. Министерство народного просвещения разрабатывало план введения курса об алкоголизме и мерах борьбы с ним в число обязательных дисциплин для средних учебных заведений.
Но главный удар по пьянству, как сказано выше, был нанесен летом и осенью 1914 года с введением «сухого закона». Его эффективность поддерживалась решительными мерами пресечения: проводились облавы на шинкарей, нарушители подвергались суровым штрафам и заключению под арест сроком до трех месяцев.
Разумеется, были недовольные. Присяжные пропойцы вместо водки принялись за денатурат, политуру, метанол и тому подобные «деликатесы»; неудивительно, что возросло число «пьяных» отравлений. Ну, а все прочие — как изменилась их жизнь? Об этом говорит народная частушка того времени:
Шинкарям и шинкарихам
нет у нас поблажки;
приоделися ребята
в шелковы рубашки.
Если же фольклор покажется кому-то недостаточно надежным источником, ознакомьтесь с сухими банковскими цифрами: за первые 8 месяцев войны по сравнению с тем же периодом предшествующего года приток вкладов в сберегательные кассы возрос более чем в сорок раз.
Как указывает М.В. Теплянский, «Владимирская городская дума дважды выносила постановления: первое — 7 августа 1914 года — о воспрещении торговли спиртным, кроме церковного красного вина, на все время войны, и второе — 7 октября — о совершенном воспрещении торговли водкой навсегда… Высвободившиеся деньги вкладывались в покупку книг и газет, в агротехнические новшества. Алкоголики стали работать… В стране после войны ожидался колоссальный промышленный расцвет за счет увеличения емкости внутреннего рынка». Свидетельствуют газеты того времени: «Краткий четырехмесячный период воспрещения продажи алкоголя отрезвил Россию и привел ее к завидному состоянию, какого страна не испытывала уже столетия. Такое решение вопроса оказалось настолько удачным, что России стали подражать не только союзники, но и ее враги… Россия осознала, что именно трезвости она будет обязана и своей победой, и экономическим и духовным возрождением».
В самом ли деле Россия это осознала? Неясно. Но с уверенностью можно сказать, что это осознали ее враги. Результат налицо и сегодня, без малого век спустя.
Кто хочет — тот и может: вдохновляющий успех «сухого закона» еще раз демонстрирует эту простую истину. Воля народа, мобилизованная войной, оказалась в силах сбросить долголетнее иго пьяного безумия; верные меры властей, вовремя принятые, лишь направили ее по разумному и организованному пути. И наоборот, если воля слаба, непостоянна, неопределенна, то никакие законы и запреты, ни кнут, ни пряник делу не помогают ни на грош.
Так что же выходит? Для избавления от пьянства России сегодня нужна еще одна война?.. Те, кто задают такой «риторический» вопрос, не понимают, насколько он лишен смысла: Россия сегодня уже ведет войну. Строго говоря, идет все та же война, что началась в 1914 году и с тех пор так и не окончилась; военные действия перекатываются с фронта на фронт, то внешний, то внутренний, то снова внешний, то видимый, то невидимый. При этом противник умело использует одно свое стратегическое преимущество: многим из нас кажется, что никакой войны нет!
Но наши преимущества гораздо выше. На нашей стороне — Россия, которая в прошлом столетии перенесла все муки и пытки и осталась жива вопреки всем адским усилиям врага. На нашей стороне — Святая Церковь, и в особенности — Новые Мученики и Исповедники, прославленные накануне ХХI века. На нашей стороне — Христос.
Как ни странно, борьба с пьянством сегодня во многом гораздо легче, чем сто лет назад. Характерный факт: в 1909 году во Владимирской губернии лишь половина опрошенных считали водку вредной для здоровья… Сегодня, слава Богу, в этом никого не надо убеждать. В отличие от наших предков нам сегодня нет нужды открывать закусочные, столовые и чайные, библиотеки, читальни, народные театры и лектории с «туманными картинами». Все это уже имеется в достаточном количестве и ассортименте. Сегодня мы можем сосредоточить все усилия на главном — на мобилизации воли. Прежде всего — своей собственной.
