 |
| Трибуна | Иван Демидов | 24.08.2005 |
— Но далеко не все становятся руководителями религиозных каналов. В современном российском телевидении вы — скорее исключение…
— Я знаю многих людей, исповедующих православные взгляды. Это и режиссеры, и художники, и журналисты, и телеведущие. Скажем, Андрей Малахов, Тутта Ларсен, Лена Ханга, Николай Дроздов… А сколько у нас православных артистов нового поколения?! А сколько музыкантов?! Многие удивились, что, оказывается, православный и Александр Шульгин, который написал музыку для телеканала «Спас», а до этого был известен как продюсер и композитор Валерии, продюсер «Фабрики звезд». Мне даже задавали вопрос: «А не сошли ли вы все с ума?». Нет, не сошли! Нормально работаем. Другое дело, что, действительно, людям, исповедующим православие, становится тяжеловато делать то пошлое телевидение, которым они занимались прежде.
— Честно говоря, в приведенном вами списке телевизионщиков только Николай Дроздов не вызывает никаких сомнений в своей искренности.
— Насколько у них получается быть христианином в своей профессии — другой вопрос. Кстати, в нашей команде из «Последнего героя» как раз собрались православные люди: Саша Лыков, Лариса Вербицкая, Таня Овсиенко, Марина Александрова и ваш покорный слуга. В этом смысле на остров выезжал целый приход.
Здесь очень важен такой момент: и представители совсем еще юного поколения, и мы, сорокалетние, переваливающие через кризис среднего возраста, все мы — точное отражение того, что происходит в профессии, обществе, в стране. Ведь когда происходит то самое внутренне взросление, новое осмысление ценностей, у человека возникает извечный вопрос: а чем ты можешь послужить России, Церкви и людям? И вот здесь многих постигает сильное искушение: уйти из профессии. Примеров тому немало.
— Не избежали подобных мыслей и вы?
— Безусловно. Я даже спрашивал своего духовника на сей счет. И получил очень жесткий и, как потом сумел оценить, весьма разумный ответ: «Если ты предыдущие 20 лет собирал людей у телеэкрана и увлекал их одними ценностями, то сейчас было бы позорно — сбежать и не послужить на своем месте тем истинным ценностям, к которым ты пришел».
— Вам стыдно за те телевизионные проекты, которые вы делали раньше?
— Отнюдь. Я никогда не отказывался ни от одной программы с моим участием: ни от «Взгляда», ни от «Музобоза», ни от того цикла передач, которые мы делали на Шестом канале. И уж тем более не стыдно за «Как жить по-православному», «Русский взгляд» и телеканал «Спас».
— Известно, что церковная публика — очень взыскательная, зачастую категоричная. Как они приняли ваш приход в православное телевидение?
— Порой действительно оценка была такая: «А, это тот самый, который тогда красовался в золотом пиджаке и в черных очках, развращал молодежь, а теперь побежал в церковь!»
— И как вы относитесь к подобным мнениям?
— Слово «покаяние» переводится с греческого, как «передумывание». В покаянии — смысл христианства. Никто не вправе отказывать человеку в покаянии, тем более — в церкви. Поэтому я совершенно спокойно смотрю, скажем, на заголовок газетной статьи про себя под названием «Из дискотеки — в церковь».
— Это что касается собственно вашей персоны. Ну, а в глобальном плане? Имеет ли место вообще быть проповедь православия на нынешнем, мягко говоря, далеком от благочестия, телевидении?
— По этому вопросу даже в церковной среде можно встретить диаметрально противоположные точки зрения. Я считаю, что никакого противоречия нет. Мне ближе всего слова, прозвучавшие на последнем Архиерейском соборе РПЦ, где говорилось о том, что та задача, которую Церковь перед собой ставила (укрепить церковный институт, начать растить следующее поколение священников, обустраивать храмы и т. д.), достигнута. И сейчас стоит следующая задача: воцерковление народа, возвращение его в лоно православной традиции. На этом же соборе прозвучали слова и о том, что, конечно, размер амвона (возвышенное место, с которого священник говорит проповедь. — Прим. ред.) слишком мал для подобной задачи. И потому для меня православное телевидение имеет место быть в том случае, если оно становится амвоном такого размера и масштаба.
— Как вы прокомментируете реакцию наших средств массовой информации на создание телеканала «Спас»?
— Я не сильный сторонник теории конспирологии, но думаю, что реакция СМИ была предсказуема. Сейчас даже самым либеральным изданиям понятно, что против патриотических, в том числе и православных движений, не очень удобно выступать. Но тем не менее они попытались подать появление нашего канала как неуклюжие попытки власти зацепиться за нечто исконно домотканое. Не обошлось и без ярлыков: анахронизм, мракобесие…
— Будучи ведущим такого телеканала, нелегко преодолеть искушение стать духовным учителем?
— Я всегда говорю молодым телевизионщикам: ни в коем случае не считайте себя самодостаточной силой, основным субъектом телевидения. Мы всего лишь посредники между событиями и зрителем, между носителями идеологии и тем же зрителем. Мы не должны брать на себя функцию духовного учительствования. Иначе в порыве собственной гордыни можно вознестись до небес и с грохотом упасть с этой высоты. На самом деле мы, телевизионщики, — паразиты. А люди, пишущие о телевидении (да простят меня мои коллеги из печатных изданий), паразиты вдвойне.
Я еще хочу отметить, что пресса совсем не заметила, как восприняли появление телеканала «Спас» простые люди. Например, абсолютное большинство подписчиков «НТВ плюс» проголосовали за появление такого канала. Но вот что интересно. Дружественный нам радиоканал «Радио России» проводит опрос слушателей на предмет отношения к созданию «Спаса». Люди поддерживают создание православного телевидения. А следом же выступает с комментарием журналист и говорит: «Ну хотя зрители и говорят „да“, но…»
Так вот, могу вас заверить: деятельность телеканала «Спас» и моя лично никак не будут зависеть от реакции СМИ на нашу работу.
— В последние годы вы специализируетесь не только на православной, но и на русской патриотической тематике. Наверняка в связи с этим вы нажили себе врагов даже среди своих бывших друзей?
— Когда я начал делать «Русский взгляд», то все мои коллеги, которые последнее десятилетие посвятили себя этой тематике в СМИ, говорили мне о противостоянии, вражеском окружении, внешнем неприятии этой темы. Это мне говорили мои друзья, которые создавали первое православное телевидение в России, — Владимир Желонкин и Андрей Писарев (они возглавляли тогда православное телевизионное информагентство «Пята»). Это мне говорил Александр Николаевич Крутов (создатель и ведущий «Русского дома»). Я абсолютно им верил, кое-что видел и сам. И понимал, что эти люди прорывались с русской идеей в СМИ в очень тяжелое время. Придя всего два года назад в русскую тему, я не могу сказать, что столкнулся с теми же проблемами, с которыми сталкивались они. Многое поменялось. И не только потому, что власть стоит в церквах и держит свечки. Народ перекормили пустыми тревогами и хохочущими бездумными клоунами. Русское телевидение вызрело в социальное ожидание народа как протест против той пошлости и злобы, которая захлестнула наши телеэкраны, нашу жизнь. Мне легче еще и потому, что я глубоко имплантирован в телевизионную жизнь и от меня не очень-то просто отмахнуться, как отмахнулись бы от того бородача в лаптях, который с топором призывает за Русь святую. Для них я — свой. В худшем случае было недоумение или смешки за спиной. Но в целом скорее наоборот. Во время работы на «Русском взгляде» и в момент создания телеканала «Спас» практически во всех структурах, в которые мы обращались за помощью, оказывались один-два православных человека из числа руководства, которые помогали нам решать проблемы. Причем совершенно официально. Оказывается, раньше мы просто не замечали, какое огромное количество людей внятных, людей, которые умеют создавать, которые занимают достаточно крупные должности и владеют серьезными фирмами, — не то что не скрывают, а совершенно спокойно позиционируют себя как православные христиане.
— В связи с этим у меня возникла такая параллель. В начале ХХ века масоны внедрялись в официальные государственные структуры, чтобы проводить там свои идеи. Получается, что сейчас православным людям, по аналогии, тоже приходится встраиваться в современную систему?
— Конечно. Как ни цинично звучит озвученная вами мысль, но она по сути своей верна. Однако принципиальная разница состоит в том, что теперь никто тайно православие не внедряет ни в бизнес, ни во власть, ни в культуру. Люди откровенно и спокойно исповедуют веру. И никаких тайных православных обществ не создается. И это нужно всеми силами укреплять. В том числе и телеканал «Спас», я считаю, должен стать не только телевизионным каналом, а неким центром, объединяющим единомышленников.
Беседовал Андрей ПОЛЫНСКИЙ
Родился 23 июля 1963 года в г. Сызрань Куйбышевской области.
С четвертого класса участвовал в работе детской телестудии «Товарищ». В 1984 году пришел работать осветителем в Телевизионный технический центр «Останкино». В 1987 году начал работать администратором в Главной редакции программ для молодежи ЦТ. Затем стал ассистентом режиссера в программе «Взгляд». В 1990 году с созданием частной телекомпании «ВИД» стал режиссером студии «ВИД», режиссером, а затем и ведущим программы «Музобоз». С 1995 года — директор телеканала ТВ-6 Москва.
С 1994 года запустил около 40 оригинальных программ, среди которых: «Пост-музыкальные новости», «Катастрофы недели», «Дорожный патруль», «Я сама», «Те, кто», «Территория ТВ-6», «6 новостей», «Сделай шаг», «Профессия», «Частный случай», «Обозреватель», «О.С.П.-студия».
С октября 2003 года — ведущий авторской программы «Русский взгляд» (телеканал «Московия»). С июля 2005 года — главный редактор телеканала «Спас». Член Совета директоров телекомпании «ВИД».
