 |
| Русский дом | Елена Захарченко | 24.08.2005 |
Прожив долгую пастырскую жизнь, 94 года, о. Николай оставил о себе светлую память, жил по правде Божией и учил этому других людей, которые тянулись к нему со всей России. На остров Залита, ставший островом надежды, ехали к старцу за советом и из столицы, и из глубинных российских деревенек.
Некоторых из них он выделял особо, приближал к себе настолько, что становился им самым родным человеком. Среди таких людей была монахиня Антония Плотникова. Долгое время мать Антония не решалась поделиться своими воспоминаниями о старце. Но однажды настал день, когда она согласилась со мной поговорить.
— До самой кончины старца, — сказала матушка Антония, — он принимал множество паломников. Среди них были и священники. И вот однажды, когда они подошли к калиточке, из которой обычно их приветствовал батюшка, мать Иоанна, келейница отца Николая, вышла к ним и сообщила, что батюшка уже не может вообще сказать ни слова, ибо он очень болен. Это было во второй половине августа 2002 года. Батюшка благословил всех пришедших читать покаянный канон святым царственным мученикам-страстотерпцам. И вот, когда мы так соборно стали молиться, многим пришло от Господа вразумление, словно и не было неясных вопросов, с которыми шли к старцу.
— А как отец Николай относился к приходившим к нему людям?
— С любовью искренней, следуя заповеди Божией: «любите друг друга». Батюшка очень любил людей. Мы с матушкой-келейницей часто, читая статьи о нём, возмущаемся. Ведь некоторые священники, которые и ездили к старцу мало, и общались с ним совсем немного, дерзают писать о старце, причём очень неделикатно, неосторожно.
— Наверное, такое происходит ещё и потому, что Вы, близко знавшие его, о нём ничего не пишете?
— Батюшка вёл меня к Господу 11 лет, а я упиралась. Иногда он даже кричал: «Торопись, раба Божия!» Каждый день отец Николай меня просил: «Матушка, не уезжайте».
Он очень любил простоту, сердечность, искренность. И всегда, когда мы приезжали с хором из Духовной Академии, батюшка говорил нам напутственные слова. А мы ему в ответ пели песню, в которой есть такие слова: «Скажи нам, учитель, последнее слово, пока ещё с нами живёшь». Он любил повторять пословицу: «Где просто, там ангелов со сто, где мудрено — там ни одного».
Приехав на остров, мы, сойдя с катера, кланялись трижды этой святой земле, где 44 года служил наш великий старец, истинный русский православный священник, который наставлял людей, от которого многие получали исцеления, советы. Здесь повсюду благодать, благоухание.
И ещё надо отметить, что, батюшка наш был высочайшей культуры человек и обладал тонким юмором.
— И он никогда не раздражался?
— Он был поистине небесный ангел во плоти. Это все видели, не только я. Часами он стоял у своей калиточки, принимая ежедневно по 250−300 человек, служил в храме и всегда пребывал в светлом и радостном настроении.
— И никогда не гневался?
— Никогда! Помню, в толпе мы одну женщину заметили, которая приехала явно не с добрыми намерениями. Смотрит на батюшку тяжёлым взглядом. А он, чувствуя это, поворачивается к ней и говорит с любовью, ласково: «Я чувствую вашу работу». Хочу сказать, что мы с его келейницей перечитали много книг о старце. Издавалось немало брошюр, выпускались фильмы. Схимница матушка Иоанна очень критично относилась к большинству из этих публикаций, но она с удовольствием отмечала и хорошие: иеромонаха Нестора, игумена Романа — «В память вечную будет праведник». Они сумели сказать в своей книге то, что чувствовали и другие духовные чада, но не могли выразить своими словами.
— А батюшка любил петь?
— Очень. И пел много. Всю свою жизнь он собирал стихи и сам слагал. У него была фисгармония, на которой он любил музицировать. И когда о. Николай жил со своей мамушкой, которую очень любил и почитал, это было их обычным семейным занятием — пение, музицирование.
— Его мамушка тоже жила с ним?
— Он потерял её, когда ему исполнилось 70 лет. И сам ухаживал за нею, а потом упокоил на кладбище. Рядом с нею позже и сам лёг, когда преставился ко Господу. Он всегда обращался к ней с нежностью: «Мамушка Екатерина…»
— А как протекала жизнь на острове?
— Мы вставали обычно в семь утра, выполняли обычные послушания. Как только батюшка вставал и входил (а мы уже сидели и ждали его), он говорил: «Матушки, доброе утречко!» Садился обычно на свой стульчик. И мы читали молитвы вслух. Вместе помолясь, мы завтракали. А потом читали монашеские правила: каноны Господу, Божией Матери, Ангелу-хранителю. Потом батюшка принимал посетителей: советовал, наставлял, благословлял на добрые дела, отвечал на письма.
— А когда он служил Божественную литургию?
— Будучи больным, батюшка в последнее время уже не служил. Приезжал к нему протоиерей Валерьян Кречетов, духовник Московской епархии. А до него часто приезжал игумен Роман, он много лет ездил к батюшке и служил здесь.
— А чем больше всего любил заниматься батюшка?
— Он писал стихи и к ним — музыку. Часто ночами. И успел выпустить сборник «Слово и жизнь», который можно и сейчас купить в лавках монастырей, приходских храмов.
Самый правдивый свой образ батюшка написал сам, в своих стихах, песнях, которые остаются с нами.
остров Залит
