 |
| Новая политика | Дина Малышева | 23.08.2005 |
Например, в октябре прошлого года их организовали на Черном море США с Украиной. А совсем недавно — с 3 по 13 августа — в Крыму с участием военнослужащих из Украины, США, Грузии и Азербайджана прошли международные учения «Щит мира — 2005»: на них под боком у России и ее черноморских военно-морских баз отрабатывались вопросы «поддержания мира и стабильности в Черноморском регионе». Еще одни — сорокадневные — натовские учения «Широкое Поле — 2005», осуществляемые в рамках программы НАТО «Партнерство во имя мира», запланированы на Украине на сентябрь-октябрь 2005 года. Чтобы пребывающим в «оранжевую» Украину вместе с «штатным вооружением» и военной техникой военнослужащим НАТО комфортнее было бы решать поставленные перед ними задачи, президент В. Ющенко подписал даже 18 августа специальный указ «О допуске подразделений вооруженных сил других государств на территорию Украины в 2005 году для участия в многонациональных военных учениях».
На другом море — Каспийском в 2003—2004 годах США уже провели два совместных учения с Азербайджаном и намерены продолжать их, в том числе и в рамках запускаемой ими с этого года военной программы «Инициатива по охране Каспия», рассчитанной исключительно на Азербайджан и Казахстан.
Что касается места действия сегодняшних совместных военных учений Китая и России, то это — Владивосток, расположенный на территории КНР Шаньдунский полуостров и примыкающая к нему морская акватория, где и проходит основная фаза учений. По заявлению генерал-полковника Владимира Молтенского, руководящего маневрами с российской стороны, «Миссия» носит «ярко выраженную антитеррористическую и антиэкстремистскую направленность». Согласно легенде, Шаньдун стал условным государством, где на этнической почве произошли волнения, сопровождающиеся вооруженными столкновениями; российско-китайской группировке здесь противостоят здесь террористы и экстремисты. Для их уничтожения Москва и Пекин, заручившись поддержкой ООН, высаживают совместный морской и воздушный десант и захватывают плацдарм на территории Шаньдунского полуострова. Одновременно российские и китайские боевые корабли проводят в Желтом море поиск и уничтожение субмарины условного противника.
Учения, как считают в России, помогут вывести на новый уровень межгосударственные и военные связи России и Китая. Они, по замечанию временного поверенного в делах посольства России в Китае Сергея Гончарова, «открывают новую страницу в истории нашего военного сотрудничества» и представляют исключительную важность для дальнейшей консолидации Шанхайской организации сотрудничества.
Что лукавить: любое учение, под какой бы оно ни проводилось «шапкой» — столь модной сейчас антитеррористической или же какой-либо другой («межэтнические разногласия», заложенные в сценарий «Мирной миссии — 2005») — имеют не только и не столько военное значение. Это, прежде всего — демонстрация внешнеполитических предпочтений государств, инструмент, позволяющий составить представление о том, с кем и «против кого» дружит армия той или иной страны. Такой политический сигнал тем более значим, когда исходит он от России и Китая — государств, обладающих ядерным оружием, видящих себя в недалеком будущем сверхдержавами и претендующих на достойное своему статусу и положению место в новом геополитическом раскладе мира. Оба государства, кроме того, вполне недвусмысленно транслируют миру информацию о выходе на новый уровень межгосударственных отношений.
Можно ли считать это заявкой на солидарное влияние в стремительно меняющейся геополитике, фоном которой становятся настойчивые усилия США сделать современный мир однополюсным? Собираются ли Россия и Китай создавать в перспективе некий серьезный, конструктивный и самодостаточный противовес формирующемуся ныне в рамках политической глобализации порядку, который далеко не всех в мире устраивает? Пока на эти вопросы четкого ответа нет. Ведь хотя Россия и Китай — самые близкие соседи, их связи, история которых насчитывает столетия, складывались далеко не всегда безоблачно. Но, тем не менее, некие сигналы к значительному потеплению отношений Россия и Китай, если присмотреться, подают давно.
Основой современных российско-китайских отношений является Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанный еще в июле 2001 года. В сентябре 2004 года Россию с официальным визитом посетил китайский премьер. В октябре того же года в Пекине побывал российский президент, и тогда было заявлено, что китайско-российские отношения достигли «беспрецедентной высоты». На этой октябрьской встрече российского и китайского лидеров был решен многолетний территориальный спор, омрачавший на протяжении десятилетий отношения между Москвой и Пекином. Важной вехой на пути укрепления российско-китайского сотрудничества стала встреча ШОС на высшем уровне в Астане в начале июля: на ней явно с подачи России и Китая американцам намекнули на то, что они слишком подзадержались на военных базах в Центральной Азии.
Не удивительно, что сегодняшние российско-китайские маневры наделали столько шуму и породили множество — нередко противоречащих друг другу — оценок и мнений. Масла в огонь подлили и сами китайцы, которые, как считают многие эксперты, умышленно преувеличивают степень своего военно-стратегического сближения с Россией с целью оказания давления на Тайвань и поддерживающих это островное государство США и Японию. Но этот прием сработал: газеты, причем не только тайваньские и японские, но и некоторые российские («Коммерсант» в номере от 18 августа назвал российскую сторону «наемниками доброй воли», поучаствовавшими «в антиамериканских маневрах на китайские деньги»), уже пишут, что Москва будет помогать Пекину присоединять Тайвань.
Отреагировали, впрочем, не только труженики пера. Тайваньские руководители расценили маневры как репетицию силового захвата острова континентальным Китаем, считающим Тайвань частью своей территории. Дополнительную нервозность в отношениях с Китаем Тайваню прибавило и то, что в марте парламент КНР одобрил закон «О противодействии расколу страны»: он легализует «немирные средства» установления контроля Пекина над Тайванем. А потому в преддверии «Шаньдуна» вооруженные силы Тайваня провели в начале августа свои собственные объединенные учения в Тайваньском проливе недалеко от Цоинга, отрабатывая «отражение морского и воздушного нападения».
В США тема российско-китайских учений прямо не педалируется внешнеполитическим ведомством. Но очевидно, что она не вызывает в Вашингтоне положительных эмоций, учитывая, что США связаны с Тайбэем договором и в случае агрессии против последнего будут вынуждены защищать его: потому в Вашингтоне крайне негативно относятся даже к гипотетически обсуждаемым вариантам воссоединения Китая с Тайванем с применением силы. Кроме того, отношения Китая с Вашингтоном уже являются напряженными по причине огромного торгового дефицита Соединенных Штатов, серьезных трений в области безопасности и недавней неудачи с заявкой китайской государственной компании «CNOOC Ltd» на покупку американской нефтяной компании «Юнокал». Перспектива восстановления оси «Москва-Пекин» усиливает американские страхи перед стремительным подъемом Китая, который создает угрозу безопасности и экономическим интересам Соединенных Штатов. В недавно опубликованном докладе Пентагона еще раз подчеркивается, что наращивание военной мощи Китая может со временем составить «реальную угрозу» США и их союзникам на азиатско-тихоокеанском театре военных действий. Япония, чьи отношения с Китаем и Россией оставляют желать лучшего, выступила в этом месяце с похожей оценкой. Симптоматично также, что США послали в район учений свои стратегические подлодки.
Но нынешние учения, помимо их глубоко запрятанной пропагандистской составляющей, которая, впрочем, совсем не тянет на откровенный антиамериканизм, в политическом и военном отношении представляют очевидную взаимную выгоду — как для Китая, так и для России, при том что у каждого из двух государств имеется свой собственный интерес. Об интересе Китая уже сказано.
Что касается России, то одна из целей, которой Россия предполагает достичь в ходе учений — сподвигнуть Китай на новые закупки российского оружия.
Китай является крупнейшим покупателем российского военного снаряжения. В одном только 2004 году он заключил контракт на сумму в 2 миллиарда долларов на закупку российского вооружения, включающего военные корабли, подводные лодки, ракеты и самолеты. Россия превратилась, кроме того, в одного из ключевых энергоэкспортеров в Китай. Согласно многим прогнозам, двустороннее сотрудничество будет последовательно углубляться не только в азиатско-тихоокеанском регионе, но и в Центральной Азии. В то же время неправомерно было бы рассматривать Россию как своего рода «младшего партнера» при растущем «азиатском гиганте». Так, у России нет никаких обязательств перед КНР, и в случае конфликта вокруг Тайваня она не пойдет на лобовое столкновение с Японией и США.
Для России США остаются партнером — пусть непростым, но все же более или менее надежным — в борьбе с расползанием ядерного оружия, а также и с терроризмом, неприглядный и зловещий «лик» которого был явлен как российскому народу, так и американскому. Несмотря на то, что Москву раздражает та нахрапистость и бесцеремонность, с какой Вашингтон действует на постсоветских просторах, вступать с ним в конфронтацию российским политикам сейчас совершенно не выгодно. Да и наследство, оставленные России ее «родителем» — Советским Союзом, в значительной мере разбазарено, растранжирено, а то, что осталось, подбито молью. Так что, собственно-то, и сил для противодействия американской мощи, для воспроизводства на новом историческом витке старой конфронтационной формулы типа «соревнование двух мировых систем» брать особо неоткуда.
Что касается Китая, то и он меньше всего хотел бы, по всей видимости, подвергать свои отношения с США риску — хотя бы в силу того, что КНР заинтересована в еще большем расширении и без того достаточно тесного торгово-экономического сотрудничества с Америкой. Пекин, правда, противится поставкам американского вооружения на Тайвань, но при этом опасается свертывания американского военного присутствия в других странах Восточной Азии, где стратегический вакуум, в случае ухода американцев из региона, может заполнить региональный соперник Китая — Япония.
Но есть у России и у Китая в отношениях с США и Западом много общего: у них в последнее время возникло с Западом множество трений, что обострило в обоих государствах чувство «собственного стратегического одиночества», подталкивая их к сближению.
Очевидно, что на Китай и Россию впечатления произвели результаты «демократизации» Афганистана, а также односторонних действий США в Ираке, где на смену деспотическому и кровавому режиму пришел разгул терроризма. Не меньше тревоги вызывают и политические процессы в азиатской части бывшего Советского Союза. Они связаны со сменой элит, общим ослаблением правящих режимов, а также и с реально обозначившейся угрозой изменения светского вектора политики отдельных государств на религиозный, при том что этот вектор, похоже, будет сменяться не мирным, а насильственным путем. Опасения относительно роста религиозного экстремизма разделяются и Россией и Китаем. Они являются к тому же многоконфессиональными государствами, что еще больше усугубляет проблему их безопасного развития, достижения межконфессионального внутристранового баланса и стабильности. Поскольку современный терроризм и религиозный экстремизм имеет тенденцию к созданию наднациональных структур (сетей), то координация усилий между Россией и Китаем, с одной стороны, и странами Центральной Азии — с другой, могла бы стать действенным отпором на этот серьезный вызов безопасности.
Москве предстоит еще взвесить все «за» и «против» и выработать приемлемую формулу будущего совместного участия с Пекином в поддержании безопасности в азиатских «горячих точках». Однако опрометчиво было бы со стороны России спешить примерять на себя одежды, за которые ее могут обозвать «жандармом Азии», или же, связав себя обязательствами, начать «таскать каштаны» из готового полыхнуть огня для другого игрока, решающего в регионе свои геополитические задачи. В России, впрочем, не настолько наивны, чтобы не понимать, что Китай может использовать Москву в своих политических играх — и с США, и с Тайванем, и с центрально-азиатскими государствами. Но здесь рассчитывают, что тоже сумеют извлечь выгоду из этой игры: показать американцам, что против их «монополярной» силы может найтись другая, «многополярная» сила, которая способна принудить Вашингтон к более уважительному, равноправному диалогу с Москвой.
Учения дают России и Китаю возможность напомнить о своей мощи, о необходимости считаться с ними. Учения — это также и признак потепления в отношениях двух государств, которое вызвано не в последнюю очередь стратегическими опасениями Москвы и Пекина относительно доминирующей роли США в мировой политике.
