 |
| Русский дом | Монах Глеб (Малахов) | 11.08.2005 |
Боль сердечная и скорбь о России, о дне её сегодняшнем и завтрашнем.
В этом году исполняется 625 лет Куликовской битвы.
Вспоминаю Москву 80-го года, когда отмечалось 600-летие русской победы на Куликовом поле.
Все выставочные залы столицы: Манеж, Кузнецкий мост, Беговая и многие другие были заполнены прекраснейшими холстами, графическими листами и декоративными произведениями, прославляющими Россию. Кругом — русские лица!
Думаю, что это был последний всплеск, лебединая песнь русского искусства. Ничего подобного и ожидать не приходится в нынешнем году. Сегодня русскую, да и мировую историю усердно переписывают заново люди, которым за это хорошо платят.
У иноков Глинской Пустыни есть песнопение с такими словами: «Потому не погибла земля, что монахи о всех молят Бога!»
Монастыри всегда были и будут оплотом и форпостом Православия. Монастыри падут последними, когда уже весь мир поклонится антихристу. Монахи — это гвардейцы Православия!
А гвардия, как известно, не сдаётся.
О битве, которая сплотила Русскую Землю и набатным призывом отозвалась в душе каждого православного христианина.
Есть в истории народа русского такие ключевые события, которые невозможно вытравить из памяти людской.
К таким событиям относится Куликовская битва. День этот, 8/21сентября, не только памятная дата знаменательного сражения, но ещё и праздник Рождества Пресвятой Богородицы.
В этот день русские воины сражались под Покровом Богородицы, Сама Матерь Божия принимала и вводила души в Царствие Небесное!
Почему Мамай пришёл с такой огромной ратью — более пятисот тысяч — на Русь? Дело в том, что сам он был незаконным правителем Золотой Орды, узурпатором власти, и грабительский поход на Русскую Землю ему был необходим, чтобы эту власть удержать.
Игумен Земли Русской преподобный Сергий Радонежский благословил Великого Князя Московского Димитрия Ивановича и дал ему в помощь двух монахов: Андрея Ослябю и Александра Пересвета — бывших воинов.
Когда Димитрий выводил свои полки из Кремля, митрополит Московский Киприан благословил весь свой клир, дабы стояли в воротах Фроловских, и в Никольских, и в Константино-Еленинских, и каждого выходящего воина осеняли крестом и кропили святой водой.
Княгиня же великая Евдокия, и Владимира Андреевича княгиня Мария, и других православных князей княгини, и многие жены воевод, и боярыни московские, и жёны слуг тут стояли, провожая мужей своих. И от слёз и стонов не могли и слова сказать, совершая прощальное целование.
Полки собрались в Коломне 15/28 августа, на праздник Успения Божией Матери, где Великий Князь устроил им смотр на поле перед Девичьим монастырём.
Осень в тот год затянулась и днями солнечными радовала, и туманами белыми, от росы встававшими. Но множество волков стекалось на место то, ожидая того дня грозного, Богом предопределённого. Тучи слетевшегося со всех сторон чёрного воронья с клекотом носились над полями.
Великий князь приказал переправиться через Дон, дабы отсечь любую мысль об отступлении.
Туманным было утро восьмого дня сентября. Медленно всходило солнце. Со стороны войска Мамая выехал Челубей, вызывая православных на поединок. Как сказано в Летописи: «Воин этот был такой силы и тяжести, что конь под ним прогибался. Челубей был зять Мамая, начальник тьмы, то есть 10-ти тысяч воинов.
И тогда Пересвет сказал Димитрию: «Благослови князь!» И ему, прямо на подрясник, надели кольчугу, дали копьё, Пересвет вылетел навстречу Челубею, яко сокол. Дух — против плоти! И принёс себя в жертву дух, и — поразил плоть!
И пошли стенка на стенку: и ударились! И, вздохнув полной грудью и стиснув зубы, выдохнуть уже не могли, потому как теснота была такая, что, как свидетельствует летописец, «мертвые часами стояли среди живых, не могущи упасть».
И был треск, и гром великий от преломленных копий, и от ударов мечей.
Великий князь московский Димитрий Иванович в пешем строю как простой воин сражался, круша врагов палицей. Коня же своего и стяг чёрный, боевой, — с Ликом Спаса Нерукотворного, передал Михаилу Андреевичу Бренку, тот и одежду его на себя надел, чтобы сберечь князя.
Под тем знаменем и погиб Михаил Бренко — вместо великого князя. По свидетельству оставшихся в живых, в самый разгар битвы отверзлись Небеса и облако над полем встало, и множество венцов сияющих из того облака на поле спускалось.
К полудню, татары прижали русских к обозу. Но в сосновом бору на бугре, в засаде стоял Димитрий Боброк, воевода земли Волынской, весь день наблюдая за битвой и сдерживая свою дружину, закованных в латы богатырей тяжёлой русской кавалерии. Ему говорили: «Пора, воевода!» Он отвечал: «Рано, пусть крепче завязнут!» И вот, когда солнце стало клониться к вечеру и битва началась уже на самом обозе, Боброк сказал: «Пора!» Он поскакал впереди и погиб. Татары, увидев у себя за спиной конных русских воинов, пришли в ужас, дрогнули и побежали.
Сыны же русские силою Духа Святаго и молитвенной помощью святых страстотерпцев князей Бориса и Глеба секли агарян, точно лес вырубали.
Стоял Димитрий с оставшимся войском за Доном на поле боя ещё восемь дней: пока не похоронили всех христиан.
Русских, могущих идти в строю и нести оружие, осталось 12 тысяч и было ещё 20 тысяч возов раненых.
Свято-Покровский Авраамиево-Городецкий монастырь Костромской епархии
