Их хранит благодать

9 августа 305 г. — 1700 лет со дня преставления великомученика и целителя Пантелеимона

Мощи святых угодников Божиих из ризницы Русского монастыря

Великомученик и целитель Пантелеимон, живший в конце III — начале IV века в Никомидии, всю свою жизнь посвятил больным и убогим. Он лечил всех безвозмездно Именем Иисуса Христа, посещал узников в темницах и тех, кто нуждался в его помощи. За отказ принести жертву идолам и за открытую проповедь Христа св. Пантелеимон был предан жестоким мукам и обезглавлен. По повелению императора его бросили на растерзание диким зверям в цирке, но те не тронули его. Зрители поднялись с мест и стали кричать: «Велик Бог христианский!» Тогда император приказал отрубить Пантелеимону голову. Палачи отказывались казнить его, но Пантелеимон просил их не лишать его мученического венца в Царствии Небесном. Со слезами простившись со святым, воины выполнили приказ императора. Многие, присутствовавшие при казни, уверовали во Христа.

Святой великомученик Пантелеимон издавна почитается на Руси. В честь него освящена русская обитель на Святой Горе Афон.

C архиепископом Тернопольским и Кременецким СЕРГИЕМ беседовал Александр Иванович ШПЕКО.

— Ваше Высокопреосвященство, современную цивилизацию и еЈ научно-технический прогресс на Святой Горе Афон не принимают. Здесь нет ничего из того, чем живЈт мир и что им движет. В чЈм, на Ваш взгляд, главная особенность афонской монашеской жизни?

— В том, чтобы следовать Слову Господа. Афон… Это ведь удел Божией Матери. То есть место, действительно, настолько особое, что даже внешне оно разительно отличается от всего мира. Тех видимых, как теперь говорят, апостасийных процессов, которые столь разрушительно действуют вне Афона, здесь почти нет. И поэтому первое, как бы очевидное качество Святой Горы, — еЈ чистота. И в обычном, и в нравственном, и в духовном значениях этого слова. Воду здесь можно пить из любого крана, любого источника: никакими сливами она не повреждена. Идти здесь можно в любом направлении: все пути ведут только к обители.

Но всЈ это следствие. А главное в жизни Афона то, что его основа, по нашим наблюдениям и переживаниям, заключается в молитве. Основное послушание здесь — богослужение. Это даже не послушание, а насущнейшая необходимость, можно сказать, сам воздух афонской жизни. Поэтому день на Святой Горе начинается с церковной молитвы и ею же он завершается, поэтому так продолжительны богослужения. ВсЈ здесь подчинено молитве, служению Богу — это стержень всей жизни Афона, а остальное — лишь сопутствует ему.

Афон продолжает сохраняться в чистоте и святости, потому что молитвенно, прежде всего, противостоит той мерзости окончательного запустения, той катастрофе, к которой столь прогрессивно влечЈтся сегодня мир. И монастырские стены, и все монастырские комплексы тоже в первую очередь восстанавливаются молитвою.

— Приезжающему на Афон мирскому человеку хочется как можно больше увидеть, как можно больше посетить монастырей, приложиться к большему количеству святынь. Получается какая-то суета…

— Это естественное желание — побывать на Афоне везде. Помню, в первый свой приезд я тоже хотел увидеть многое. Но однажды в нашем Свято-Пантелеимоновом монастыре вышел из кельи — ночь, никого нет, храм закрыт. Куда бежать? Что искать? А знаю, что служба где-то идЈт. Как-то отыскал. Впервые тогда попал в наш верхний, Покровский храм. ЗашЈл — и поразился. Он большой, длинный. Вдали мерцают свечечки, отблескивает иконостас. Какой-то особый, благодатный аромат стоит в воздухе, а главное — тишина, отрешЈнность, и кроме слов молитвы, которую читает монах, ничего более. Невольно я вздохнул: Господи, ведь столько бегал, суетился, а сокровенное-то — вот оно.

Поэтому такое как бы увлечение суетой надо пережить. И понять: мы приходим сюда для того, чтобы почерпнуть здесь частицу той духовной благодати, которая пребывает на молитве. Хотя бы частицу еЈ.

На Афоне — огромное количество святынь: мощей, икон, храмов, скитов, монастырей. Это настолько изобильное богатство, что рассудок просто теряется и не может вместить его. В таком количестве прочувствовать святыню — нельзя. А нам хочется, нам кажется, что можно. Вы правы, тут возникает какое-то странное потребительство. И вот когда стоишь в храме, в стасидии (специальном приспособлении для долгих молитв. — Ред.), на богослужении — немощь свою, в том числе и эту, почувствовать можно. И ночную молитву, может быть, не сразу, постепенно, но воспринять тоже можно. А значит, и благодать. В такие мгновения хочется только одного: чтоб молитва эта не заканчивалась.

— В эти мгновения, видимо, и происходит соприкосновение с вечностью?

— Да-да. Именно в молитве. В жизни такое не испытывал. И дай Бог, чтобы наши паломники вразумились: главное на Афоне — почувствовать эту молитву, побыть в ней. Пережить еЈ, постараться потерпеть в ней свою немощь человеческую, ибо мирскому человеку тяжело на такой молитве. Потерпеть и понять то, чем живЈт братия. Это та жизнь, та молитва, которая даЈт новые силы, особые силы духа. Силы благодати. Силы Христовой милости и любви. А это те силы, которые помогут нам устоять в вере. Не соблазниться тем злом, которое столь безбрежно сейчас разливается в мире. Не соучаствовать ему. Но радоваться тому, что мы, слава Богу, православные. Что у нас есть это богатство — вера правильная в Бога истинного. И что мы можем жить именно подлинным богатством, а не какими-то его суррогатами.

— На Афоне по-прежнему почти нет электричества: во всех храмах возжигают только свечи и лампады. Несмотря на летнюю жару, я не видел здесь кондиционеров. Зимой отопление здесь печное. Но два мощных удара цивилизации по Афону уже нанесла. Это паромно-автомобильные дороги и мобильная связь.

— Да, это проблема Афона. Именно проблема. Братья тоже переживают еЈ. Ведь они ушли в монастырь от цивилизации, они, как говорится, не от мира сего. А мир настигает их. Конечно, это тяжело.

— Уже несколько лет реализуется проект «восстановления» Афона. Поскольку его финансируют международные структуры, то понятно, что под «восстановлением» имеется в виду разрушение Святой Горы как центра молитвенной, духовной, то есть совершенно противоположной цивилизационный формам культуры. Не случайно обязательным условием проекта является строительство на этой святой земле того, чего здесь никогда не было: окольцовывающего все монастыри автобана, пятизвЈздочных в каждой обители гостиниц с барами и так далее. А в принципе, есть ли закон, позволяющий противодействовать средствам цивилизационного порабощения? УдаЈтся ли монастырям Афона выстраивать свой фронт сопротивления грядущему гуманитарному нашествию цивилизации?

— Да, такой закон есть. Закон главенства духовного начала над любым материальным, в том числе и цивилизационного уровня. Важно, чтобы эта зависимость, порядок этой подчинЈнности не нарушался ни при каких обстоятельствах. «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его» (Мф. 6, 33). А всЈ остальное, что необходимо вам, приложится.

Если духовное начало перекрывается мирским — строительством, ремонтом, установлением техники — это уже… печально. Но братья с этой проблемой пока справляются.

— По преданию, перед разрушением Афона со Святой Горы удалится Иверская икона Божией Матери. Я понимаю, что какие-либо прогнозы здесь вообще невозможны. Но всЈ же, может быть, по состоянию духовной жизни афонских обителей, позволительно предполагать, что произойдЈт это ещЈ не столь скоро?

— Да. Будем надеяться. Иверская икона ещЈ принимает нас. И братья с Иверона тоже принимают. Можно сказать, что уровень духовной жизни на Афоне так высок, как, пожалуй, нигде более. На Афоне благодать Матери Божией действует явственно. Она покрывает и братию, которая трудится здесь в подвиге, и нас сподобляет утешением и радостью. И надеждой.

Будем молиться Божией Матери, и Она не оставит нас!

Александр Иванович ШПЕКО

http://www.russdom.ru/2005/20 0508i/20 050 820.html