 |
| Нескучный сад | Ольга Беляева | 04.08.2005 |
Аналогов такой работы — создания радиотеатральных постановок житий святых — нет. Для записи приглашали профессиональных актеров, таких как Владимир Заманский, Аристарх Ливанов, Ирина Муравьева. За очень редким исключением, артисты были воцерковленными людьми. Многие пели в церковном хоре. Работали самоотверженно, по 12 часов. Духовно-художественную цензуру осуществлял Новоспасский монастырь. Иногда постановку приходилось переписывать по два-три раза. Радиотеатр вообще забытый жанр, который сложно реанимировать. Сотрудникам центра не с кем было посоветоваться, как и что делать. Пришлось придумывать свою форму подачи. Как в рисунке более тонкими или толстыми штрихами пишутся передний и задний планы, в радиопостановках прорабатывали перспективу тихими и громкими голосами героев. Каждому актеру вскоре нашлось свое амплуа: Заманский читал жития святителей, Терентьев — князей и воинов. А вот от участия женщин вскоре пришлось отказаться — эмоции перехлестывали через край. При постановке жития святой мученицы Перпетуи из-за нахлынувших слез актриса не смогла читать текст. В дальнейшем было решено, что жития святых — мужские и женские — читают только мужчины.
Своего «главного актера» — Алексея Жирова (он читает все ключевые роли в радиопостановках) на прослушивании «зарубили». А спустя некоторое время «одумались». По словам режиссера, когда Алексей прочел роль, вся постановка наконец-то собралась в единую картину. До этого она состояла из разрозненных монологов.
Руководитель культурного центра Сергей Харлов уверен: «Нужны курсы актерского мастерства, на которых бы преподавали не лицедейство, а учили бы искусству православного театра. Говорят: лицедейство — грех. Правильно. Но лицедейство — это маска с прорезью. А театр — это искусство сострадать. И чем хуже мой персонаж, тем больше я ему сострадаю. Когда-то я услышал и навсегда запомнил слова: „Как помочь плачущему? Плакать вместе с ним“. Вот что я считаю основой актерского мастерства».
Главную цель православного культурного центра Сергей Васильевич определяет так: «Сейчас первым делом нужно объединяться, создавать искусство, параллельное озверевшему миру. Однажды я присутствовал на экзамене в театральном училище. Училище новаторское, студенты сдавали этот экзамен таким образом: надевали безликую маску — прорези для глаз и рта — и, издавая нечленораздельные звуки, скакали по сцене, изображая животных. Это довольно жуткое зрелище, когда человек отказывается от своей сущности, выпускает на свободу свое животное начало. Но когда студенту сказали: „Спасибо, хватит“, а он не смог остановиться, у меня просто волосы на голове зашевелились. Ему кричат: „Довольно!“ — а он все никак не может уйти со сцены, выйти из этого животного образа. У зрителей должна быть альтернатива, выбор между лицедеями и актерами, которые смогут показать зло, сами не становясь им».
