 |
| Политический журнал | Александр Меленберг | 02.08.2005 |
Как известно, генерал-лейтенант Андрей Власов попал в плен 12 июля 1942 г. в районе печально известного Мясного Бора. Откуда его переправили под Винницу, в лагерь для высшего командного состава Красной армии. Уже 3 августа 1942 г. Власов и некий полковник Боярский направили «меморандум германскому командованию» с согласием на сотрудничество. Там же, в Виннице, 10 сентября 1942 г. он подписал первую листовку с обращением «к командирам РККА и советской интеллигенции», где подверг критике сталинский режим. И, наконец, 27 декабря 1942 г. появляется подписанная генералом Власовым и другими лицами от имени несуществующего Русского комитета так называемая «Смоленская декларация». В ней говорится о целях вооруженной борьбы против режима Сталина в духе идей Февральской революции 1917 г. и содержатся призывы к советским людям переходить на сторону генерала Власова.
Из показаний А. Власова на первом допросе в следственном отделе Главного управления контрразведки СМЕРШ в Москве 25 мая 1945 г.:
«…Меня и полковника Боярского вызвали к себе представители разведотдела при ставке верховного командования германской армии полковник Ронне (Алексис фон-Ренне. — А.М.) и отдела пропаганды верховного командования Штрикфельдт (капитан Вильфрид Штрик-Штрикфельдт, бывший офицер русской царской армии. — А.М.), которые заявили, что на стороне немцев уже воюет большое число добровольцев из советских военнопленных и нам следует также принять участие в борьбе против Красной Армии.
Я высказал Ронне и Штрикфельдту мысль, что для русских, которые хотят воевать против Советской власти, нужно дать какое-то политическое обоснование их действий, чтобы они не оказались наемниками Германии. Ронне ответил, что немцы согласны создать из русских правительство, к которому перейдет власть после поражения советских войск. Я заявил Ронне, что подумаю над его предложением и позже дам ответ… В октябре 1942 года немцы предложили мне выехать в Берлин.
ВОПРОС. Однако вопросами формирования так называемой „Русской освободительной армии“ из числа советских военнопленных вы продолжали заниматься?
ОТВЕТ. Формированием добровольческих частей из числа русских военнопленных занимался немецкий штаб добровольческих войск, возглавлявшийся германскими генералами Хельмигом и Кестрингом. В декабре 1942 года я поставил перед Штрикфельдтом вопрос о передаче под мое командование всех сформированных русских частей, и объединить их в армию (так в тексте. — А.М.). Штрикфельдт ответил, что передача мне всей работы по формированию русских частей задерживается из-за отсутствия русского политического центра. Украинцы, белорусы, кавказцы, как заявил Штрикфельдт, имеют в Германии свои руководящие политические организации и в связи с этим получили возможность формировать свои национальные части, а потому, если я хочу добиться успеха в своем начинании, должен прежде создать какой-то русский политический центр».
Далее Власов пояснил следователям, что исходя из этих мотивов и появилась на свет «Смоленская декларация» от 27 декабря 1942 г.
Русские добровольцы в германской армии — именно добровольцы, потому что немцы в свою армию насильно никого не тащили — представляли собой внушительную силу. Райнхард Гелен, полковник немецкого Генштаба, начальник отдела «Иностранные армии Востока», определял их численность на лето 1942 г., на момент пленения А. Власова, от 700 тыс. до 1 млн человек. Для немецкого командования, к этому времени уже начавшего испытывать дефицит людских ресурсов, было крайне соблазнительно использовать крупное союзное соединение хотя бы для временной смены с передовой собственных частей. Власов как военачальник не мог этого не понимать.
Тем не менее он сознательно пошел на обострение отношений с командованием вермахта. Вопреки здравому смыслу.
Вот что об этом показал сам А. Власов на допросе 25 мая 1945 г.:
«В том же 1943 году я посетил Псков (с 24 апреля по 3 мая. — А.М.), где осмотрел батальон добровольческих войск и был на приеме у командующего германскими войсками, действовавшими под Ленинградом, генерал-фельдмаршала Буша, который просил меня рассказать на собрании германских офицеров о целях и задачах „Русского комитета“. Выступая на собрании, я заявил, что „Русский комитет“ ведет активную борьбу против Советской власти и что немцы без помощи русских уничтожить большевизм не смогут. Мое выступление явно не понравилось генерал-фельдмаршалу Бушу… Я возвратился в Берлин и от Штрикфельдта узнал, что о моем выступлении у фельдмаршала Буша стало известно Гиммлеру… Гиммлер на одном из узких совещаний высших начальников германской армии заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии возится с каким-то военнопленным генералом и позволяет ему выступать перед офицерским составом с такими заявлениями, которые подрывают уверенность немцев в том, что они одни могут разбить Советский Союз… Гиммлер предложил прекратить такую пропаганду и использовать только тех военнопленных, которые заявляют о своем согласии служить в немецкой армии. После этого выступления Гиммлера я некоторый период не проявлял активности и до 1944 года никуда из Берлина не выезжал».
Во время этого же самого выступления в Гатчине, в штабе группы армий «Север», был еще и такой эпизод: Власов, картинно указывая рукой в сторону Питера, заявил, что будет рад приветствовать немцев как своих гостей в освобожденном нами Ленинграде. (Кем это нами? — возник у всех присутствующих вопрос). То есть Власов сам, по собственной инициативе, спровоцировал немцев на конфликт. Однофамилец нынешнего американского президента не преминул просигнализировать о данном эпизоде начальнику штаба германской ставки Кейтелю. Через того или, по другой версии, через заведующего имперской канцелярией информация дошла до Гитлера. В результате на совещании с представителями общеармейского командования 8 июня 1943 г. в альпийской резиденции фюрера Бергхофене было принято решение Русскую освободительную армию не создавать. Все русские формирования в составе вермахта перебросить на Запад. Соответствующий приказ появился 10 октября 1943 г. А к июню 1944 г. практически все русские батальоны оказались во Франции и Бельгии. Здесь они были сосредоточены на укреплениях «Атлантического вала». И приняли активное участие в боях против высадившихся в Нормандии войск союзников.
А что же Власов? Почему он не протестовал, почему не писал соответствующих писем, рапортов, докладных записок? Он должен был с пеной у рта доказывать, что русские формирования предназначены для борьбы со сталинским режимом, что они нужны немцам именно в России. Вместо этого он, по выражению знавшего его белоэмигранта А. фон Лампе, «пьянствовал и куражился» или, по его собственному выражению, «не проявлял активности». Чем не «агент влияния Сталина»?!
Переброска русских частей на Запад была крайне выгодна Сталину. Руками немцев решались сразу две задачи: а) из зоны соприкосновения с советскими людьми изымался губительный для большевиков антисталинский фермент; б) усиливалось сопротивление союзникам. Ясно, что союзники, навалившись всей своей мощью, взломают «Атлантический вал», но при этом и сами серьезно измотаются.
Потому-то немецкие спецслужбы и лично Гиммлер интуитивно испытывали недоверие к Власову.
Гиммлер, выступая 14 октября 1943 г. на совещании высших офицеров СС и вермахта, в свойственной ему манере сказал: «Многие возлагали большие надежды на этого Власова… Я думаю, в данном случае мы исходили из неправильной оценки славян. Каждый славянин, каждый русский генерал будет, если дать ему возможность говорить, учитывая его тщеславие, высказываться в сказочной для немцев форме. Генерал Власов — что меня тогда удивило — даже в Германии проводил пропаганду и в такой гротесковой форме читал нам, немцам, лекции. И в этом я видел большой вред… Без нашего ведома произошло следующее: господин Власов начал говорить с заносчивостью, которая характерна для русских. Он заявил, что Германия еще никогда не могла победить Россию, которая может быть побеждена только самими русскими. Видите, господа, это высказывание опасно. Утренней, обеденной и вечерней молитвой немецкой армии должно быть: „Мы превыше всех врагов на земле“. И если приходит какой-то русский выскочка — бывший позавчера, может быть, подмастерьем, а вчера сделанный господином Сталиным генералом, который с заносчивостью славянина читает здесь лекции и выставляет такое предположение, что Россия может быть побеждена только самими русскими, тогда я должен сказать: таким заявлением человек показывает, какая он свинья».
Власову совсем необязательно было, «выполняя задание», специально сдаваться в плен. Тем более что сам он навстречу немцам с поднятыми руками не выходил. Его сдали обычные советские крестьяне, «стукнув» немецкому патрулю о местонахождении какого-то большевистского начальника. А в дальнейшем его могли использовать «втемную» или «вполутемную». На это во внешней службе «органов» были большие мастера. Вспомним, как в рамках операции «Трест» вполутемную использовали таких авторитетных царских генералов, как Брусилов, Зайончковский, Потапов. Как для нейтрализации Врангеля, Кутепова и белоэмигрантской военной структуры также вполутемную использовали белого генерала Скоблина и далекую от мужской политики Марину Цветаеву. Причем дело было поставлено так, что все вышеперечисленные лица были «сами обманываться рады».
Вот каким образом было обставлено появление Власова в Москве. Как известно, его захватили 12 мая 1945 г. Уже 15 мая он оказался на Лубянке. После короткого пребывания в боксе «для новоприбывших» Власова препроводили в кабинет начальника ГУК СМЕРШ В. Абакумова. Там он пробыл около 40 минут. После чего начальник внутренней лубянской тюрьмы получил письменное указание: «На имеющуюся у Вас половину продовольственной карточки прошу включить на дополнительное питание арестованного N 31».
Этим самым N 31 был Андрей Власов. Как «почетному посетителю» ему была отведена отдельная камера. Все остальные его подельники проходили под собственными фамилиями, находились в общих камерах, и никакого доппайка им не полагалось. А продовольственная карточка высшего начсостава «органов» в живущей впроголодь стране была весьма не символической (апельсины-сервелат-шоколад…). Удивительно трепетное отношение к предателю Родины!
Кое-кто даже уверял, что Власов спокойно доживал свои дни на спецобъекте то ли под Москвой, то ли под Нижним Новгородом.
Иначе как можно объяснить тот факт, что «предатель и иуда» генерал Власов был лишен всех наград указом Президиума Верховного Совета СССР от… 16 мая 1990 г., в то время как приговор к смертной казни через повешение ему зачитали 1 августа 1946 г. Среди этих наград был орден Боевого Красного Знамени за деятельность в Китае (1938−1939, кстати, по линии ГРУ) и боевую подготовку дивизии, дважды объявленной лучшей в Красной армии (1939−1940), аналогичный орден за московскую битву (1941−1942). А может быть, и послевоенные ордена…
ЦИТАТА
«И если приходит какой-то русский выскочка — бывший позавчера, может быть, подмастерьем, а вчера сделанный господином Сталиным генералом, который с заносчивостью славянина читает здесь лекции и выставляет такое предположение, что Россия может быть побеждена только самими русскими, тогда я должен сказать: таким заявлением человек показывает, какая он свинья».
Генрих ГИММЛЕР
