 |
| Народное радио | + Савва Ямщиков | 29.07.2005 |
Савва Ямщиков: Игорь Сергеевич, две оговорки. У меня есть напарник, который знает не меньше, чем я. Это Василий Борисович Ливанов. Это первая оговорка. И вторая. Наша сегодняшняя беседа о Швыдком — мое последнее выступление, связанное с этой фигурой. Это эпитафия. И больше мы возвращаться к нему не будем. Я даю обет. Это мое послушание.
Видите ли, в чем дело. Скандал для меня не был неожиданностью, хотя повод, выбранный Швыдким, я считаю абсолютно не актуальным. Перед выступлением Александра Сергеевича Соколова, перед передачей «Постскриптум» я участвовал в сюжете, посвященном проблемам трофейных ценностей, которые, конечно, тоже связаны со Швыдким. И там Николай Николаевич Губенко без каких-либо обиняков сказал, что подоплекой столь ретивого служения Швыдкого немецкой стороне являются именно откаты. Он сказал, что 60 процентов от суммы каждой сделки по возвращению трофейных ценностей получает команда, которая этим занимается под руководством Швыдкого. Это ни для кого не секрет.
То, что Александр Сергеевич сказал относительно этой системы откатов бывшего Министерства, а нынешнего ФАКа (сокращенное название Федерального агентства по культуре и средствам массовых коммуникаций), я вообще-то мог выразить знаменитым: «Воруют». Так повелось, так сказать, а сейчас воруют немерено. Швыдкой прекрасно понимает, что Соколов набирает силу. Об этом говорят его поездки в провинцию, его отношение к нашим проблемам. Я вам конкретно скажу. Недели две назад Александр Сергеевич вернулся из Пскова. Мы с ним встретились, и то, что он мне потом рассказал об увиденном во Пскове, (я-то за этим уже годами слежу, и мы боремся с этим) ясно показывает, что он смог сориентироваться за два — три дня, которые он там пробыл. И мы наметили уже план действий во Пскове. Это касается не только Пскова. Всюду, куда Александр Сергеевич Соколов приезжает, начинается расчистка Авгиевых конюшен, которые были созданы как раз в эпоху царствования Швыдкого. Понимаете, в чем дело? Приход Швыдкого в эту организацию состоялся на моих глазах. Я некоторым родом был советчиком Швыдкого.
Игорь Шишкин: Даже так?
Савва Ямщиков: Ну, конечно. Потому что он прилип к нам по трофейным проблемам, которыми мы тогда занимались. Фильм о Бременской коллекции начинал сниматься здесь, у меня в мастерской. Здесь его друг Костолевский из Министерства культуры подключился ко мне, к профессору Расторгуеву. Заявка — серия передач о трофеях: Бременская коллекция, коллекция Кенникса, следующая — «Золото Шлимана», причем это все, конечно, делалось с моих позиций: ничего не возвращать без компенсации, вообще ничего не возвращать. Тогда я был в курсе всех его дел, и он мне задал как-то вопрос, решил со мной посоветоваться. Вот ему предлагают на выбор два места: одно — директор Института искусствознания, а второе — зам. министра культуры. Ну, я со своих позиций рассуждаю, я-то вообще никогда не стремился занимать и не занимал руководящие должности. Конечно, я сказал, что надо идти директором Института искусствознания, потому что для меня это святая святых. Он явно знал ответ, но то ли проверял меня на вшивость, то ли себя, я не знаю. «Ты знаешь, — сказал он, — я подумал, что сейчас Жене там очень нелегко. Я Жене должен помочь».
Но я-то уже тогда видел, кто такой Женя Сидоров, и какой из него министр культуры. Он и уехал потом на благополучную кормежку в ЮНЕСКО. Женя Сидоров, к которому у меня есть претензии за его работу в ЮНЕСКО, связанную с уничтожением памятников в Сербии, когда он представительство открыл. Я всюду это написал, что он там представляет Россию, славянский мир. Он должен был сказать: «Вы уничтожаете уникальные памятники, находящиеся в Золотом фонде ЮНЕСКО», но он этого не сделал, ему это не нужно было. Это все ребята, вышедшие погулять, так сказать. Им до нашей культуры, как до лампочки. И вот он стал заместителем министра, и пошел, пошел, пошел по этой лестнице. Но для меня сразу, как только он начал работать, стало ясно, что приоритетом для него будут: Дубосарские, левые композиторы, пошлые театральные постановки, центр Мейерхольда, Фокины — вот на это и пойдут деньги. Я сразу понял, что он не будет давать деньги на журнал «Наш современник». Там ведь был скандал, что они дают всем, кроме журнала «Наш современник». Как они могут дать «Нашему современнику», когда, извините, они при словах «Наш современник» за пистолет хватаются. Я знал, какую он будет проводить политику, знал, что будет Леня Бажанов это современное искусство двигать. То есть, хляби разверзлись перед ними. Какая культура?
Вот тут, между прочим, мой хороший приятель Александр Белинский, петербургский театральный режиссер, известный всем по своим постановкам с Максимовой «Галатея», «Старое танго» написал вот сейчас по поводу этого скандала: «Миша, конечно, написал замечательную книгу о театре, — но тут же Белинский говорит, — но министр из него — близко подпускать нельзя». Но я что-то сомневаюсь, что Швыдкой может написать замечательную книгу о театре. Когда Швыдкой работал в журнале «Театр», по Москве ходила такая притча-прибаутка: «Есть ложь, есть страшная ложь, но страшнее всего ложь Швыдкого». Это слова авторов журнала «Театр», облапошенных им неоднократно, а такие прибаутки просто так не рождаются.
Игорь Шишкин: Естественно.
Савва Ямщиков: И это человек лживый. Человек, который может сказать одно, но сделает другое за спиной, а это самое страшное на посту министра культуры, поэтому сегодняшний скандал с Соколовым я расцениваю как скандал духовных разногласий в подходе к сохранению и возрождению отечественной культуры. Вообще создание агентств при Министерствах — парадокс. Министр Соколов выступает с какими-то предложениями, а его подчиненный Швыдкой решает, дать или не дать.
Игорь Шишкин: Да, деньги и кадры у него.
Савва Ямщиков: Как советник при президенте Илларионов, у которого жена американка. Что он может ему насоветовать? А Швыдкой будет преследовать только свои цели. Прежде всего, это забота о себе, любимом. Один наш знакомый адвокат показывал юридическую статью о том, что любой министр имеет право только на одно совместительство, на преподавательскую деятельность, если он до этого преподавал, а за нарушение этой статьи предусматривается наказание в виде каких-то экономических последствий. Но Швыдкой работает на телевидении столько, сколько не работает, по-моему, все телевидение, и ведь он работает не бескорыстно. Его ставки гораздо выше, чем ставки у Пушкова, гораздо выше, чем деньги, которые отпускаются на передачи Золотусского или на замечательные передачи Феликса Разумовского «Кто мы?». Я знаю, как они выкарабкиваются с деньгами. И у меня сразу вопрос: а он что, телевизионный незаменимый? Я практически подхожу. Я 20 лет работал на телевидении, и когда был молодой, думал: хорошо бы и тут, и тут успеть, а мне умные мои учителя сразу объяснили основной принцип: «Савва, появляйся в эфире только тогда, когда ты можешь сказать такое, что запомнится, иначе ты смылишься, как обмылок, или как стертый пятак». И если у нас на телевидении кто-то и появлялся относительно часто, то это были передачи таких людей, которые многое могли сказать: Панченко, Гумилев, Лотман, Василий Песков, Сенкевич.
Игорь Шишкин: Это передачи, которые все до сих пор помнят.
Савва Ямщиков: «Очевидное — невероятное», не только Сергей Петрович Капица делал, но и замечательный Лев Николаевич Николаев, который ведет «Цивилизацию». Кстати, это один из моих учителей. Ведь передачи Льва Николаевича интересны потому, что каждый раз он рассказывает о чем-то новом, например, о наших портретах в фильме «Необходимая случайность». А Швыдкой, что у него — клубы и огоньки, концерт независимости России от Намибии с Красной площади ведет он. «ТВ плюс театр», я считаю, что это пошлейшая передача, для меня это верх издевательства над мировой культурой. Вот сидят они, вся их компания. Режиссер Соловьев, который сейчас уничтожает еще одно классическое произведение, «Анну Каренину», тешит публику во главе со Швыдким. Вот он рассказывает, как его пригласили на какой-то юбилей премии «Триумф» в Большой театр, как он пришел, думал выпить, а попал сразу в зал, и ему пришлось смотреть, и как он уши затыкал. И как он, отсидев первый акт, хотел уже уходить в буфет, и как их с Битовым затолкали почему-то на второй акт, и тут появилось какое-то кладбище. И Швыдкой хохочет, все хохочут — вы меня простите, пожалуйста, они смотрели «Жизель». А «Жизель» — это такой же атрибут русской культуры, как «Лебединое озеро», как «Баядерка», как «Спящая красавица», как «Мороз и солнце, день чудесный…». Вы понимаете, им все равно, над чем хохотать. Если он сказал, что Пушкин устарел, чего можно ждать от этого человека? Видимо, теперь после этого Швыдкой — это наше все?
Игорь Шишкин: Что из себя представляет Швыдкой, я думаю, многим хорошо известно. Но, как вы полагаете, почему сейчас он решился на такой беспрецедентный шаг? Он все же подчиненный, хотя и контролирует финансы и кадры. Он подает в суд на министра культуры, да еще с формулировкой о «защите чести и достоинства», хотя ни то, ни другое, по мнению людей, его знающих, не свойственно данному господину.
Савва Ямщиков: Вот мой анализ этого явления: Швыдкой человек далеко не глубокого ума. Вот выступает его адвокат Астахов. Я считаю, есть Резники, есть Падвы, а есть особые адвокаты. Астахов — это такой замечательный участник тусовок, так сказать, правительственный человек, который посвятил свою жизнь и начал свою блистательную карьеру с защиты Гусинского.
Игорь Шишкин: Да, этим и прославился.
Савва Ямщиков: Тут я столкнулся с еще одной его акцией. Он защитник Ксюши Собчак по делу о растлении и пропаганде проституции в передаче, которую она ведет.
Игорь Шишкин: А у нее тоже честь и достоинство обнаружились?
Савва Ямщиков: Ее передачи — это просто что-то чудовищное. В любой другой стране руки бы отрубили за такие передачи. А Астахов сказал в своем защитном слове: «Не вина Ксюши Собчак, что у нее на глазах снимает брюки участник передачи и…». Вы меня простите, пожалуйста, если он у нее дома это делает, то это им разбираться, но ведь это показывают на широком экране. Вот кто такой Астахов. И они хотят, «чтобы Соколов перед ними извинился, им этого будет достаточно».
Игорь Шишкин: То есть сломать хотят.
Савва Ямщиков: Это все дешевый театр. Швыдкой сказал, что если они выиграют процесс, то отдадут деньги на реставрацию консерватории. Ты лучше, с Иксановым вместе, не бери деньги на реставрацию Большого театра, это миллиард, между прочим. Они так врут. Ведь Александров, его ставленник в Большом театре, дошел до того, что когда его упрекнули за миллиардную смету, и сказали, что театр «Ла-Скала» отреставрирован за 200 миллионов долларов (и то директора сняли за перерасход), то он сказал: «Ну, сравнили: провинциальный театрик и Большой театр». Вы меня простите, пожалуйста, но «Ла-Скала», хоть там и нет Аполлона с квадригой, но это знаменитый театр, это символ, сравнимый со стадионом «Маракана» в Бразилии, или «Бернабел» в Мадриде. Я-то знаю все. Там уже проводят независимую экспертизу.
Игорь Шишкин: По-моему, в пять или шесть раз завышены расходы?
Савва Ямщиков: На позолоту заложено денег столько, что можно 60 раз позолотить весь Большой театр. Вы что думаете, Швыдкой убрал Васильева просто так? Творчески спорить с Васильевым может Григорович, Лавровский, а Швыдкой в балете, как он сам сказал, разбирается, как свинья в апельсинах. У Васильева есть одно качество: он не подпишет ни одной бумаги, если там будет уворована хоть одна копейка, поэтому Васильева убрали. Швыдкой ведь называется «Фантомас разбушевался». Светланов на его совести, Рождественский на его совести. Куда же смотрит наше руководство? Или им достаточно одного Гергиева?
Как это, взять и выбросить Васильева просто так, даже не позвонив ему? Васильев узнал о своем увольнении по телевидению, и, как блестящий артист, послал телеграмму Швыдкому: «Узнав о своем снятии по телевидению, я избавляю вас от неприятной встречи со мной».
Швыдкой это же фигляр, мелкий фигляр, поэтому, конечно, они хотят сломать Соколова. Соколов просто так бы не сказал. Между прочим, госпожа Слиска сказала, что она против этого скандала, и она на стороне Соколова, а это все-таки вице-спикер. Очень хорошо ответил журналистам «Коммерсанта» заведующий международным отделом Министерства культуры Андрей Вульф. Он сказал: «Вообще вам все пояснения даст министр (тогда Александр Сергеевич был в отъезде), но я вам могу сказать, что наш министр просто так ничего не говорит». То есть, речь не идет о повсеместной поддержке Швыдкого. Я знаю по нашим делам в министерстве, по музейным нашим делам, что там сидит некая госпожа Колупаева. Я ни от одного человека не слышал, чтобы кто-то сказал о ней хоть одно положительное слово. Так вот она — верный клеврет Швыдкого, таких он держит, они работают, как ему надо.
Игорь Шишкин: Савва Васильевич, но вы сейчас затронули очень важную тему. Кто такой и что такое Швыдкой, в общем-то, хорошо известно. Как только его сделали министром, деятели культуры стали бить во все колокола, было огромное количество писем на имя президента о том, что пора спасать русскую культуру от министра культуры России, но он продолжает оставаться во главе российской культуры. Конечно, можно сказать, что одно вещество не тонет в проруби, но в данном случае это не совсем подходит, потому что это вещество кто-то держит на поверхности. В чем причина непотопляемости человека, когда уже просто-напросто все считают, что это неприлично.
Савва Ямщиков: Прежде всего, ренегатов хватает. В свое время на пресс-конференции в Думе, которую проводил Губенко в связи с Бременской историей, я был поражен выступлением господина Говорухина, который нас учил, как жить нельзя, как можно жить, какую Россию мы потеряли. Он с трубкой в сталинской позе, цедя слова, каждое — на вес золота, сказал, что «Советский Союз и Россия не знали министра, выше Швыдкого. Он — первый министр, говорящий на иностранных языках, при нем культура поднялась с колен, при нем расцвел кинематограф». Я тогда спросил: «Господин Говорухин, а вы когда врали? Когда снимали „Ворошиловского стрелка“, где на колено встал ваш герой, которого Ульянов играет, чтобы раздолбать гениталии подонков, рожденных как раз при культуре Швыдкого, или сейчас врете?». Какое кино он развивает? Какое поднимается? Вот, пожалуйста, вам доказательство: последний фестиваль. Все пишут и говорят, что хуже учителевского фильма нет, все говорят, что Лунгин снимает антирусские фильмы, а они получают призы. Значит, Швыдкой в этом деле участвует?
Игорь Шишкин: Естественно. И причина тоже на поверхности.
Савва Ямщиков: Да. Вот последнее, между прочим, действие: в Америке готовится огромная выставка русского искусства от икон до наших дней. Если бы я был директором музея, я не выдавал бы наши иконы, портреты, нашу классическую живопись на эту выставку. Они будут показываться одновременно с работами Кулика, Дубосарского, там даже будет картина с изображением Толстого, на которого гадят куры, о которой мы с вами говорили. Задача Швыдкого — опоганить русскую культуру, именно опоганить. Он мелкий пакостник. Вот приблизительно, как прийти в зал филармонии на торжественный концерт и испортить там воздух. Для меня Швыдкой — это такой человек. Для него нет ничего святого.
Игорь Шишкин: Наверное, неслучайно недавно вышла книга с очень интересным названием «Михаил Швыдкой лучше Геббельса» с его портретом. И названия разделов тоже очень хороши. «Гаулейтер русской культуры», «Без суда не вытянешь Швыдкого из дерьма» и тому подобное. Вы, кстати, тоже участник этой книги, тут есть ваши материалы.
Савва Ямщиков: Я приветствую эту серию издательства «Алгоритм», которую они назвали «Народ против». Они ведь уже выпустили книгу «Ложь Познера», где специалист с математической точностью проанализировал все его передачи. У них на следующей неделе выходит такая же книга о Сванидзе. У них вышла книга о лжи Собчака. Они делают очень большое дело. Я знаю, что тираж этой книжки про Швыдкого уже разошелся, и они будут делать дополнительный.
Игорь Шишкин: Да, кстати, достать ее очень сложно.
Савва Ямщиков: А рекламу ей делал сам Швыдкой, на пресс-конференции в Петербурге показывал эту книжку, даже ее подписывал.
Игорь Шишкин: «Плюнь в глаза — скажет: Божья роса».
Савва Ямщиков: Бессовестный. Людям неприятно бывает, они переживают, когда их ославят где-то, а для него это все равно. А кто его поддерживает, для меня тоже вопрос. Владимир Ильич Колесников, заместитель генерального прокурора, когда началась история с Бременской коллекцией, четко по телевизору сказал, что у него есть давние претензии к Швыдкому, и проговорился: «Разворовали Россию, а теперь, дескать, о культуре заботятся». А Владимир Ильич, между прочим, прокурор милостью Божьей, он просто так не скажет. Вообще-то, в любой другой стране человек, показавший почти в прайм-тайм пленку со Скуратовым, а это же самое жесткое порно, или сидел бы, или заплатил бы штраф с шестью нулями. Швыдкой ведь тогда не просто был режиссер, а он был руководителем второго канала.
Игорь Шишкин: Савва Васильевич, может быть, за это и держат? За то, что этот человек готов пойти на любую подлость, на любую низость, если прикажет власть, а, соответственно, власть закрывает глаза на то, как он и его команда обращаются с русской культурой, и как растут их личные счета?
Савва Ямщиков: По поводу этого показа. Ведь ему Василий Борисович Ливанов в полемике сказал: «Как вы могли показать такой порнографический отстой? А, я понимаю, вас заставили». Швыдкой ответил: «Нет, это я сам показал». На это Ливанов сказал: «Тогда вы втройне подлец».
Игорь Шишкин: Очень точная формулировка.
Савва Ямщиков: История с «Культурной революцией» уже на столько сроков тянет. Что это за провокационные названия? Они даже без вопросительного знака идут: «Пушкин устарел», «Музеи — кладбища культуры», «Гуманизм врачам не нужен» — это провокационные названия. Ведь у него же собирается один и тот же отстойный сброд на этих передачах.
Сейчас обсуждают, кто будет назначен главным редактором «Московских новостей», и Рабинович, новый хозяин с Украины, сказал: «Объявлю. Это будет лучший журналист». И сразу все берут интервью у Шендеровича: «Вам предлагали? Вам предлагали?». Это какой же Шендерович журналист?
Игорь Шишкин: Савва Васильевич, для Рабиновича, естественно, Шендерович — лучший журналист.
Савва Ямщиков: Дело не в этом. Мог быть человек и с такой фамилией, но способный. Но если для этих людей Гоголя и Салтыкова-Щедрина заменяет Жванецкий, то тут, как говорится, сливай воду. Одна экзальтированная актриса меня поразила, Селезнева, и актриса Полищук, которая жить не может без юмора. Они просто говорят: Жванецкий — он романтик. Какой юмор? Какая романтика? С таким юмором мы в свое время за стол не пускали людей. А это все швыдковские ставленники.
Игорь Шишкин: Но есть ведь в этой истории и положительная сторона, на мой взгляд. Швыдкой, заявив, что у него есть честь и достоинство, сам устроил судебное разбирательство, в котором его обвинили в откатах, то есть, во взяточничестве. Не кажется ли вам, что вот таким способом, может быть, даст Бог, он сам себе и выкопал могилу? Ведь Губенко неспроста говорил про 60 процентов от стоимости художественных произведений, возвращенных в Германию, которые идут Швыдкому. Немцы — народ дотошный, просто так в мешках, в конвертах давать эти деньги не будут, у них это все проходит официально: официальные премиальные за возвращение художественных ценностей. Там есть подписи, есть счета. Все это есть. Кроме того, огромное количество деятелей культуры просто-напросто являются свидетелями, когда получить тот или иной контракт, финансирование можно было только при условии, выплаты определенного процента министерству. Как вы считаете, сейчас смогут воспользоваться этой ситуацией, когда Швыдкой сам подставил борт, и пошел по юридической части? Могут судить его не за растление, которое не смогут доказать, а за воровство?
Савва Ямщиков: А вот, в прошлом году был Круглый стол в «Литературной газете». Эдуард Володарский со свойственным ему темпераментом как раз по поводу трофеев сказал, что деньги они берут, наживаются на этом деле. Потом позвонил мне, когда уже газета вышла, и говорит: «Старик, а в суд на меня не подадут?». Я говорю: «Да, ладно, не бойся». Через час кто-то мне привез «Комсомолку», и там подвал от Генеральной прокуратуры, что Швыдкой и его жена уличены в торговле антиквариатом. Я позвонил Володарскому и сказал: «Спи спокойно, дорогой товарищ».
Игорь Шишкин: Но ведь тогда это сошло ему с рук?
Савва Ямщиков: Вот я вам сейчас перечисляю. Дальше история с продажей индульгенций (такие индульгенции бесплатно не выдаются) на строительство дачных участков вокруг Архангельского. Это же Министерство культуры выдавало, об этом рассказывали по всем каналам телевидения. В самом Архангельском вместо Юсупова засел бы Ходорковский. Потом стали говорить, что все это ликвидировали, а тут говорят, что это чепуха. Митволь сказал, что ничего не ликвидировали, а все затаились, и потом будут строить. Дача Швыдкого построена, а сколько получает Швыдкой как министр культуры?
Игорь Шишкин: Василий Ливанов привел историю, причем опубликовал ее в прессе, как одному известному, российскому кинорежиссеру, создателю прекрасных фильмов…
Савва Ямщиков: Это потрясающая история. Владимир Наумов, президент Академии кинематографистов, уважаемый режиссер, уже немолодой человек, обратился к Швыдкому в Министерство (а оно — соучредитель этой Академии) с просьбой оплатить издание заказанной для Академии официозной истории. Швыдкой подписал. Когда печатники и издатели выставили счет на 40 тысяч долларов, Министерство не стало спешить с оплатой этого счета. Печатники, несмотря на то, что у них были хорошие отношения с Наумовым, подали в суд, чтобы истребовать деньги. После долгих проволочек Наумов попал к Швыдкому и говорит: «Михаил Ефимович, что же делать?». «Ой, да, я забыл, — сказал Швыдкой. — кстати, какая там сумма?». «Сорок тысяч долларов». «Да это я из своего кармана вам покрою».
Игорь Шишкин: Это чиновник, министр, у которого в кармане лежит просто так 40 тысяч долларов, на карманные расходы.
Савва Ямщиков: Вот почему я надеюсь на прокуратуру. Они должны разобраться. Я знаю одно, что к Соколову у прокуратуры претензий нет и изначально быть не может. Равно, как и ко мне.
Игорь Шишкин: Что же, будем надеяться на то, что прокуратура и суд, наконец, остановят господина Швыдкого, и поставят жирную точку в продвижении этого деятеля российской культуры.
Савва Ямщиков: Вы знаете, Игорь Сергеевич, что самое страшное? Мне один хороший мой знакомый сказал: «Боюсь, что снимут обоих».
Игорь Шишкин: В ближайшее время увидим.
Савва Ямщиков: Я боюсь, потому что Соколов начал входить в дело, начал, я как вам уже сказал, разгребать Авгиевы швыдковские конюшни. Дай Бог, чтобы Александр Сергеевич и его аппарат остался на месте. Это наша надежда.
Игорь Шишкин: Я благодарю вас, Савва Васильевич, за то, что вы сегодня ответили на мои вопросы, которые волнуют многих наших радиослушателей. Мы действительно будем надеяться, что жирная точка в карьере этого деятеля с «честью и достоинством» в ближайшее время будет поставлена.
Савва Ямщиков: Тьфу-тьфу, не сглазить.
Игорь Шишкин: До свидания.
