 |
| Гудок | Сергей Бабурин | 28.07.2005 |
— Сергей Николаевич, как вы считаете, какую стратегию проводит российский МИД в СНГ? Есть мнение, что ей не хватает внятности.
— На мой взгляд, драма заключается в том, что при значительном сдвиге внешней политики в сторону более жесткого и последовательного отстаивания государственных интересов козыревское наследие в ней еще не изжито. Оно заключается в непризнании исторической ответственности нашей страны за просторы прежнего СССР. И в боязливом открещивании от констатации факта, что Россия есть нечто большее, нежели Российская Федерация в нынешних границах.
Я сожалею, что мы до сих пор не определились с целью государственного строительства. Для одних это сохранение нынешней Российской Федерации, хотя я уверен, что если мы ограничимся этой задачей, то неизбежно будем терять территории. Для других это попытка восстановления нашего государства в более широких масштабах. Я принадлежу к числу сторонников последовательной реинтеграции.
Как минимум русская цивилизация сегодня расчленена на несколько частей. Она охватывает Украину, Беларусь, Казахстан… Ее центром может стать и Москва, и Минск, и Киев. Белароссы, малороссы и великороссы — все вместе — и есть русские. Эта аксиома, к сожалению, в ХХ веке по инициативе наших вековых врагов была предана забвению. Для начала нам нужно восстановить реальную терминологию и правильное понимание, кто такие русские.
Для меня очевидно, что стратегическим направлением в нашей внешней политике должна быть реинтеграция. Однако этот курс не прослеживается даже в деятельности органов СНГ. Они пытаются лишь заморозить status quo — разрушенный Советский Союз. А тот, кто не движется вперед, тот падает.
— Сколь велики возможности России объединить вокруг себя постсоветское пространство? Какими рычагами для этого мы располагаем?
— Пока приоритет остается за Москвой, которая обладает более мощным ресурсным потенциалом. Причем не только экономическим и природным. Нельзя сбрасывать со счетов и большую численность населения России. Но для объединения нам недостает духовного единства. И если мы его не сформируем, в конечном итоге наши ресурсы поделят другие народы. Российская Федерация будет развалена: сначала сведена к европейской части без Северного Кавказа, а затем к Московской области. Напротив, при наличии внутреннего духовного единства Россия сможет объединиться сначала с Беларусью, а затем с Украиной и другими бывшими союзными республиками.
Что же касается управленческой элиты, то единства в ней тоже сегодня нет. Но самое главное — внешнеполитическая линия остается излишне компромиссной. Повторюсь, мы еще не до конца избавились от ельцинского наследия в своем окружении.
Небезынтересно, как на помощь процессу реинтеграции пришли лидеры США. Их стремление уничтожить сторонников нашей страны в руководстве Грузии, Украины и других государств выражено настолько ярко и Вашингтон столь преуспел в этом, что в Москве и Минске осознали: если не удастся создать Союзное государство, и Беларусь, и Россию ждут «оранжевые революции».
— Какие уроки мы должны вынести, скажем, из украинских событий?
— Мне кажется, Москва выпустила антироссийский политический проект из-под контроля. Как юрист, я убежден, что на выборах на Украине победил Виктор Янукович. Но к власти при поддержке США, Польши и других стран пришел Виктор Ющенко. Россия оказалась неготовой противостоять тем технологиям, которые применялись в Киеве осенью и в начале зимы. Возникает законный вопрос: а если подобные технологии будут применены в России, мы сможем отразить это нашествие?
Сегодня наше Правительство ведет себя как кошмарный экспериментатор. И если, не дай Бог, будут разворачиваться запланированные реформы образования и здравоохранения, то огромные слои населения окажутся в еще худшем положении, чем после пресловутого 122-го закона о монетизации. Надеюсь, что Президент Путин и его команда это понимают.
— Как вы думаете, относит ли МИД вопрос о статусе русского языка на постсоветском пространстве к числу приоритетных?
— Есть два вопроса, требующих особого внимания со стороны России. Это вопрос о русском языке в бывших республиках СССР и вопрос о защите там Русской Православной Церкви. Не случайно в Молдове предпринимается попытка переподчинить приходы Русской Православной Церкви Румынскому патриарху, а на Украине — Константинопольскому патриарху. Ведь скрепой Русского государства на протяжении веков была Русская Православная Церковь.
Сегодня, кроме нее, другого духовного объединителя русской цивилизации просто нет. Поэтому для МИД России не должны быть безразличны попытки руководителей соседних государств привнести на их территорию чужие традиции и верования. Будь то униатские, католические или исламские. В нашей внешней политике должна быть четко проведена установка: церкви являются равноправными, но не равными. Православие — традиционная религия большинства народов бывшего СССР.
Что же касается статуса русского языка, то рептильная пассивность нашего МИД в защите национальных интересов здесь особенно заметна. Мы боимся защищать право русскоязычных граждан получать образование на русском языке. Это не внутреннее дело соседних государств — речь об общегуманистической традиции, которую должны признавать все государства. А сейчас, к примеру, новые власти Крыма заставляют русских людей писать исключительно по-украински!
Наконец, давно пора восстановить законность в отношении Севастополя. Она состоит в том, что этот русский город-герой как административно-территориальная единица в отличие от Крыма никогда не передавался Украине. В 1954 году Севастополь не был в составе Крымской области. На сей счет нет ни одного правового документа! Как военная база ЧФ он напрямую подчинялся Москве. Присутствие Севастополя в Конституции Украины и отсутствие в Конституции России с позиции международного права не является фактом передачи территории. Поэтому мы должны громко сказать, что вариант с натовским Крымом исключен! В случае поворота руководства Украины в сторону НАТО спорные вопросы должны решаться референдумом. Конечно, если в перспективе наши страны объединятся, вопрос о Севастополе отпадет сам собой.
— Социолог и философ Александр Зиновьев скептически оценивает вероятность расширения влияния России на постсоветском пространстве в обозримом будущем. По его мнению, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств на это уйдут десятки лет.
— У меня другое видение. «Русский реванш» возможен в том случае, если мы приступим к движению в этом направлении не позже, чем в ближайшие 3 — 4 года. Сегодня еще есть шанс, чтобы поколение 30 — 50-летних граждан России исправило содеянное в 1991 году ельцинской властью. Нашей целью должно быть не аморфное образование, а великая держава, основанная на русской культуре и русском языке.
Если этот срок будет упущен и мы допустим захват американцами Украины или победу русофобской контрреволюции в Беларуси и Казахстане, то тогда получим железный занавес. И нас будет волновать уже не проблема «русского реванша», а то, как бы сохранить территориальную целостность и суверенитет России. Как вы понимаете, я сторонник реализации того шанса, который есть сегодня. Я не хочу перекладывать на плечи своих сыновей то, что может сделать мое поколение.
Олег НАЗАРОВ
