 |
| Кремль.org | Алексей Кочетков | 27.07.2005 |
— Алексей Владимирович, как бы Вы охарактеризовали выборы мэра города Кишинева от 24 июля? Можно ли говорить о том, что выборы в Молдавии были демократическими?
— Вынужден констатировать, что молдавские власти сделали все, чтобы наблюдателей на этих выборах было как можно меньше. Препятствия чинились не только международным наблюдателям. Все это явно противоречит Стокгольмской конвенции, всем демократическим нормам и никак не согласуется с основными положениями ОБСЕ о выборах, где черным по белому написано, что власть, подписавшая конвенцию, обязана предоставить все необходимые условия работы международных наблюдателей.
ЦИК республики Молдова, на мой взгляд, без достаточных на то оснований отказал в праве исполнять свои профессиональные обязанности сразу трем наблюдающим организациям. «Черную метку» под тем предлогом, что они не представили документы к определенному сроку, получили: «Гражданская поддержка», «Достоинство» и Международная ассоциация по защите прав человека. На самом деле все эти организации работают не первый год, то, что они занимаются наблюдением, записано в их уставе, а закон не требует более никаких подтверждений квалификации.
Но Центральная избирательная комиссия сама себе предоставила право истолковывать молдавское законодательство. Не допущенные организации подали в суд, и первая же инстанция суда вынесла решение о неправомочности действия комиссии. Но на выборы были допущены только общественная организация «Хельсинкский комитет Молдовы» и Лига по защите прав человека в Молдове — LADOM, хотя список им значительно подсократили.
В результате этих усилий власти, на избирательных участках были наблюдатели от ПКРМ Зинаиды Гречаной и избирательного блока «Patria-Родина-Равноправие» Валерия Клименко. По просьбе представителей штаба Валерия Клименко мы хотели оказать им помощь в лице опытных инспекторов, хотя понимали, что это большой риск, что наших людей могут арестовать прямо в аэропорту. Власти же пошли другим путем — просто отменили рейс. Пришлось добираться иначе.
Основное впечатление — население устало от этого режима. С самого утра было понятно, что выборы не состоятся. Первая информация пошла с избирательных участков только к полудню, из чего можно было сделать вывод, что явка на этот раз будет значительно ниже, чем даже в первом туре. К 12.30 на избирательные участки пришло 3,5 процентов избирателей, а к шести часам проголосовало 6 процентов.
Если оценивать активность разных электоральных групп, то наибольшую активность проявили пенсионеры, основной электорат КПРМ. Впрочем, лишь 20 процентов пришедших отдали свои голоса Клименко. А то, что в первом туре Клименко был явным аутсайдером, а во втором набрал 20 голосов, эксперты оценивают как своеобразный протест.
— Как в этих условиях действовали наблюдатели?
— Из 30 выборочно проверенных участков, только на одном участке были уточненные списки избирателей. Причем, условия голосования нам показались очень странным — большинство участков вообще не было обозначено. Например, находящийся в самом центре города Избирательный участок N 121 мы нашли с большим трудом. Практика показывает, что такая неразбериха царит именно тогда, когда готовится вброс.
У нас, как и у местных экспертов, были очень серьезные опасения, что власти попытаются сделать такой шаг, поскольку оснований предполагать, что к вечеру народ «повалит валом» на избирательные участки у нас не было. При подсчете голосов были расхождения: избирательных бюллетеней в урнах оказалось больше, чем списочный состав зарегистрированных избирателей, о чем и был составлен протокол. Мы намерены обнародовать итоги наших наблюдений в самое ближайшее время.
— Как реагировали на происходящее сами граждане? Какие пожелания высказывались по поводу такой организации выборов?
— В целом эти выборы показали реальное отношение граждан Молдовы к действующему режиму Воронина. Большинство экспертов сходится во мнении, что такой результат выборов мэра Кишинева, не случаен. Без видимых потрясений вот так упасть рейтинг просто не может. Это приводит нас ко вполне определенному выводу о том, что выборы в Молдове в марте были фальсифицированы. Мы исследовали настроения людей, проводя опросы на улицах. Люди очень негативно отзывались о выборах, говорили, что выбирать практически не из кого, поэтому нет никакого смысла идти на участки. Эти выборы больше походили на фарс.
— Скажите, пожалуйста, касались ли репрессивные меры только вашей группы, и совпадают ли выводы тех общественных организаций, чьи наблюдатели все-таки были допущены к выборам, с вашими?
— Я думаю, мнение наблюдателей Хельсинкского комитета будет аналогично нашему, поскольку там работают люди принципиальные. Есть, правда, одно странное, на мой взгляд, обстоятельство: реально мы только на одном участке видели наблюдателей от хельсинской группы, хотя зарегистрировано их было больше 100 человек. Мне думается, что это как раз тот случай, когда, во-первых, просто не хватило квалифицированных специалистов, а, во-вторых, никому не пошла на пользу атмосфера всеобщей истерии, которую власти нагнетали последний месяц. По словам председатель организации Андрея Лукьяна, у него с самого раннего утра возле офиса дежурила машина с полицейскими. Они постоянно сменяли друг друга, и все опасались провокаций со стороны властей. Андрей оповестил своих коллег о возможности провокаций, через прессу «Аджута-Чивес» обратилась к гражданам с просьбой сообщать обо всех нарушениях. Но в итоге работа офиса была парализована, руководитель организации целый день просидел запертый за железной дверью, постоянно ожидая штурма.
— Расскажите, пожалуйста, что произошло лично с вами?
— 9-го числа, когда мы возвращались из Кишинева после заседания Центральной избирательной комиссии, полиция устроила самую настоящую провокацию. Сейчас об этом уже можно говорить с полной уверенностью, потому что наш адвокат Ольга Рагозина проверила эти данные. Выяснилось, что полицейские зарегистрировали какие-то фиктивные данные нападавших, и сегодня найти этих людей не представляется возможным. Эти люди следили за нами практически от самого ЦИКа, сначала мы думали, что они просто хотят убедиться, что мы выезжаем за пределы Молдовы, а потом выяснилось, что цель была другая.
— За вами шла машина?
— Да, была демонстративная слежка. Потом нашу машину остановили на фискальном посту, что, в принципе, большая редкость. Обычно проверяют грузовики, фуры, которые идут в Тирасполь, в Приднестровье. Нашего водителя попросили выйти из машины, и пока он разговаривал с полицейскими, граждане в штатском попытались вытащить меня из машины. Я сидел на переднем сиденье, и отказался выйти. Тогда, эти люди, открыв дверь, стали меня избивать. Владимир Лебедкин, который сидел сзади, начал кричать полицейским, чтобы они как-то остановили избиение. Полицейские подошли и не нашли ничего лучшего, кроме как задержать меня, зовущего на помощь Лебедкина и нашего водителя.
Нас привезли в комиссариат полиции, где выяснилось, что я, сидя на переднем сиденье, избил каких-то двух неизвестных мне граждан, которые предъявили документы о нанесении им телесных повреждений. Естественно, что в протоколах ничего этого потом отражено не было.
Но на следующий день нас снова задержали, и без адвокатов, без переводчика, осудили. Причем, обвинение, которое нам предъявили, было совершенно другим, нежели то, что нам пытались вменить полицейские. Протокол заседания суда не велся. Оказалось, что мы, сами того не подозревая, оказали «злостное политическое сопротивление» сотрудникам полиции.
— А сотрудники полиции представились вам, когда производили задержание?
— Нет. В Молдавии ни в гражданском, ни в форме никто не представляется, даже сотрудникам посольства.
— Чем закончилось ваше наблюдение за выборами мэра Кишинева?
— Первый суд состоялся в ближайшее воскресенье, со всеми возможными нарушениями процессуальных норм. Дали мне семь суток, а Лебедкину 15. Ни показания таксиста, ни наши показания, в расчет не брались. Все было сделано на основании протоколов неких полицейских, которые якобы там присутствовали. По словам адвоката, который читал эти документы на молдавском, показания самих полицейских противоречили друг другу. Нам сказали, что оповещены представители нашего посольства, но позже выяснилось, что они только во вторник утром получили устное сообщение.
Ни в субботу вечером, ни в воскресенье, ни в понедельник посольство никто не уведомлял, ничего им не сообщали. Адвоката я требовал с момента задержания, мне его предоставили только в понедельник во второй половине дня. В понедельник прошел второй суд над нами, и опять без адвоката и без переводчика. Вменили незаконное пребывание на территории Республики Молдова. Но это вообще полная чушь, у меня в паспорте была вложена справка о регистрации в гостинице Тирасполя сроком на две недели. Истекала регистрация только 11-го июля, а события происходили 9-го.
Молдавские власти декларируют, что Приднестровский регион — неотъемлемая часть Молдовы, но в то же время документы, которые там выдаются, являются недействительными на территории Молдовы, поэтому, будучи прописанным в Тирасполе, имея на руках эти документы, регистрацию в молдавской полиции получить невозможно. Буквально за неделю до этого инцидента, живя в Приднестровье, я вылетал в Москву через Кишинев, и моя регистрация всех устраивала. Никто мне никаких вопросов не задавал. Это была моя десятая или одиннадцатая поездка в Кишинев за время работы и впервые мое пребывание в республике вызвало такую реакцию со стороны властей. Шесть суток я отсидел, и ровно в 4.30 утра в четверг меня депортировали.
— Как бы вы охарактеризовали все произошедшее в Молдове? И эти выборы, и ваш арест, что это?
— Полная беспринципность властей, полная некомпетентность властных органов. Я пытался объяснить, что мы не собираемся устраивать перевороты, мы только наблюдатели, и наша задача — обеспечить гласность выборного процесса, который происходит в Молдавии. Если есть нарушения, то мы о них сообщим. Если нет нарушений, то мы сообщим, что нарушений нет. Общественность должна знать о том, что реально происходит в стране. Это больше всего не устраивало молдавские власти.
Второе — это полное беззаконие, которое творится там сейчас. Клан Воронина — клан не в родственном понимании, а все его окружение — создал систему, когда страной практически руководит карательный аппарат. Полицейские пользуются самыми широкими полномочиями. Суды, и прокуратура находятся под их контролем. Это абсолютно недемократический режим.
Это самое настоящее Гаити в центре Восточной Европы, со всеми атрибутами режима. С продажными судьями, полицейскими и абсолютно неконтролируемой властью. И то, что они пытаются представить, что у них происходят какие-то демократические процессы, это все полная чушь, и в этом мы убедились. Журналистов, которые рискуют критиковать милицию или прокуратуру, спокойно могут посадить в тюрьму, «состряпать» на ровном месте уголовное дело. Олег Краснов — известный в Молдавии журналист — самый яркий тому пример.
В Молдове нет силы, которая могла бы хоть как-то на эту власть влиять. Мне кажется, что постоянная миссия ОБСЕ в Молдове стала это понимать. ОБСЕ вообще проигнорировали второй тур, фактически не участвовала в выборах. Они были единственными признанными международными наблюдателями, но, по моим данным, основная часть их представителей покинула Кишинев до выборов.
Алексей Кочетков, глава миссии наблюдателей на Украине от Автономной некоммерческой организации по наблюдению за выборами в странах СНГ (CIS EMO)
Беседовала Жанетта Лабутина
http://www.kreml.org/interview/92 864 980?user_session=4a4157f3a5e1c2c231973e0078f2e038
