Луна и Крест

О древнем язычестве и современном пустосвятстве

Генетическая память русских куда крепче, нежели сознание других славянских народов, хранит архетипы язычества. Их не вытеснило ни тысячелетнее христианство, ни трехсотлетнее татарское иго, ни семидесятилетнее господство ленинизма. И в ХХI столетии православный священник, приглашенный отпевать православного же человека, видит все те же закрытые простынями от «навьих чар» зеркала, а в изголовье усопшего все тот же стакан с водой и ту же ложку, аналоги который извлекаются из древнейших курганов.

Дело, вероятно, не обходится без нечистой силы. Ведь, по сути, устойчивость языческих предрассудков оказалась едва ли не более сильной, чем духовная культура христианства. Если православная вера была почти напрочь вытравлена идеологией коммунизма, то языческое мировоззрение и в советском, и в постсоветском духовном пространстве сохранило очень прочные позиции.

Даже обращаясь к Церкви, искренне желая стать православным, современный человек умудряется пронести в церковную ограду вполне языческое мировоззрение. Признаков этого можно найти сколько угодно. Некоторые из них малозаметны; другие просто бросаются в глаза, хотя прямо противоречат тому, о чем говорит Священное Писание.

Исторические книги Библии подробно рассказывают о печальном отступлении от истинной веры, которое наметилось при царе Соломоне и в полной мере проявилось в последующие столетия. Хождение «вслед чуждым богам» сопровождалось почитанием священных рощ, капищ, так называемых «высот» — идолов, поставленных на вершинах холмов. Среди этих «местночтимых святынь» случались и редкие в Палестине источники и колодцы. У одного из таких колодцев, связанных с именем праотца Иакова, состоялась беседа Спасителя с самарянкой (см.: Ин. 4, 5−26). Отвечая на недоуменный вопрос женщины о том, где же следует молиться, чтобы наверняка быть услышанным Богом, Христос говорит, что, в общем, все равно — где, ибо «настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе» (Ин. 4, 23). Кажется, однако, что слова Спасителя: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4, 24), — в России до сих пор далеко не всеми услышаны. Точнее, услышаны, только вот «в духе и истине» хочется покланяться рядом с какими-нибудь материальными объектами: горками, деревьями, родниками и колодцами. Ну, совсем как крещеным князем Владимиром киевлянам — молиться и кресту, и, на всякий случай, — луне и солнцу…

Вавилов Дол — одна из наиболее известных и почитаемых святынь Саратовской епархии. В 20-е годы ушедшего столетия здесь находили пристанище возвращающиеся из ссылок безместные священники, изгнанные из закрытых обителей монахи, не желавшие служить безбожной власти миряне. Территория эта, как и большая часть Саратовского Заволжья, переходила то к Самарской области, то к Нижне-Волжскому краю. Правящие архиереи той и другой епархии пребывали большей частью в тюрьме. Наряду с канонической «Патриаршей» Церковью существовало несколько других юрисдикций, претендовавших на звание настоящей, правильной, законно признанной Православной Церкви. В этих условиях в Вавиловом Доле, глубоком и длинном овраге, расположенном в десятке верст от села Ивантеевка, в течение нескольких лет жила сплоченная, крепкая незамутненной верой православная община. Священники совершали богослужения в Никольском храме, выстроенном еще до Октябрьского переворота; монахи беседовали с приходящими за десятки верст крестьянами, убеждая их в том, что все пророчества Священного Писания должны обязательно сбыться.

В 1929 году почти все обитатели Вавилова дола были арестованы. Суд, проходивший в Самаре, был скорым и немилосердным. Иван Осипович Дорофеев (монах Святой горы Афон, монашеское имя неизвестно), священники Иоанн Журавлев и Анисим Пряхин, миряне Степан Агапович Турапин, Кондратий Федорович Молодых, Федор Александрович Малов были приговорены к расстрелу. Священников Серафима Белова и Александра Корнилова, монахиню Евгению Матвеевну Афанасьеву (монашеское имя также неизвестно), крестьян, помогавших духовенству, приговорили к длительным срокам заключения.

Сам Вавилов Дол был полностью разгромлен. Храм, кельи и землянки, в которых жили его «насельники», были безжалостно разрушены. В течение десятилетий преследованиям подвергались все, кто хотел помолиться там, где совершали свой подвиг новомученики, кто осмеливался поставить крест на месте их келий и очистить засыпанный источник. Однако никакие репрессии не могли вытравить памяти об этом святом месте. Она хранилась в сердцах многочисленных духовных чад вавиловских священников, которых великая эпоха разбросала по огромной стране. До конца ХХ века оставались в живых те, кто молился в Вавиловом Доле, когда там еще жила удивительная община духовенства и мирян. Прихожанкой Вольского Благовещенского собора была, например, дочь одного из расстрелянных священников Вавилова Дола, Клавдия Анисимовна Пряхина, умершая уже в нашем, ХХI столетии.

В 90-е годы Вавилов Дол становится притягательным центром паломничества верующих Самарской и Саратовской епархий. Вскоре благодатная атмосфера места молитвенного подвига новомучеников становится известной всей верующей России. Обустраивается источник (см. фото), появляется крест на месте храма, строится часовня.

Однако умножается и пустосвятство как неизменный спутник подлинной святости. Средства массовой информации, в том числе и церковные, печатают сказочные истории о «яко град Китеж» ушедшем под землю монастыре, о колокольном звоне, доносящемся из недр Вавилова Дола, который могут услышать только сподобившиеся особой благодати, о таинственном свете, пробивающемся из-под земли, о кельях-пещерах, которые открываются только перед избранными. Православная святыня под пером журналистов превращается в какое-то пушкинское Лукоморье; известный стих «там лес и дол видений полны» одна самарская газета без тени шутливости относила к Вавилову Долу. И уже не одни православные паломники, но и поклонники «тайного знания» стали появляться на берегах святого ручья.

Ф.М. Достоевский иронически писал, что в известном состоянии нетрудно увидеть «небо отверсто». «Подключившись к космосу», «паломники в страну Востока», быть может, и вправду наблюдают открывающиеся двери подземных келий, видят таинственных старцев, которые ждут посвященных, чтобы передать им великие тайны…

Верующему человеку, который знает каким крестным подвигом подтверждали свою веру мученики новейшего времени, очень больно слышать праздные рассуждения о мелькающих огоньках, являющихся старцах, растущем холме, из-под которого должна вот-вот пробиться монастырская церковь. Тому, кто знает, что такое подлинная молитва, совершенно невыносимо видеть деревья с навязанными на ветвях разноцветными лентами. Мифотворчество оскорбляет память святых, которые жили по закону евангельской веры, не отступая от нее даже перед лицом смерти.

В Послании к римлянам апостол Павел пишет, что «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5, 20). Однако существует и обратная закономерность: там, где умножается святость, вкрадчиво появляется и пустосвятство. Такое происходило и в первых христианских общинах, которые были основаны самими апостолами. Посылая своего ученика Тимофея в Эфес, апостол Павел был вынужден давать ему особое наставление: «Негодных же и бабьих басен отвращайся, а упражняй себя в благочестии» (1 Тим. 4, 7). Хорошо знал апостол Павел и тех, кто под видом благочестия распространял самые фантастические измышления. Во Втором послании к тому же Тимофею он предостерегает молодого епископа от «женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями, всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» (2 Тим. 3, 6−7).

Проницательность апостола язычников позволила ему без труда определить источник, из которого выходит вся околоправославная мифология. Это — обыкновенная человеческая гордыня. Если в паломническую поездку отправляется группа прихожан какого-либо храма, то о небывалых чудесах вряд ли будут рассказывать пожилые люди, которые ходили на богослужение еще в советское время, на себе испытавшие притеснения и гонения за веру. Подземный колокольный звон, отверстые кельи, пещеры и таинственных старцев слышат и видят, как правило, те, кого старинная русская пословица называет «Савлами, попрыгавшими в Павлы», кто до прихода в Православную Церковь искал истину в совсем иных источниках, кто не освободился от духовных повреждений, полученных в сообществах с выраженной или замаскированной антихристианской идеологией. В самом легком случае движет этими проповедниками пустосвятства вполне понятное для обывателя желание быть «не хуже других». Если святым подвижникам открывалась истина, то пусть и мне откроется что-нибудь необыкновенное. Но попросите такого рассказчика назвать хоть одно конкретное имя конкретного человека, который жил в этом святом месте, был арестован и погиб исповедником веры. Чаще всего в ответ вы услышите упоминание о безымянных старцах, или вам укажут на «могилу неизвестного монаха», само название которой имеет неистребимый привкус чего-то советского.

В начале июля состоится ставший уже традиционным крестный ход в Вавилов Дол, в котором, без сомнения примут участие сотни верующих Саратовской епархии. Все ли из них имеют отчетливое представление о том, ради чего они собираются пройти этот нелегкий путь? Для того чтобы исцелиться от недугов? Но физическое здоровье вовсе не является целью христианской жизни. Освободиться от грехов? Но никакой самый святой источник не смоет даже малого прегрешения без глубокого и искреннего покаяния, которое завершается Таинством Исповеди. Для того чтобы потрудиться ради Бога? Но не лучше ли посетить больного или прибраться в храме?

Все это так. Но Вавилов Дол, как действительная, а не мнимая святыня, притягивает к себе каждого духовно чуткого человека, который хотя бы однажды побывал там. И стремимся мы туда не за здоровьем, не за решением семейных проблем или других жизненных трудностей. Нам хочется молиться там, где молились мученики и исповедники ушедшего столетия. Нам хочется дышать тем же воздухом, которым дышали они, видеть то же небо, тот же сохраняемый от осквернения их подвижнической молитвой Божий мир.

Подвижники Вавилова Дола, как и множество других исповедников веры, доказали, что, претерпев видимое поражение от господствующего в мире зла, можно одержать над ним нравственную победу. Знать об этом, верить в возможность этой победы очень важно для нас, живущих совсем в других условиях, но искушаемых тем же злом, которое лишь изменило свое обличье.

Наверное, в основу каждого паломничества к христианским святыням можно положить слова апостола Павла: «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13, 6).

Нам жизненно важно подражать вере святых. Вере, которая, будучи «осуществлением ожидаемого» (Евр. 11, 1), превращала места, где они жили, в земные уголки Небесного Царства. Нам нужно подражать их вере, заботливо оберегая себя от пустосвятства, которое нам навязывает закосневший во зле мир.

http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/01church/55.html