 |
| Правая.Ru | Юрий Ковалев | 17.06.2005 |
В своей предыдущей статье я исходил из базового принципа, согласно которому Россия несет Миссию «посредника» между Информационно-управляющими структурами Космоса («Царством Небесным») — и людьми. А потому спасение человечества накануне Катаклизма в определяющей степени будет зависеть именно от активности России.
Я сознательно не привел аргументацию: это перегрузило бы текст. Предлагаю её — сейчас.
Существует давняя исследовательская традиция. Она исходит из того, что, с одной стороны, Россия, а с другой — Европа и США «получили» различные «модели христианизации».
Речь вот о чем. В душе любого человека, а также в «коллективной душе» любого народа присутствует, так сказать, «звериное начало»
(физиологические инстинкты, эгоизм и т. д.) и «начало человеческое» (усмиренная и облагороженная посредством нравственного воспитания «физиологическая компонента», т. е. альтруистическая установка). Усмирить «звериное начало» в людях может только религия, в данном случае — христианство. Но, как подчеркивается, оно по-разному «входило» в «западную душу» и «в душу русскую».
Так, А. Ельчанинов и П. Флоренский фиксируют всегда имевший место в России «перевес культа и обряда» — над догматикой и моральной стороной христианства. «Брань, драка, пьянство — меньший грех, — отмечают авторы, — чем нарушение поста; нарушение целомудрия легче отпустится духовником, чем нехождение в Церковь; участие в богослужении более спасительное дело, чем чтение Евангелия».
Речь не о том — «какая модель лучше»: результаты «усмирения звериного» в обоих случаях практически не отличались. Просто в одних условия («западная модель») — Церковь обращается преимущественно к разуму людей, стремясь сделать так, чтобы нравственные ценности сделались «тканью» личности. В нашей же «модели» — нравственные ценности выполняют роль регулятора поведения людей только пока обеспечивается их постоянное участие в религиозной обрядности под руководством Церкви.
Н.Бердяев по этому поводу писал: «Русский народ получил иное религиозное воспитание, чем народы Запада. Русский народ религиозно воспитан в культе святых и святости. Православная Церковь дала русскому народу возможность вынести его тяжелую историческую долю. Но православное религиозное воспитание не давало того закала личности, той самодисциплины души и культуры души, которые давало на Западе католическое религиозное воспитание, а по-своему и протестантское. Католичество бронировало душу, давало душе твердые очертания и ясные кристальные критерии добра и зла… Западное религиозное воспитание и после отпадения от веры оставляло крепкий осадок в форме культуры, добродетелей цивилизации. Душа русского человека после отпадения от веры попадает во власть нигилизма…»
Вот приблизительная аналогия: школьников двух параллельных классов учат «письму». Но так, что вскоре ученики одного класса умеют «держать строку» даже на неразлинованном листе бумаги. Ученики же из другого класса, привыкнув только к разлинованному листку, мгновенно теряются, обнаруживая перед собой листок «без линеек»: им, словно, не хватает «поводыря».
Если только что сказанное верно (в чем сомнений нет) — то базовый принцип, из которого я исхожу, можно опровергнуть, только доказав следующее утверждение: радикальное сокращение уровня участия Русской Православной Церкви в формировании нравственной сферы российского общества (т.е. «исчезновение поводыря») — ведет к быстрому и очевидному для всех снижению уровня «коллективной нравственности» людей России.
Попробую доказать это утверждение. Как известно, вскоре после октября 1917 года в России была развернута мощнейшая кампания по «борьбе с религиозными пережитками»: на фоне мощнейшей и чрезвычайно агрессивной пропаганды «научного атеизма» — закрывались и осквернялись монастыри, храмы; позже начались аресты священников, монахов, рядовых верующих.
Тем самым, людей практически лишили возможности регулярно участвовать в религиозной обрядности. Что — по сути — как раз и привело к радикальному снижению масштабов участия Русской Православной Церкви в формировании нравственной сферы российского общества.
Произошел ли в обществе «нравственный обвал»?
Отнюдь. Кончилась Гражданская война, и неизбежное «военное ожесточение» понемногу улеглось. А «инстинкты и эгоизм» превалирующими отнюдь не стали! Напротив, жертвенность и бескорыстие постепенно становились главными мотивами поступков многих и многих. И в мирное время, и тем более, в годы Великой Отечественной войны. Как собственно на фронте, так и в тылу.
Могут возразить: в массовом сознании в предвоенные годы установилась не жертвенность и бескорыстие, а идеологическая ожесточенность!
Это не так. Верно, в те годы идеологические схемы навязывались властью как мотивы поведения. Но практика показывает: даже в подобных условиях — подавляющее большинство граждан СССР на бытовом уровне не выходило за рамки «нравственного поля».
Иными словами, базовый принцип опровергнуть не удалось.
Более того, проведенный анализ указал на существование какого-то иного, неизмеримо более мощного фактора, который и не допустил «нравственного обвала» в СССР после октября 1917 года. Что же это за фактор?
Напомню суть концепции «Россия-посредник».
1) «Человек с улицы» самостоятельно не может добиться кардинального повышения уровня своей нравственности. Это достижимо, только если он «призовет на помощь» Высшую Инстанцию; в христианстве её называют «Царством Небесным». В данном тексте используется понятие «Информационно-управляющие структуры Космоса» (ИУСК).
2) «Призвать на помощь» ИУСК можно, только обращаясь к «посреднику»: к тому, кто был однажды избран Свыше; по христианской терминологии — это святой.
3) Представим себе, что «Царство Небесное» (Информационно-управляющие структуры Космоса) это «Поток розового масла». Святой (по определению) подключен к ним, т. е. получает «от Потока» свой «ручеек масла».
Поэтому если кто-то «впустил» в свою жизнь этого святого (идет на жертвы ради него, молится ему, мысленно советуется с ним, помогает ему и т. д.) — он и сам «пропитывается благовонием». Т. е. «подключается» к ИУСК, которые приступают к «коррекции» его «Я»: к формированию более высокого уровня нравственности.
4) Посредническую Миссию (как «святой» совершенно иного масштаба) выполняет и Россия. И значит: любой человек может «превратить» её в «посредника» между собой и ИУСК через установление с ней особой эмоциональной связи. Которая возникает на базе осознания того, что личная безопасность и даже сама его жизнь абсолютно зависят от сохранности России.
Думаю, не вызовет сомнения, что после октября 1917 года такая связь устанавливалась почти «автоматически». Действительно, в силу особенностей сделанного большевиками идеологического выбора и, соответственно, избранного экономического и политического курса — СССР не переставал находиться во враждебном окружении. А значит, на практике легко принималась идея о том, что — каждый может спастись только, опираясь на мощь «целого», в частности, на военный потенциал страны. А значит, это было время песни N 1:
«Забота у нас такая
Забота наша простая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот!»
* * *
Из сказанного только что следует чрезвычайно важный вывод практического свойства.В самом деле, как известно, с конца 80-х гг. (точнее, с 1988 года — с момента празднования 1000-летия крещения Руси) начался и продолжается ныне процесс православного возрождения: в России восстанавливаются старые и строятся новые храмы, монастыри, учебные заведения; издаются большими тиражами книги, посвященные разным аспектам православного вероучения и церковной истории; значительное место вопросы жизни Церкви занимают в программах ТВ; в стране, по существу, не ведется массированная пропаганда «научного атеизма».
Перечень может быть продолжен. Но важно одно: в результате вот уже почти 20 лет РПЦ занимает совершенно особую роль в нравственной жизни российского общества.
Встает вопрос: зафиксировано ли соответствующее повышение уровня коллективной нравственности россиян, или хотя бы того поколения, которое вошло в жизнь после 1988 года?
Полагаю — никто не станет оспаривать следующее утверждение: сегодня мотивы поведения очень значительной части россиян (в особенности, молодежи) всё заметнее выходят за рамки «нравственного поля», а в их поступках всё больше главенствуют либо выгода; либо право силы; либо почти не контролируемые инстинкты.
В чем же дело? Вывод, уверен, может быть только таким: усилиям РПЦ противодействует фактор «Россия-посредник». Но возможно ли такое?
Я постараюсь доказать, что причина как раз в этом.
В нашей истории была веха: XX съезд КПСС. Тогда людям впервые сообщили, что 30-е и 40-е гг. — это вовсе не «время побед и свершений», а «период культа личности Сталина». Впрочем, позднее выяснилось, что тот, кто сказал об этом — сам был «волюнтаристом». А еще позже оказалось: лидер группировки, которая «одержала победу в борьбе с волюнтаризмом», стал причиной долгих лет «застоя» и роста коррумпированности партийного и государственного аппарата.
Как результат, нарастание почти инстинктивного стремления людей — «выживать в одиночку! Ибо на целое (страну) надежды больше нет…»
В том же направлении «работало» и то, что из массового сознания практически исчезло ощущение возможности непосредственного военного нападения на СССР. Это, естественно, очень сильно ослабило у людей прежнее ощущение собственной зависимости «от целого», от страны.
…Началась «перестройка». Одной из её составляющих стала система «общечеловеческих ценностей». Их принятие народами СССР было, вообще говоря, необходимо: только так общество могло освободиться от политической и культурной изоляции, в которой оно оказалось после октября 1917 г. — на базе «классового чувства» и противопоставления «мы» — «они».
Но «общечеловеческие ценности» — объективно — оказались и первым шагом к «рыночной демократии».
Однако, «краеугольным камнем» системы «рыночно демократических ценностей» является приоритет интересов личности (семьи, друзей) над интересами «целого» — страны. Поэтому официальное (даже в тексте новой Конституции России!) принятие сего «краеугольного камня» привело к тому, что у очень и очень многих (особенно, у молодежи) исчезло понимание того, что жизнь каждого абсолютно зависит от «сохранности целого» — России.
Наступило время песни N 2:
«Важней всего — погода в доме
Всё остальное — суета
Есть я и ты, а всё, что кроме —
Легко уладить с помощью зонта».
Понятно, что новое поколение, застав подобную «общественную атмосферу», и даже несмотря на активнейшую работу РПЦ по нравственному воспитанию, в очень значительной мере оказалось вне «зоны действия» фактора «Россия-посредник». Со всеми вытекающими отсюда, по истине катастрофическими последствиями для своей нравственности.
А из этого следует, что Русская Православная Церковь для выполнения своей миссии по нравственному воспитанию, объективно, не может не быть заинтересована в реализации на практике сценария «Нового маршрута для объединенных наций». Ведь в его основе — восстановление эмоциональной связи между индивидом и «целым», базирующейся на осознании того, что личная безопасность и даже сама жизнь каждого абсолютно зависят от России.
Это, разумеется, предполагает развертывание диалога: консультаций и дискуссий между учеными, новыми политиками — и Церковью. Общее направление таких консультаций и дискуссий должно быть «задано» позицией Патриарха Московского и всея Руси Алексия II: «в ХХI столетии диалог веры и науки не только будет успешно развиваться, но и ляжет в основу обновленного целостного мировоззрения. Ведь если предположить иное развитие событий, будущего у нас может просто не оказаться».
