 |
| Военно-промышленный курьер | Юрий Алексеев, Виктор Гаврилов | 15.06.2005 |
СОТРУДНИЧЕСТВО С ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ
В 30-е гг. XX в. русская эмиграция была на перепутье. Год за годом надежда на мировой крестовый поход против Советской России становилась все призрачней. В то же время надвигающаяся мировая война могла, с одной стороны, принести долгожданный для многих эмигрантов конец большевизму в России, а с другой — стереть саму Россию с политической карты мира. Эта дилемма внесла в массы русской эмиграции глубокое брожение. Перед ней встал выбор: поддержать фашистскую Германию и ее союзников или СССР и страны западной демократии.Фашистская идеология и фашистские режимы, пришедшие к власти в ряде стран Европы, привлекали наиболее экстремистские организации русского зарубежья. Среди них был «Русский национальный союз участников войны» (РНСУВ, председатель генерал-майор А.В. Туркул), созданный в недрах Русского общевоинского союза (РОВС), но вскоре вышедший из него в связи с активной политической деятельностью. В своих организационных и идеологических установках открыто подражал фашистским партиям Национально-трудовой союз нового поколения (НТСНП, председатель В.М. Байдалаков), группы которого действовали более чем в 15 странах Европы. Ряд профашистских российских эмигрантских группировок действовал в Германии: «Российское освободительное народное движение» (РОНД, руководитель А.П. Пельхау-Светозаров), созданное сразу после прихода к власти национал-социалистов; «Российское национальное и социальное движение» (РНСД, полковник Н.Д. Скалон) и др. На Дальнем Востоке, в Харбине, активно действовала «Русская фашистская партия» К.В. Родзаевского.
Во второй половине 1930-х гг. руководители РОВСа также пришли к идее сотрудничества с гитлеровской Германией, заявив, что Союз «с радостью пойдет на сотрудничество с государством, которое заинтересовано в свержении советской власти и образовании в России общенационального правительства». Изменения политической карты Европы, произошедшие в 1938—1939 гг. в результате гитлеровских захватов, отразились и на структуре РОВСа. Возникла новая организация — Объединение русских воинских союзов (ОРВС), стоявшая на явно выраженных прогерманских позициях.
Но были и другие русские эмигранты, которые категорически не приняли фашизма. Многие из них воевали на стороне республиканской Испании. После нападения Гитлера на Польшу лидер организации младороссов А. Казем-Бек направил французскому президенту официальное письмо, в котором сообщал, что все члены его партии отдают себя в полное распоряжение французского правительства для борьбы с Германией на стороне Франции. Многие эмигранты самим ходом событий превратились во врагов Германии после призыва в вооруженные силы Польши, Франции, Югославии и других стран. Те, кто не был призван и не пошел добровольцем в армию, испытали на себе все «прелести» нацистского оккупационного режима. Этот опыт был зачастую более важен, чем любые теоретические дискуссии мирного времени.
В СОСТАВЕ ВЕРМАХТА
Известие о начале войны между Германией и СССР большинство представителей российской эмиграции встретили восторженно. Так, уже 6 июля 1941 г. в Праге белоэмигрантские активисты провели собрание, посвященное «военной борьбе Германии с иудобольшевизмом и начавшемуся освобождению русского народа от красного ига».Одним из центров российской эмиграции, активно выступившим с инициативой участия эмигрантов в войне против СССР, стал германский отдел ОРВС. Еще накануне войны его начальник фон Лампе обратился с письмом к руководителю Верховного командования Сухопутных сил (ОКХ) Германии генерал-фельдмаршалу В. фон Браухичу, в котором говорилось: «Мы твердо верим, что в этом военном столкновении доблестная германская армия будет бороться не с Россией, а с овладевшей ею и губящей ее коммунистической властью… И потому теперь…я ставлю себя и возглавляемое мною Объединение русских воинских союзов в распоряжение германского военного командования». «Надеюсь, что немцам мы понадобимся», — заявил он 3 августа 1941 г. Уже за первые два месяца войны на Восточный фронт для участия в боях на стороне фашистов было направлено 52 члена РОВСа, состоявших на учете в берлинском отделе.
Не отставали от фон Лампе и другие руководители РОВСа. Так, начальник болгарского отдела генерал Ф.Ф. Абрамов в свою очередь обратился к германским властям с предложением использовать местные антибольшевистские силы для участия в борьбе, начатой Третьим рейхом.
Осенью 1941 г. находившиеся в эмиграции терский и кубанский войсковые атаманы генералы Г. А. Вдовенко и В.П. Науменко открыто приветствовали «приближающиеся к границам казачьих земель победоносные германские войска» и надеялись, опираясь на германские штыки, восстановить власть над казачьими областями.
Стратегической задачей этих кругов эмиграции в начальный период Второй мировой войны стало создание собственной армии. При этом предполагалось, что это произведет в СССР огромный пропагандистский эффект и превратит отечественную войну против фашистских захватчиков в гражданскую — против советского строя. Для создания такой армии белоэмигрантские организации активно осуществляли вербовку добровольцев. С этой целью были созданы специальные вербовочные пункты в Белграде, Берлине, Париже, Праге.
Однако в начале войны, когда в Берлине царила атмосфера эйфории от успехов на Восточном фронте, Гитлер и его окружение по «расовым соображениям» не желали слышать о создании на оккупированной территории какого-либо русского самоуправления, не говоря уж о крупных русских военных формированиях, пусть даже и полностью зависимых от немцев. Поэтому фон Лампе на упоминаемое выше обращение получил ответ, что «в настоящее время чины Объединения (имеется в виду ОРВС. — Прим. авт.) не могут быть применены в германской армии». На основании этого письма фон Лампе своим приказом от 17 августа 1941 г. дал возможность членам объединения в индивидуальном порядке «послужить делу освобождения Родины». Как правило, из числа русских эмигрантов германское командование вербовало охранников, часть персонала в управленческие структуры, создаваемые на оккупированных территориях, сотрудников и курсантов разведывательно-диверсионных школ.
И все же в июле 1941 г. было создано первое вооруженное формирование из русских эмигрантов под эгидой германского командования. Этим подразделением стал учебный разведывательный батальон при штабе группы армий «Север» во главе с активным деятелем РОВСа Б.А. Смысловским, действовавшим под псевдонимом «фон Регенау». До конца 1941 г. немцы сформировали 12 подобных батальонов на разных участках Восточного фронта. Эти структуры находились в подчинении штаба абвера «Валли», осуществлявшего общее руководство разведывательной и контрразведывательной работой против СССР. Ему же подчинялись все фронтовые структуры абвера, в том числе полк специального назначения «Бранденбург-800», в рядах которого также служило немало русских эмигрантов.
В марте 1942 г. Смысловский возглавил зондерштаб «Р», созданный при штабе «Валли» и действовавший в Варшаве под вывеской «Восточная строительная фирма Гильген». Зондерштаб «Р» представлял собой законспирированную организацию для борьбы с партизанами и советскими разведчиками-парашютистами, а также для ведения пропаганды среди населения, проживающего на оккупированной территории СССР. Его основные резидентуры в России находились в Пскове, Минске, Киеве и Симферополе. Зондерштабу «Р» были подчинены также 12 учебно-разведывательных батальонов, составлявших особую дивизию «Р», назначением которой являлась борьба с партизанами, разведывательно-диверсионные рейды в советский тыл и, при необходимости, участие в боевых действиях в качестве полноценной дивизии вермахта. Общая численность этого соединения определялась в 10 тыс. человек.
2 февраля 1945 г. особая дивизия была переименована в «Зеленую армию особого назначения», a в марте — в «1-ю Русскую национальную армию» (РНА). 4 апреля 1945 г. РНА получила статус союзной Германии армии. Все командные должности в ней занимали офицеры из числа эмигрантов. Существовали планы по значительному увеличению численности армии Смысловского за счет включения в ее состав Русского охранного корпуса генерала Б.А. Штейфона (5000−6000 бойцов) и 3-й дивизии РОА генерала М.М. Шаповалова (около 10 000 невооруженных новобранцев). Кроме того, в его распоряжении было 2500 добровольцев из Объединения русских воинских союзов. Однако воплотить эти замыслы в жизнь не удалось в связи с окончанием войны. Ко 2 мая 1945 г. сохранившиеся кадры двух полков 1-й РНА со штабной колонной перешли границу с княжеством Лихтенштейн, попросив там политического убежища.
Заметный след в коллаборационистском движении оставило еще одно вооруженное формирование — «Русская национальная народная армия» (РННА), находившаяся полностью на содержании германской военной разведки. Представители РННА выступали в лагерях перед военнопленными, призывая вступать в свою «армию». Добровольцев привозили, подвергали санобработке, кормили и зачисляли в строй. Форма использовалась советская, но с погонами и трехцветными кокардами. Офицерский костяк РННА составляли белоэмигранты. Как предполагалось, появление на фронте русских национальных частей должно было вызвать массовый переход красноармейцев на немецкую сторону. Немцы хотели поставить во главе РННА кого-нибудь из пленных советских генералов. Делалась попытка склонить к этому бывшего командующего 19-й армией генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина.
Многие из тех царских генералов и адмиралов, которые не приняли Октябрьскую революцию и эмигрировали за рубеж, в годы Великой Отечественной войны искренне желали победы Советской армии.
Фото из книги «Балтийский завод в объективе истории 1856−2001»
К началу августа 1942 г. РННА насчитывала 1500 человек. Подразделения РННА привлекались немцами к участию в антипартизанских операциях. В результате одной из них погиб командир партизанской бригады Константин Заслонов. С регулярными частями Красной Армии РННА столкнулась лишь однажды, когда германское командование привлекло ее бойцов к участию в операции против действовавшего в тылу немецких войск в районе Вязьмы и Дорогобужа 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта П.А. Белова.
Советские спецслужбы вели активную работу по разложению «народников». В результате к концу лета 1942 г. на сторону партизан перешло с оружием около 200 человек. В связи с этим все белоэмигранты, находившиеся на командных должностях, были отозваны в Берлин, а на их места поставлены перешедшие на сторону немцев бывшие военнослужащие Красной Армии. После ряда неудачных попыток использовать РННА на фронте и участившихся случаев перехода ее военнослужащих к партизанам немцы расформировали русский штаб соединения, а отдельные батальоны включили в состав других частей. Многие офицеры РННА в дальнейшем вошли в состав Русской освободительной армии (РОА) генерала А.А. Власова.
Небольшой отряд, названный «Российским народным ополчением», был создан в 1943 г. русскими эмигрантами-монархистами (Н.И. Сахновский) в составе бельгийского легиона СС «Валлония». По прибытии в Россию вместе с бригадой легионеров Сахновский развернул активную агитацию среди местного населения, выдержанную в откровенно монархическом духе. Но в формируемую с разрешения немцев часть записалось всего около 200 человек. Единственной операцией, в которой ополченцам пришлось участвовать, был бой с советскими частями во время Корсунь-Шевченковской операции, в ходе которого большая часть ополченцев погибла. Оставшиеся в живых были отведены с фронта.
Среди созданных гитлеровским командованием из числа русских эмигрантов охранных и карательных отрядов особой известностью пользовался «охранный корпус», сформированный в сентябре 1941 г. в Югославии под командованием генерала Б. А. Штейфона. Главная задача, возложенная на «охранный корпус» гитлеровским командованием, состояла в организации охраны шахт и путей сообщения. Частям корпуса сразу же пришлось столкнуться с югославскими партизанами. В декабре 1942 г. корпус был включен в состав вермахта. К этому времени он насчитывал около 6 тыс. военнослужащих. Основную массу составляли бывшие царские и белые офицеры, прибывшие в Югославию из 14 европейских стран.
Участвуя в карательных экспедициях против партизан, части корпуса несли большие потери, а в дальнейшем их остатки были полностью разбиты югославской Народно-освободительной армией и частями Красной Армии, вступившими на территорию Югославии. 12 мая 1945 г. корпус перешел границу Австрии и сдался англичанам. Всего за годы войны через корпус прошло 17 090 человек, основная масса которых была чинами РОВСа.
В операциях против югославских партизан участвовала и 1-я казачья дивизия (впоследствии 15-й казачий корпус) под командованием генерала Г. фон Паннвица. Активным помощником Паннвица был белогвардейский генерал А.Г. Шкуро, назначенный начальником «казачьего резерва». Для объединения казаков и создания из них казачьих частей в составе вермахта в марте 1944 г. было создано Главное управление казачьих войск, которое возглавил генерал-лейтенант П.Н. Краснов.
Задолго до нападения на Советский Союз нацистские функционеры замышляли политическое сотрудничество с представителями различных народов СССР. Почва для этого была благоприятной, ибо в эмиграции, как грибы, росли самые разнообразные комитеты, партии и движения. Не прекращали политической деятельности и главы независимых республик, существовавших в период с 1918 по 1921 г. Это Ресулзаде Эмир Бей — президент Азербайджана, Ной Жордания — президент Грузии, Джабаги Васан-Гирей — президент Северокавказской республики. О них вспомнили в Берлине после провала блицкрига. С ведома Гитлера в 1942 г. под эгидой Министерства восточных территорий во главе с А. Розенбергом были созданы всевозможные национальные комитеты. С их помощью с января 1942 г. стали формироваться национальные боевые части в составе вермахта (так называемые восточные легионы).
Жизнь, однако, показала, что эмиграция плохо представляла себе обстановку в СССР — отношение к «бывшим» основной массы населения было отрицательным. В результате в дальнейшем немцы сделали ставку на создание военных формирований из советских военнопленных.
Чем хуже для гитлеровцев шли дела на фронте, тем активнее они пытались использовать российских коллаборационистов. Была сделана ставка на генерала Власова. 16 сентября 1944 г. Гиммлер принял его в ставке Гитлера в Растенбурге (Восточная Пруссия). Был поставлен вопрос об объединении под началом Власова всех существовавших в рейхе и на оккупированной вермахтом территории антисоветских организаций. 14 ноября 1944 г. в Праге состоялось учредительное собрание политического центра Русского освободительного движения, названного «Комитетом освобождения народов России» (КОНР). После создания Комитета большинство белоэмигрантских воинских формирований вошли в состав так называемых вооруженных сил КОНРа. Но это уже другая история.
АНТИФАШИСТСКАЯ БОРЬБА
Уже в первой схватке с фашизмом во время Гражданской войны в Испании участвовали представители молодого поколения русской эмиграции. Вся Барселона с воинскими почестями хоронила героически погибшего в бою полковника В.К. Глиноедского. Русский эмигрант, он занимал в республиканской армии высокий пост члена Военного совета, командующего артиллерией Арагонского фронта.Бывший эмигрант и адъютант у легендарного генерала Лукача (Матэ Залки) А. Эйснер, вспоминая о боевом пути 12-й интернациональной бригады, называет и других товарищей по оружию в Испании — тоже эмигрантов. Среди них И. И. Троян, Г. В. Шибанов, Н. Н. Роллер, А. Иванов и др. Бывший поручик И. И. Остапченко, приехавший в Испанию из Эльзаса, командовал ротой в батальоне имени Домбровского. Под Гвадалахарой был тяжело ранен в грудь. Из приблизительно трехсот добровольцев из числа русских эмигрантов, отправившихся сражаться в составе интербригад, в боях погибло свыше ста человек.
В годы, предшествующие войне, в эмигрантских кругах широкую известность получили выступления бывшего командующего Вооруженных Сил Юга России генерала А.И. Деникина. Так, в январе 1938 г., выступая в Париже, он назвал Гитлера «злейшим врагом России и русского народа». Рассуждая о политическом реализме, генерал говорил: «Итак, долой сентименты! Борьба с коммунизмом. Но под этим прикрытием другими державами преследуются цели, мало общего имеющие с этой борьбой… Нет никаких оснований утверждать, что Гитлер отказался от своих видов на Восточную Европу, то есть на Россию».
Как свидетельствует бывший эмигрант Д.И. Мейснер, вернувшийся в СССР после войны, ряд крупнейших представителей эмигрантских кругов, расходясь между собой по многим политическим и философским вопросам, считали в этот момент, что в случае войны никакой борьбы с советской властью для эмиграции быть не может — эта власть будет защищать Родину.
Нарастание угрозы мировой войны побуждало многих эмигрантов, прежде всего из «низов», все больше тревожиться за судьбы родины. Эмигранты, убежденные в необходимости защиты СССР, организовали во Франции Союз оборонцев. В одной из листовок о задачах и целях Союза говорилось: «Внешняя опасность, грозящая России, не могла не вызвать оборонческого движения, ставящего своей целью посильное содействие защите родины в критический момент ее истории. Планы враждебных России держав к началу 1936 г. выяснились с совершенной очевидностью. В этих планах Россия рассматривается как объект колониальной политики, необходимый для наций, якобы более достойных и цивилизованных. Открыто говорится о разделе России. Врагами России поддерживаются всякие сепаратистские движения. И во имя борьбы с существующим в России правительством некоторые круги эмиграции открыто солидаризируются со всеми этими вражескими планами, надеясь ценой раздробления родины купить себе возможность возврата в нее и захвата в ней государственной власти… Вопрос совести каждого эмигранта: с кем он?».
Уже летом 1940 г. после немецкой оккупации Франции русские эмигранты приняли участие в первых подпольных организациях. Борис Вильде и Анатолий Левицкий — сыновья русских эмигрантов, молодые ученые-этнографы «Музея человека» в Париже — стали активными участниками первой организации Сопротивления оккупантам. «Группа музея человека», как называли эту организацию, выпустила нелегальную газету «Резистанс» («Сопротивление»), название которой потом было воспринято всем антифашистским движением Франции. Газета призывала создавать подпольные группы сопротивления, вербовать решительных и верных людей, готовиться к вооруженной борьбе. Вскоре Б.В. Вильде и А.С. Левицкий вместе с другими членами группы были арестованы. Их долго держали в тюрьме, подвергли жестоким пыткам и расстреляли 23 февраля 1942 г.
Уже в первые месяцы войны принял участие в антифашистских акциях Г. В. Шибанов — эмигрант, воевавший против франкистов в Испании. Он стал одним из организаторов Союза русских патриотов во Франции. В 1941 г. в оккупированном Париже Шибанов вместе с французскими патриотами распространял антинацистские листовки, участвовал в схватках с полицейскими.
Среди нескольких сотен российских эмигрантов, принявших участие во французском Сопротивлении, встречаются люди разных умонастроений, представители различных социальных слоев. В ряды «Сражающейся Франции» вступило около 3 тыс. русских эмигрантов, в партизанские отряды «Сопротивления» — несколько сотен человек. Достаточно назвать членов французской компартии М.Я. Гафта и И.И. Трояна (последний — бывший военнослужащий Русской армии, участник Гражданской войны в Испании на стороне республиканцев); И.А. Кривошеина — сына царского министра А.В. Кривошеина; В.А. Андреева — сына писателя Леонида Андреева; княгиню В.А. Оболенскую; мать Марию (Е.Ю. Кузьмину-Караваеву); «красную княгиню» Т.А. Волконскую и других.
Аналогичная картина наблюдалась и в рядах Сопротивления, развернувшегося в других странах. В рядах югославских партизан, а затем в югославской Народно-освободительной армии (НОАЮ) сражался полковник царской армии Ф.Е. Махин, впоследствии генерал-лейтенант НОАЮ. Всю войну он был одним из руководителей отдела пропаганды Верховного штаба НОАЮ и начальником его исторического отдела. В марте 1943 г. капитан Гаврильченко, мобилизованный в армию Хорватии, захватив артиллерийскую батарею, перешел к югославским патриотам. Впоследствии он неоднократно отличался в боях с гитлеровцами.
Необходимо заметить, что российские участники Сопротивления, даже те из них, кто принадлежал к каким-либо российским эмигрантским организациям, представляли, как правило, лично себя. В этом состоит главное отличие эмигрантов, участвовавших в Сопротивлении, от эмигрантов, сотрудничавших с немцами.
Новое размежевание русской эмиграции произошло после нападения фашистской Германии на СССР. Граница пролегала через определение понятия, кого считать меньшим злом для России — большевика Сталина, развернувшего массовые репрессии, но объединившего народ перед угрозой порабощения, или национал-социалиста Гитлера, объявившего крестовый поход против коммунистов, но стремившегося уничтожить Россию как государство? Делая свой трудный выбор, многие русские эмигранты становились на сторону антигитлеровской коалиции.
В Советском Союзе они видели основную силу, способную противостоять человеконенавистнической экспансии Гитлера. В этой связи характерно высказывание литератора В.С. Янковского: «Еще надежда — Россия! Чудовищная, тоталитарная, дикая, татарская, московская: Русь! Всякий раз, когда гуманизму угрожала подлинная опасность, она становилась в ряды просвещенных держав и вместе с ними, неся преимущественно потери, тузила очередного врага человечества. Так было во времена Чингисхана, Карла Шведского, Наполеона, Германии Вильгельма и Германии Третьего мифа… В малых войнах Россия ошибалась: Но в великих конфликтах Москва чудесным образом оказывалась на „правильном“ пути истории».
В поддержку Советского Союза и антигитлеровской коалиции выступили практически вся левая и большинство центристской части политического спектра эмиграции. Основатель в США леволиберального «Нового журнала», преемника «Современных записок», М.О. Цетлин в редакционной статье первого номера писал: «Кто бы ни руководил русской армией в ее героической борьбе, мы всей душой желаем России полной победы… Мы никак не призываем к насильственному свержению советской власти, зная, что такое во время войны перемена государственного строя». По мере того как Гитлер приступил к реализации своих колонизаторских, антирусских планов, количество оборонцев непрестанно увеличивалось. «Наше оборончество исходит из инстинкта самосохранения нации. Оборончество и национализм тесно связаны», — говорил генерал П.С. Махров, стоявший на откровенно антибольшевистской политической платформе.
Лидером оборонцев являлся генерал А.И. Деникин, считавший невозможным призывать российских эмигрантов к вооруженной борьбе в рядах немецкой армии против СССР. Он публично выступил в поддержку Красной Армии, считая, что она, добившись победы над Германией, может повернуть оружие против сталинского режима. Такую точку зрения генерал сохранял на протяжении всей войны. 15 ноября 1944 г. он выступил с обращением к бывшим солдатам и офицерам Белой армии: «Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и зовется „Красной“, а не российской, и радость — в дни ее побед. И теперь, когда мировая война еще не окончена, мы всей душой желаем ее победного завершения, которое обеспечит страну нашу от наглых посягательств извне».
Лучшие представители наших соотечественников за рубежом в годину великих испытаний были вместе со своим народом, приближая день Великой Победы.
http://www.vpk-news.ru/article.asp?pr_sign=archive.2005.88.articles.history01
