Православие.Ru | Георгий Попов | 13.06.2005 |
Георгий Попов |
— Два года назад мы впервые были в Помории по приглашению настоятеля церкви Рождества Богородицы отца Ивана. Там мы пели на одной из литургий, и еще тогда на меня произвело впечатление, что прихожане очень активно участвуют в богослужении. Они отнеслись очень радушно к нам, и на следующий год мы во второй раз были в Помории две недели. За те 14−15 дней я снова увидел, как поморцы участвуют в жизни Церкви, и решил что этот город — место, где можно будет провести такой фестиваль. Так родилась идея. Когда я поделился ею с отцом Иваном и с регентом их церкви, оказалось, что у них уже была такая идея. Когда они поняли, что мы предлагаем сделать международный форум и оказать помощь в его организации, то согласились. Мэр города тоже согласился, а Его Высокопреосвященство Митрополит Сливенский Иоанникий очень обрадовался. Мы долго думали, когда и как организовать это мероприятие, и даже было решено провести фестиваль в конце весны или начале лета, так как в это время хоры находятся в лучшей форме. Но потом остановились на празднике иконы Пресвятой Богородицы «Достойно есть» и решили, что фестиваль будет проводиться в дни около праздника. Хочу сразу подчеркнуть, что у фестиваля нет конкурсного характера. Православие исключает рейтинги. Цель форума — собрать в одном месте православные хоры из разных стран, клиросных певцов и группы певцов, поющих восточное пение, чтобы показать гостям фестиваля многообразие, богатство и красоту православного песнопения.
— Вы уже организовали один фестиваль. Какова Ваша оценка его и каковы Ваши ожидания от второго?
— Самое главное в атмосфере фестиваля то, что ощущается сильное присутствие Пресвятой Богородицы. С кем бы мы ни общались, большинство утверждают, что пока идет фестиваль, мы будто под Ее покровом. А то, что показывают различные хоры — и репертуар, и способ исполнения, отличается от болгарских хоров. Есть много различий и между болгарскими хорами. Однако, очень мало тех хоров, которые поют действительно молитвенно. У большинства хоров во время исполнения просачивается какое-то стремление показать свои голоса, свои вокальные способности, и это, к сожалению, часто наблюдаемое явление в наших церквях.
— Что, собственно, представляет собой молитвенное пение?
— У каждого регента есть свое представление о молитвенном пении. В прошлом году на фестивале мы слушали хор города Владимира. По-моему, он один из лучших православных хоров, по крайней мере, из тех, что я слышал. В нем ведущим в пении является текст и связь между поющими и текстом. Мое представление о молитвенном пении — это связь поющего с текстом по вертикали. Для меня необъяснимо, как возможно, чтобы во время исполнения, скажем «Отче наш» или любого другого песнопения, демонстрировались вокальные способности. К сожалению, еще раз говорю, что часто встречаются такие исполнения.
Тот хор, о котором я говорил, — хор из Владимира — отличается от остальных своим углубленным, проникновенным исполнением, что является заслугой как дирижера Татьяны Оганян, так и всех хористов, которые, по-видимому, знают суть богослужения. Они — церковный хор, поющий в церкви, построенной в XIII-ом веке, расписанной Андреем Рублевым. И это не случайные вещи. В этом хоре углубленное и проникновенное пение не оставляет никакого места для частного выражения и в то же время пение действует исключительно на богомольцев. Кроме хорошего знания богослужения и вокального аппарата, есть и другие вещи, связанные с технологией пения, которые помогают песнопению в церкви превратиться в молитвенное пение. Эти вещи, связанные с технологией вывода звуков, мы пытаемся делать здесь, в нашем хоре, в котором поют и дети, и девушки и женщины (Прим. ред. — речь идет о хоре при культурном центре «Славянская беседа» в Софии).
— До того как приступить к написанию иконы иконописцы постятся, молятся, исповедуются, причащаются. И только после этого начинают свою работу. Каким должен быть хороший православный певец — есть ли что-то, что должны знать все православные певцы?
— По-моему, есть, и клиросные певцы, которые, будучи людьми, прошедшими через семинарии, это знают. Люди, поющие в церковных хорах, но которые работают вне Церкви, скорее всего тоже это знают. У нас практика такова — перед пением в церкви большинство наших хористов исповедуются и причащаются. Не все, правда, потому что у нас поют дети и девушки из более атеистических семьей, некоторые даже некрещенные. Но потихоньку они тоже начинают нуждаться в исповеди и причастии, и мне кажется, что это — очень важная часть жизни нашего хора. Приходят дети, которые ни дома, ни в школе не слышали слово Бог. И в начале им немного сложно. Но с течением времени атмосфера нашего хора как будто пробуждает у них стремление к общению с Богом. После участия в двух-трех литургиях их лица просто изменяются — становятся более светлыми. И это заметно невооруженным глазом. Я не знаю как в других хорах, но, по-моему, невозможно без исповеди, поста, причастия и, самое главное, без чувства покаяния…
— Каково быть православным композитором в настоящее время?
— Слово «композитор» для Православия не совсем подходящее. Я не знаю насколько правильно называться композитором, мелографом. Возможно, самое правильное определение — это песнописец. Быть песнописцем очень трудно, потому что бывают дни, когда мне кажется, что я — объект нападения бесов. Точнее, не думаю, а полностью уверен. После того как я что-то написал, бывают периоды, когда приходят кошмарные сны, необъяснимый страх — наяву и во сне. То есть после периода творчества наступают исключительно напряженные дни. А в сами дни творчества — ощущение очень трудно объяснить. Светской жизни почти не слышно. Душа находится в каком-то очень приятном состоянии, которое абсолютно необъяснимо. По сути, когда пишешь, плачешь — в большинстве случаев это слезы покаяния и радости. И постоянно присутствует мысль, что я, недостойный, получил такой бесценный дар. Я так и шучу с нашими хористами, что я — словно почтовый ящик, куда приходит благодать. Нужно только ее записать на листе. Но в момент, когда пишу, мной полностью владеет эта благодать. Хотя постоянно присутствует мысль, что я недостоин ее.
— На каком языке, по-вашему, должно совершатся богослужение?
— По-моему, только на церковнославянском. Я вообще не могу согласиться и не могу принять богослужение на новоболгарском. Многие утверждают, что богослужение на церковнославянском является непонятным для богомольцев. Я с этим не могу согласиться. Ведь дети начинают изучать иностранные языки еще в дошкольном возрасте. В гимназиях ученики запоминают добрую сотню слов в день. В таком случае, неужели так сложно выучить 50−60 слов на церковнославянском?! Для меня, богослужение на новоболгарском — это удовлетворение какого-то стремления к удобству. В последнее время люди слишком заботятся о своих удобствах. Хотят понимать все, не прилагая при этом никаких усилий. Церковнославянский язык передает богослужению невероятную теплоту, а на новоболгарском многие выражения звучат как-то грубо и дико. Попробуйте, например, перевести на новоболгарский «Да исправится молитва моя». Очень сложно — смысл совсем теряется. Так что, мой совет — преподавать в школе вероучение, но не как выбираемый предмет, а как обязательный. И пусть со школьного возраста дети привыкают к церковнославянскому языку, потому что он очень близок к болгарскому, и, по-моему, даже более красивый. Церковнославянский — это язык, в котором отсутствуют ругательства, это исключительный, изумительный язык. Дети от церковнославянского только выиграют, а от богослужения на новоболгарском Церковь может только проиграть.
— Существует ли людей, не связанных непосредственно с православными песнопениями, интерес к ним?
— Откуда этой интерес должен появиться? Людям негде услышать православные песнопения, кроме как в Церкви. На прошлогодний фестиваль не пришел ни один представитель болгарского радио или телевидения, а, скажем, ребенку, живущему в атеистической семье, просто негде узнать о православном песнопении, чтобы у него зародился интерес. Но будем надеяться, что людям, не приходящим в Церковь, по крайней мере, понравится, скажем, обложка компакт-диска, и они его купят и прослушают.
— Как Вы относитесь к музыкальным произведениям, в которых используются различные религиозные элементы? Речь идет о поп-музыке, которую используют на дискотеках, типа «Эра», «Енигма», «Исихия»?
— По-моему, только богослужебное пение способно сохранить ту тишину, в которой человек может услышать свой разговор с Богом. Использовать элементы церковной музыки в поп или рок произведениях мне кажется кощунство.
— Вы упомянули о рок-музыке. Существуют даже рок-оперы, основанные на библейских сюжетах или на фрагментах житий святых…
— По-моему, такие произведения больше всего характерны для протестантского мира. Опера является светским искусством. Я не могу понять, как это возможно — взять часть Священного Писания и по нему написать либретто. Писать либретто по библейским сюжетам для меня не совсем нормально.
Все средства массовой информации постоянно трубят своими журналистскими клише, что Церковь должна быть открытой для людей. Однако, делать открытие таким безответственным способом чревато серьезными последствиями как тем, кто это делает, так и тем, кто это слушает. В последнее время мир настолько обезумел, что воспринимает кощунственное как искусство. В последние годы мы часто наблюдаем, как кто-то пытается залезть грязными руками в исключительно чистые, сокровенные, сакральные места, которые нельзя выводить на публику таким вульгарным способом. Лично я категорически против использования текстов Священного Писания в основе произведений, каким является опера или, еще хуже, рок-опера. Это просто несовместимо.
— Почему католики при богослужении используют орган, у протестантов есть и другие музыкальные инструменты, а в православном богослужении — только живые голоса?
— Таково желание Католической Церкви — сделать из богомольца индивида, который чувствует себя ничтожным. Но это не происходит через покаяние и осознание собственной греховности, а путем использования средств и инструментов, делающих звучание монументальным. Какова архитектура католического храма, такова и музыка. У протестантов дела обстоят примерно таким же образом — есть какое-то желание компонентами богослужения, каким является музыка, уничижить богомольца. А есть и другое. В этих, по-моему, еретических, церквях дела обстоят как-то искусственно, и очень сильно ощущается пустота. Какие бы хоровые и оркестровые капеллы ни использовались во время богослужения, эту пустоту заполнить нельзя. Самый совершенный, самый сокровенный инструмент, человеческий голос, «висит» заглушенным в гамме католико-протестантского мира. Так что, в такой среде легко допустить использование инструментов в храме. Это сопровождение — оркестром или органом — добавляет к пустоте и что-то вавилонское. Возможно, я слишком резок, и, возможно, прочитавшие это интервью возмутятся этим утверждениям, но орган действительно очень зловещий инструмент. Утверждение, что существуют шедевры, написанные для органа, наверняка правильное. Возможно, это — действительно шедевры, хотя их окончательная оценка еще впереди.
— Насколько сложно воспринимается православное песнопение певцами из неправославных стран?
— Достаточно сложно, и не только из-за языкового барьера. И католики, и протестанты думают, как бы более сухо и размерено. Им сложно объять это богатство мелодики, характерное для Православия. Другая сложность состоит в церковнославянском языке. На наш фестиваль выразили желание приехать двое англичан, один португалец и швейцарец, но они не смогут приехать, так как им понадобилось больше времени на подготовку, а они очень требовательны к себе. Обещали, что попробуют приехать на следующий фестиваль. Наверняка, неправославным очень сложно петь православные песнопения.
— И наш традиционный вопрос — Ваше пожелание людям, которые прочтут это интервью?
— Не обращать на него слишком большого внимания, а больше читать Библию и святых отцов.
Перевод с болгарского Николая Петрова
Религия БГ
http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=481&did=1646