 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Кирилл Мартынов | 10.06.2005 |
Если судить только по числу участников, то, безусловно. Получается, что мы можем констатировать, во-первых, наличие философского сообщества в России (что уже для кого-то может служить открытием), а во-вторых, его достаточную мобильность, позволившую московским организаторам осуществить мероприятие огромной сложности, а иногородним гостям все-таки приехать в Москву, преодолев все обычные в наши дни трудности. И за этот генеральный смотр сил всем: и участникам, и организаторам нужно сказать спасибо. Ведь философия, всегда выстраивающаяся как диалог, немыслима в ситуации, когда ученые работают в одиночку и не общаются со своими коллегами.
Итак, количество было. А как дело обстояло с качеством? Разумеется, секции и круглые столы Конгресса охватывали все без исключения традиционные философские дисциплины, от учения о бытии до эстетики. Было представлено и немало междисциплинарных направлений, таких как, например, обсуждаемые на круглом столе «Философско-методологические проблемы когнитивных и компьютерных наук». Отдельно нужно упомянуть философию образования и постановку проблемы преподавания философии в российской высшей школе: сегодня этот вопрос действительно имеет очень большое значение. Что касается содержания научных докладов на Конгрессе, то оно было самым разным: от откровенно слабых сообщений провинциальных аспирантов и некоторых заслуженных профессоров, привыкших чувствовать себя дома крупными мыслителями, до весьма и весьма профессиональных выступлений многих признанных во всем мире специалистов в своих областях. Надо признать, что при проведении столь масштабного научного собрания и в условиях общего многолетнего кризиса отечественной науки, иного и ожидать не приходилось: заранее было ясно, что уровень докладов будет весьма неровным. И худшие прогнозы, как оказалось, как раз не оправдываются: на многих секциях были десятки интересных и содержательных выступлений.
И в контексте нашей недавней истории можно утверждать: деградация философского знания в России приостановлена. Это значит, прежде всего, что, возможно, удастся приостановить и разрушение традиционного университетского образования, существенной частью которого всегда была философия как наука, ответственная за формирование целостной картины мира. В структуру классического университета, возникшего в Средние Века, помимо теологического факультета, выделявшегося особо, входили также медицинский, юридический и философский. Философский факультет существовал в Московском Университете со дня его основания. И то, что сегодня существуют люди, которые за прошедшие годы не растеряли своих профессиональных навыков, не переквалифицировались в бизнесменов и не эмигрировали, способные на высоком уровне и на хорошем русском языке читать лекции об античной классике или великом немецком идеализме, — это безусловное свидетельство интеллектуальной силы нашей страны. В определенном смысле сегодня можно утверждать, что общество чувствует это, и к философии, забытой в лихие 90-ые, сегодня возрождается самое пристальное внимание. Практика показала, что различные идеологии можно менять как перчатки, а люди продолжают читать Аристотеля, Григория Богослова или Канта. Потому что это — вечное, а вечное не боится преходящего.
Итак, изучать классическую философию мы еще не разучились. В курсе мы и событий в актуальной мировой философии. Таков главный итог. Но есть ли сегодня собственно философия в России? Скорее всего, на этот вопрос нам придется ответить отрицательно. В России есть самобытные философы и есть прекрасные школы того, что иногда называют философоведением, изучением философии, ее истории. Но на сегодняшний день в России отсутствует отечественная философская традиция. Прекрасным примером здесь может служить ситуация, когда на защитах философских дипломов комиссия часто просто не знает, как оценивать студентов. Если один студент пишет диплом, используя метод логического анализа языка, а второй берет в качестве основы тексты французского постстуктурализма, то, действительно, очень трудно найти единые научные критерии, которые позволили бы задать здесь универсальную шкалу оценки. Слишком разные традиции, язык, проблематика, да и признаки успешно выполненной работы используются сегодня отечественными философами.
Но о чем это говорит? Лишь о том, пожалуй, что мы слишком расточительно относимся к собственным традициям. За двадцатый век нами было последовательно уничтожены сначала русская религиозная философия, прославленная именами Соловьева или Булгакова, а затем и советская школа, в рамках которой работали среди прочих такие философы как Ильенков и Щедровицкий. Случись подобное с аналитической философией и прагматизмом в США или с феноменологией и герменевтикой в Германии, вряд ли этом странам удалось бы сегодня обладать национальной философией.
Поэтому философский конгресс, который был уже назван собранием философов без философии, в действительности является собранием философов ради философии. Философию в России нужно начинать заново и этот процесс не может быть спонтанным: нужна школа, нужны и конгрессы. Традиции за несколько майских дней не создаются.
Возможно, кто-то спросит: зачем вообще России философия? Ответ в действительности очень прост: государство без философии — это всегда государство второго ряда, потому что оно не способно предложить миру осмысление происходящих в нем событий, не способно давать ответы на вопросы, которые никуда не уходят и мало меняются со времен Платона.
