 |
| Литературная газета | Наталья Нарочницкая, Владлен Сироткин, Ярослав Бутаков | 07.06.2005 |
Наталия НАРОЧНИЦКАЯ, зампредседателя Комитета Госдумы по международным делам, доктор исторических наук:
— Результаты референдума отражают и подчёркивают консерватизм жителей Западной Европы. Они боятся растворения в ЕС, быть винтиками в этом безликом забюрократизированном механизме.
У нас никогда толком не писали и до сих пор не пишут, какая раздаётся критика в адрес общеевропейского процесса со стороны их консервативной интеллигенции, крупных деятелей науки, культуры, как издеваются над ним интеллектуалы, считая его калькой с троцкизма и марксизма. Боятся люди, что национальные, социальные гарантии и механизмы, достигнутые за минувшие десятилетия, также растворятся, унифицируются, исчезнут в атмосфере насаждаемого леволиберального духа — воинствующего либертарианства, отказа от всех христианских принципов. Когда личность сама себе назначает систему ценностей, когда стирается грань между добром и злом, грехом и добродетелью, и уже никакие религиозно-философские основы морали, этики в жизни общества не участвуют, отвергаются.
Все последние годы, по-моему, мы наблюдали закат Европы. У неё явно не хватило духа внести в текст европейской Конституции христианские ценности, благодаря коим Европа и стала великой. Вся европейская культура была рождена вовсе не идеями прав человека в их сегодняшнем толковании, а пламенным утверждением Христовой Истины, кровавым потом Франциска Ассизского и слезами Блаженного Августина. Христианство выковало великие табу, показавшие мощь европейского духа. И наоборот, когда европейцы были коррумпированы «прометеевским дерзанием», они породили сначала персонажей Золя, потом культуру постмодернизма и то, что видим сейчас, — транссексуалов и содомитов, «высшее достижение» современной цивилизации.
Конечно, Запад поторопился присоединить страны Восточной Европы, Прибалтику, будучи совершенно к этому неготовым, чтобы только предотвратить любые формы экономической реинтеграции с Россией. Ясно, что эта торопливость была продиктована исключительно политическим решением. Оно сопровождалось стратегическим расширением НАТО, проводимым Соединёнными Штатами с начала 90-х годов — именно ради того, чтобы европейские процессы не приобрели автономность, независимость от атлантических доктрин, планов, проектов. И это политическое решение было крайне плохо подготовлено. Восточных европейцев на Западе никто не ждёт, не торопится заключить в дружеские объятия. Слишком разные страны, слишком различная экономика. Кстати, и Украина получила хороший урок…
Владлен СИРОТКИН, руководитель секции истории Московского дома учёных, доктор исторических наук:
— Европа забежала вперёд, слишком быстро стала строить «коммунистическое общество», создавая «Советский Союз». Приняла страны, которые для этого ещё не созрели — ни экономически, ни, главное, этнографически и политически. Вот теперь и расхлёбывает. Доигрались…
Нет, это не провал самой идеи Европейского союза. Идея интеграции Старого Света остаётся актуальной. Но её использование в тактических целях народы западноевропейских стран почувствовали и ответили соответственно.
Ещё аспект — сопротивление национальной бюрократии. Ведь при объединении Европы все рычаги управления ею перемещаются, как у нас в недавнем прошлом в ЦК КПСС, то есть в Брюссель. А национальные элиты этого не желают, они хотят важные для них вопросы решать у себя — в Париже, Амстердаме, Берлине, а отнюдь не у евробюрократов.
В сущности, видим ту же ситуацию, что у Советского Союза была когда-то с Коминтерном. Ведь что такое Евросоюз? Это нынешний Коминтерн.
Борьба между националами и интернационалистами — вот главная «струя», которая сейчас наблюдается в Европе. Националисты просто катализировали недовольство западноевропейских народов и элит, ускорили процесс брожения, как какой-нибудь брошенный в пивной чан солод. Забродило всё. И самое опасное сейчас на европейском континенте — этнонационализм. Не вообще национализм, а именно этнонационализм с его лозунгами: «Франция для французов!», «Голландия для голландцев!» Плюс своих сепаратистов «в достатке». Баски, например, сколько лет уже на всевозможных взрывах практикуются. Есть у них, европейцев, и Корсика, и Сицилия с Палермо…
Легко ввести единое евро и законы общие принять, а заодно все эти евростандарты с евроремонтами. Однако всё это не более чем технология. А людей-то ведь не переделаешь…
Ярослав БУТАКОВ, политолог:
— Характер Франции — характер истой француженки. Произнося «нет», она подразумевает «да». Голос же Голландии в данном случае — просто эхо французской реплики.
Рассматривать Голландию как суверенного субъекта смысла нет, поэтому дальше речь у нас будет идти только о Франции. Эта страна стояла у истоков европейского объединения. Итог голосования не ставит преград на пути европейского объединения, он только вносит некоторые коррективы в этот процесс.
Случившееся отнюдь не означает, будто, как это кажется многим, народ таким образом выразил недоверие своей политической элите, нацеленной на интеграцию. Исход референдума просчитывался заранее, тем не менее руководители Франции сделали этот шаг, хотя могли бы ограничиться голосованием в парламенте. Ясно, что именно французские правящие верхи (не будем сейчас уточнять партийную принадлежность) хотели таким образом заявить своё отношение к проекту Евроконституции. Они сохранили лицо перед своими партнёрами по ЕС как поборники объединения, но в то же время могут теперь с лёгкой душой ссылаться на «народное мнение» и требовать особых условий при окончательной интеграции Франции с Евросоюзом.
Слишком большие усилия и финансовые средства были вложены в самый грандиозный глобалистский проект, чтобы его инициаторы отказались от своей затеи. В том, что не мытьём, так катаньем проект Евроконституции рано или поздно «продавят» во всех странах ЕС, можно не сомневаться.
Так что вопрос стоит не так: быть или не быть Евросоюзу? Проблема, поставленная референдумами во Франции и Голландии, формулируется куда менее фатально, а именно: какие конкретно формы примет ЕС в окончательном варианте?
То, что прошедшие общенациональные голосования не смогут остановить процесс европейского объединения, лишает оснований версию, явно навеянную событиями последних месяцев в соседних с Россией странах и находящую подтверждение лишь в иррациональной вере во всемогущество «дяди Сэма». Согласно этой версии, результат голосования французов следует объяснять происками США, всеми силами стремящихся вставить палки в колёса телеге европейской интеграции.
Закулисные действия Соединённых Штатов могли бы иметь успех где-нибудь в Хорватии или на Мальте, но их успех во Франции абсолютно исключается.
Французская политическая элита, несомненно, желает, чтобы её заслуги в деле европейского объединения были особым образом учтены. Франция заявила своё право на особую точку зрения по вопросу евроинтеграции, не более того. В этом стремлении соединились не только голлисты и лепэновцы с поддерживающей их консервативной массой народа, но также левые и центристы в политическом спектре Франции.
То, что проект Конституции ЕС будет скорректирован с учётом пожеланий Франции, сомнений нет. Вот только чьи конкретно пожелания будут учтены? Меньше всего оснований полагать, будто в окончательном плане реализуется лозунг де Голля «Европа отечеств». Вероятно, что чисто символические уступки принципу национального суверенитета будут сделаны — достаточные для того, чтобы удовлетворить патриотическое чувство французов, но неспособные изменить характер самого Евросоюза как образования чисто космополитического и глобалистского.
Вполне вероятно, что план создания ЕС будет скорректирован в ещё более глобалистском духе, способном, правда, полностью выхолостить суть данного проекта путём доведения его до абсурда. Речь идёт об ассоциированном членстве в ЕС бывших французских владений в Северной Африке — Туниса, Алжира и Марокко, и, соответственно об интеграции не одной Франции, а целого Французского содружества в Евросоюз.
Но, скорее всего, европейскую Конституцию ожидает чисто косметический ремонт. Перед «прекрасной Францией» просто поставят ещё одну рюмочку ликёра, скажут несколько комплиментов, и тогда она, уставшая от бесконечных ласковых уговоров, произнесёт «да».
