 |
| Страна.Ru | Протоиерей Николай Балашов | 07.06.2005 |
— Отец Николай, вы не могли бы кратко обрисовать в чем суть конфликта, возникшего между Сербской Православной Церковью и Македонской архиепископией. А также, как будут развиваться отношения Московского Патриархата с СПЦ?
— Прекращение общения Сербской Православной Церкви с иерархами в Республике Македония произошло еще в 1967 году, когда в одностороннем порядке была провозглашена автокефалия Македонской Церкви. Автокефалию не признали ни Сербская, ни другие поместные Церкви. Македонцы иногда оспаривают то, что Сербская Церковь является Церковью-Матерью в отношении Македонской Церкви. Они указывают на то, что Охридская архиепископия — это очень древний церковный центр. Более древний, чем Печский Патриархат. Если углубляться в века, картина оказывается очень сложной, потому что Охрид считают своим первоначальным духовным центром и болгары, и сербы. Менялись государственные границы, менялись представления народов об их собственной идентичности, но непреложным фактом остается то, что по своей архиерейской хиротонии македонские епископы восходят к Сербской Православной Церкви.
По нашему убеждению, разрешение этого спорного вопроса возможно только путем терпеливого и последовательного диалога. Другого пути просто нет. Святейший Патриарх Алексий II в ответ на обращение к нему, в частности, со стороны государственного руководства республики Македония, уже неоднократно говорил о готовности Русской Православной Церкви оказать посильную помощь в разрешении этого трудного многолетнего церковного спора и уврачевании этого разделения. Такая готовность сохраняется и сейчас.
— Каким образом Московский Патриархат может содействовать разрешению конфликта?
— Мы исходим из того, что македонцы (также как и сербы) являются братским нам православным народом. Мы исходим из того, что политическое положение, в котором находятся православные народы на Балканах очень трудное. И перед лицом существующих серьезных вызовов лучше быть вместе. Мы всегда с болью воспринимали тот факт, что народ Республики Македонии находится вне общения с полнотой вселенского Православия, и хотели бы помочь преодолению этой ситуации.
— Ситуацию можно рассматривать с двух сторон. Безусловно, если говорить о том, как все выглядит с позиции Сербии, больно и трудно, когда какая-то часть ее хочет автокефалию, то есть выделиться в отдельную Церковь. Но если отстраниться от конфликта, то становится совершенно непонятно, почему нельзя позволить Македонии отделиться и стать признанной всеми Церковью? Почему Парижу не стать Автокефальной Церковью? Возможно, вам покажется неправильным сравнение с протестантскими Церквами, но их много, и ни одна из них не препятствует возникновению других?
— Не думаю, что для Православной Церкви где бы то ни было, было бы полезно брать себе в пример протестантов с их безудержным дроблением на различные конфессии и церковные организации. В отличие от протестантов, православные, к какой бы поместной Церкви они не принадлежали, связаны единством веры и единством канонического наследия Вселенских и Поместных Соборов, Святых Отцов. Вместе с тем, никакой непримиримости по отношению к идее появления новых поместных Церквей у Русской Православной Церкви, как известно, нет. Наша Церковь исторически доказала, что она готова поступаться своими властными полномочиями и предоставлять постепенно возрастающую степень самостоятельности тем ее частям, которым по церковно-пастырским соображениям такая самостоятельность надобна.
Русская Церковь предоставила автокефалию созданной ею церковной структуре в Соединенных Штатах Америки, предоставила автономию Японской Церкви. Несмотря на то, что оба эти деяния не были признаны некоторыми поместными Церквами, они отражают принципиальную позицию Русской Православной Церкви, что в странах так называемой диаспоры должны постепенно созидаться поместные Церкви. Русская Православная Церковь предоставила весьма широкое самоуправление Украинской Православной Церкви и ряду других самоуправляемых Церквей в составе Московского Патриархата.
Вместе с тем, всякое движение к самостоятельности — это всегда процесс, который требует какого-то времени для своего вызревания. Это процесс двусторонний, в котором, конечно, нельзя ничего решать без голоса Церкви-Матери, той Церкви, к которой принадлежит часть, тяготеющая к самостоятельности.
Если обратиться к опыту Сербской Церкви, мы увидим там свой зарубежный раскол, и он был преодолен во многом благодаря усилиям, мудрости и высокому духовному авторитету святейшего патриарха Павла. Что послужило к его преодолению? Очень терпеливый братский диалог, в котором была готовность к пониманию, готовность к выслушиванию аргументов и к проявлению большой терпимости.
И мы думаем, что единственный универсальный способ преодоления церковных разногласий — это очень терпеливый диалог, который иногда требует времени, усилий, жертв. Другого пути просто нет.
— Недавно стало известно, что в Иерусалиме назначен местоблюститель патриаршего престола. Можно ли делать прогнозы о том, кто и когда станет Иерусалимским патриархом? И какова на сегодняшний день позиция МП по отношению к конфликту в Иерусалимской Церкви? И почему эта проблема возникла именно сегодня, если прецеденты с продажей собственности ИП возникали и прежде?
— Не думаю, что нам стоит вдаваться в оценки экономической и хозяйственной жизни Иерусалимского Патриархата. Несмотря на то, что очень значительная недвижимость, которой владеет Иерусалимская Православная Церковь, в большой степени возникла в связи с пожертвованиями русских христиан, особенно щедрыми в XIX веке. Туда были вложены и средства русских царей, и русских паломников, которые пребывали в Иерусалиме, в особенности после того, как была организована Русская Духовная Миссия, и милостыня, которая собиралась по всей России на Святой Гроб.
Тот кризис, который возник в этом году в Иерусалиме, нарастал постепенно. Для нас более существенным даже является не то, каким образом он порожден и какие события спровоцировали его лавинообразное развитие. Важен результат — оппозиция патриарху Иринею стала практически размером с поместную Церковь. Мы видим, что подавляющее большинство членов Священного Синода, и святогробского братства, и духовенства, и народа, проявили недоверие к своему патриарху.
Первоначально, когда по просьбе Синода ИПЦ и по приглашению Константинопольского Патриарха делегация Московского Патриархата прибыла на большой Собор на Фанаре, то и нам, большинству других поместных Церквей, наилучшим решением вопроса представлялось примирение двух сторон. Но, после того, как они были выслушаны, стало ясно, что это предложение, к сожалению, не является реалистическим.
И вот тогда было признано состоявшимся решение Синода Иерусалимского Патриархата. Предсказывать, как будут дальше развиваться события, я не берусь, поскольку не обладаю пророческим дарованием.
— Может ли создаться такая ситуация, что новоизбранный патриарх будет расценен остальными поместными Церквами как неподходящая фигура? Или избрание патриарха — дело, касающееся непосредственно данной Церкви, а остальные должны принять любое решение?
— Мы исходим из того, что избрание предстоятеля в полной мере является внутренним делом поместной Церкви, в данном случае, Иерусалимской. Когда был избран блаженнейший патриарх Ириней, никто не входил в оценки кандидатуры, все исходили из факта, что избрание состоялось в соответствии с Уставом ИПЦ и правилами. В сущности роль Устава в Иерусалимской Церкви исполняет иорданский закон N 27 от 1958 года. Он является конституцией, по которой Иерусалимский Патриархат осуществляет свою деятельность. И там подробно прописан порядок возведения патриарха на престол. Он очень интересный и особенный.
Первоначально местоблюститель созывает совет для выдвижения кандидатур. В совет входят все члены Синода, все архиереи, не являющиеся членами Синода (в настоящее время их 3), 12 представителей от белого духовенства — по четыре от Израиля, Иордании и Палестинской Автономии — они избираются в епархиях. В этом совете каждый обладает правом номинации, каждый может выдвинуть свою кандидатуру. И если кандидатура отвечает формальным требованиям, она вносится в список. На первоначальном этапе предыдущих патриарших выборов было 15 кандидатур.
Требования закона в их отношении таковы: необходимо, чтобы это был архиерей или архимандрит Иерусалимской Церкви, чтобы он мог говорить и писать по-арабски и обладал иорданским подданством. Затем, согласно закону, лист кандидатур представляется правительству Иордании, а, согласно практике, возникшей в позднейший период, также правительствам Палестинской Национальной Автономии и Израиля, которые могут высказать свои соображения.
В частности, в прошлых выборах 2001 года правительство Израиля предложило изъять из листа 5 из 15 кандидатур, в числе которых был и патриарх Ириней. Затем удалось преодолеть это ограничение, и Израиль отказался от своей позиции.
После утверждения собирается генеральный Совет, в который входя все архиереи, члены Синода, архимандриты и протосингелы палестинских монастырей и так же выбранные представители от белого духовенства. Они из первоначального списка отбирают троих. А вот уже из трех кандидатур выбирает Священный Синод, и для избрания не требуется даже абсолютного большинства.
Так, в печати сообщались сведения, что на прошлых выборах «за» патриарха Иринея было подано 7 голосов из 17 членов Синода. Двое других кандидатов получили по 5 голосов.
Так что в Иерусалиме очень сложная процедура выборов и предсказывать, чем она завершится, было бы опрометчиво. Но, какой бы выбор не совершила Святая Иерусалимская Церковь, он будет признана всеми поместными Церквами.
— Не могли бы вы рассказать о том, в каком состоянии сегодня находится диалог РПЦ и РПЦЗ. Информацию, которой располагает сегодня большинство журналистов, они получают после каждого заседания Священного Синода РПЦ МП. В основном она бывает ограничена краткой формулировкой, что Синод выражает удовлетворением действиями комиссии, работающей над уврачеванием раскола. На каком этапе сегодня стоят эти отношения?
— Диалог развивается. Развивается, на мой взгляд, успешно. Назначена дата Всезарубежного Собора, одним из двух важнейших вопросов которого будет как раз вопрос отношений с Московским Патриархатом. На днях в Мюнхене состоялось заседание Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви, где принято послание к пастве, в котором особенно отмечена актуальность вопроса о взаимоотношениях «зарубежной части Русской Церкви» и Церкви в России.
В самом скором времени предполагается публикация целого ряда совместно разработанных документов, получивших одобрение как у Священного Синода и Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, так и Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви. Думаю, что это будет важным этапом диалога, который послужит большей информированности паствы зарубежной Церкви и ее духовенства.
Мы надеемся на благоприятное разрешение ситуации. Те вопросы, которые еще осталось разрешить, они не так многочисленны, но довольно трудны. Они связаны, например, с теми клириками, что были приняты в Зарубежную Церковь из других церковных юрисдикций, с теми приходами и структурами, что были созданы Зарубежной Церковью на канонической территории Московского Патриархата, с отношениями, существовавшими между РПЦЗ и некоторыми другими группами, отделившимися от поместных Церквей. Мы надеемся, что и эти все вопросы, требующие кропотливой и вдумчивой работы, будут разрешены.
— Людям всегда хочется знать даты и цифры. Что такого-то числа состоится воссоединение. Пока нельзя назвать никаких, даже приблизительных дат?
— Наш Господь есть Владыка истории. И в частности, в этом процессе сближения с Русской Зарубежной Церковью, у меня лично есть глубокое ощущение, что мы являемся только орудиями Божией воли. Потому я так остро это чувствую, что в течение многих лет положение казалось совершенно безысходным, тупиковым. Никакого диалога не получалось, будто непреодолимая стена стояла между нами, не смотря на то, что по-человечески были добрые взаимоотношения со многими священнослужителями и мирянами. Но на уровне официального диалога ничего не выходило.
И вдруг мы дожили до часа воли Божией, и все стало развиваться. Я помню, какими были наши первые встречи, какая осторожность и отстраненность наблюдалась. И невозможно сравнивать с тем, как мы общаемся сейчас, хотя темы бывают разными, и вопросы трудными. Но чувство узнавания друг друга, узнавания друг в друге носителей одной и той же русской духовной традиции, преодоление десятилетиями формировавшихся предрассудков и штампованных представлений друг о друге — это все происходит в живом общении.
И, когда были трудные, даже драматические моменты в этом диалоге, у меня никогда не было никакого уныния. Потому что было ясное ощущение, что-то, что происходит, происходит по воле Божией. Конечно, мы можем отчасти это приблизить или замедлить этот процесс, но я убежден, что это Божье дело, и кто мы такие, чтобы назначать даты.
Хотелось бы надеяться, что на Русском Всезарубежном Соборе будет объявлено о принятии важных решений, но основные решения буду приниматься на Архиерейском Соборе, который состоится сразу после первого. Хотелось бы надеяться, что будет достигнуто решение о восстановлении полного канонического общения и единства.
С нашей стороны нет необходимости созывать новый Собор для решения этого вопроса, поскольку принципиальная линия, предложенная Священным Синодом, была одобрена Архиерейским Собором, прошедшим в прошлом году, и передавшим полномочия, необходимые для совершения такого канонического деяния, Священному Синоду.
Будем ожидать, когда необходимые решения будут приняты и зарубежной стороной.
06.06.2005
