 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Елена Альшанская | 06.06.2005 |
«Отказываюсь от ребенка в связи с невозможностью его прокормить»
«Отказываюсь от ребенка в связи с семейными трудностями»
Сколько раз в день, в России, в разных ее уголках, молодые и старые, бедные и не очень женщины, матери, пишут эту стандартную формулу отказа и уходят, тихо уходят, оставляя ребенка один на один с его жизнью. Эта бумажка, единственное наследство, единственная память о себе, которую они оставляют собственному ребенку.
«Я, мать, отказываюсь от тебя, потому что мне показалось, что у меня для этого есть основания».
В России 760 тысяч социальных сирот. Социальные сироты — это сироты при еще живых родителях. Из них треть содержится во всевозможных домах ребенка. А еще по данным неправительственных организаций в России порядка 2 миллионов бездомных детей. Которые просто живут на улице.
Последний раз подобную волну сиротства Россия переживала после Великой Отечественной войны. Когда миллионы родителей оказались убитыми, когда зачастую из всей родни не оставалось никого, кроме чудом уцелевшего пацаненка. После войны таких насчитывалось 600 тысяч. Настоящих сирот. А сейчас у нас в стране около 850 тысяч детей-сирот, из них 760 тысяч — дети у которых есть родители. Которые, вполне возможно, где-то рядом, живут какую-то свою отдельную жизнь, в которую ребенок не вписался, не стал ее частью, не стал точкой отсчета, вообще ничем в ней не стал.
Хорошо, если они удосужились написать заявление о согласии на усыновление. Тогда у ребенка есть шанс, что его найдут новые, другие родители — более настоящие. Очень часто матери уходят из роддомов втихую, не оставив для «ненужного» чада даже этой смутной надежды на счастье, на возможность обрести семью.
По статистике последние 10−13 лет наблюдается постоянный рост числа брошенных детей. А в последние несколько лет количество брошенных детей ежегодно увеличивается в среднем на 100 тысяч.
Что случилось с нами? Что с нами произошло? Кажется, что ответ очевиден. Среди основных причин на ум тут же приходят стандартные — бедность, алкоголизм, неустроенность. Неужели все упирается в социально-экономические причины? Россия далеко не самая бедная страна в мире. Но у нас беспрецедентное количество сирот. Мы — самые первые по этому весьма сомнительному достижению.
Можно попытаться списать все на нищету, не неблагоприятные социальные условия. Условия у нас действительно неблагоприятные. И, тем не менее, феномен взрыва социального сиротства одной лишь экономикой не объясняется.
У каждого человека есть родственники, у взрослого человека резонно предположить друзей, знакомых. Неужели если он хочет ребенка, но не имеет финансовой возможности прокормить, окружающие могут остаться к этому безучастными? Никто не поможет старой коляской, одеждой от старших детей, не подкинет продуктов? Неужели грудной младенец в состоянии объесть семью из трех-четырех человек, пусть даже очень бедно живущую? В большом проценте случаев проблема не в том, что прокормить ребенка нет никакой физической возможности, а в том, что мама не хочет для этого прилагать никаких усилий, а окружающие достаточно черствы и эгоцентричны, для того, чтобы предложить ей помощь. И вот это заставляет серьезно задуматься.
Директор одной больницы рассказывал мне, что у него лежала мама, которая оставила в роддоме троих детей подряд. Обычная мама, не пьяница, не наркоманка. Или еще одна, которая оставила ребенка, потому что боялась реакции своих родителей. Это какие же должны быть родители, которые не приняли бы в дом внука или внучку? Живого, маленького человечка, их кровиночку? Как случилось так, что в ситуации острейшего демографического кризиса, сильнейшего спада рождаемости так легко выносить, родить и бросить своего ребенка, не задумываясь о его дальнейшей судьбе?
Экономических или социальных причин оказывается мало. Они хороши лишь на бумаге, но в жизни возникает слишком много вопросов. Почему же эти женщины, которые, если бы захотели, смогли бы и прокормить и в дальнейшем воспитать и образовать своего ребенка, оставляют его в роддоме, подкидывают к дверям больниц?
Возможно, я сейчас скажу совершенно банальную вещь. Мне кажется, что отказываются от детей мамы, которые просто их не хотят. Не хотят воспитывать и растить детей. Не хотят преодолевать трудности, чего-то лишаться. Которым легче забыть, не думать.
Конечно, есть процент отказников, матери которых были бы не в состоянии их вырастить. У нас есть регионы, где огромное количество людей живут в реальной нищете, есть мамы, которые живут на вокзалах, могут быть алкоголичками, наркоманками или иметь психические отклонения. Но если бы детей оставляли только такие родители, то проблема переполненных детских домов мгновенно отошла бы в прошлое.
Основная причина катастрофической ситуации с брошенными детьми в том, что матери слишком легко найти повод отказаться от своего ребенка.
Это не только и не столько кризис экономический, сколько кризис духовный. Кризис сознания. Кризис общественной морали и общественных предпочтений.
Общество, где семья, ребенок не являются превалирующими ценностями, где нарушены ценностные ориентации, не в состоянии справится с этой проблемой. Общая черствость, жизнь, которая перестала быть приоритетом — вот основные признаки общества, где так легко отказываются от своих детей.
Брошенные дети, хотя и не в таких количествах, конечно, есть везде. Тенденция, которая наблюдается сейчас в мире (если под миром подразумевать европейскую цивилизацию) не утешительна: разрушение привычных форм семьи, разобщение детей и родителей, спад рождаемости. Можно сказать, что наши проблемы имеют общий знаменатель — кризис современной цивилизации.
Одна из наших основных бед — попытка бездумного копирования западных ценностей. В итоге не получив тех преимуществ, которые имеет Запад, мы сполна получаем его проблемы, приспособившиеся к нашей действительности. Борьба за свободу почему-то приобретает форму всеобщего эгоизма. Когда приоритет карьеры, личного роста, жизни для себя в обществе настолько велик, никакие ценности семьи, чужой человеческой жизни, судьбы собственного ребенка не в силах перетянуть чашу весов на себя.
Когда право женщины на аборт отстаивается с пеной у рта под лозунгами о том, что женщина вольна делать со своим (?) телом все, что она захочет. Если ребенка так просто лишить жизни ради себя, ради карьеры, то что же удивляться тому, что ребенка можно выбросить из своей жизни, как ненужного зверька.
Если большая часть бесконечной рекламной информации проходит под общим лозунгом «живи для себя!». Если со страниц глянцевых журналов денно и нощно расписывают те материальные блага, без которых ребенок не будет иметь полноценного детства. Бессмысленно удивляться, что с каждым днем, с каждым годом у нас растет количество оставленных детей, выброшенных детей. Они не вписываются в «жизнь для себя». Они, к сожалению, требуют слишком многого, слишком многим приходится ради них поступиться. Кому-то придется изменить свою жизнь, кому-то просить о помощи у родных, кому-то слышать оскорбительные насмешки одноклассников за спиной, а кому-то не удастся сделать новую детскую комнату, выполненную в едином дизайнерском стиле к рождению ребенка. А значит можно подождать. Можно передумать в любой момент. Или можно выбрать потом другого. Более подходящего, рожденного в более подходящий момент.
Было бы слишком легко обвинить во всем экспансию западной культуры. Проблема социального сиротства возникла не вчера, и не 10 лет назад. Слом традиционного патриархального уклада «до основанья, а затем», безумные 20-е с идеей упразднения брака, или общего воспитания детей в специальных заведениях — все это тоже дало свои всходы. Первые отказные дети, первые сироты при живых родителях появились еще в 50-е. За пару десятилетий до этого начался неуклонный спад рождаемости. По сути, в 30−50 годы мы «догнали» Запад по количеству детей на одну семью.
Однако коммунистическая система худо-бедно, но смогла построить здание системы воспитания, института семьи. Начало реформ 90-х тоже пошло по пути разрушения «до основания», но вот то, что было «а затем», оставляет пока желать лучшего. Была разрушена социальная система защиты семьи и ребенка, система образования, предполагающая воспитание в человеке определенных нравственных качеств.
Слом коммунистической системы обнаружил ту самую брешь, на которой в свое время с нуля начинали строить «свой новый мир» наши деды. Историческая пустота в пространстве ценностных ориентиров — вот, что мы имеем в результате века перемен.
За эти 10 лет количество детских домов в одной лишь Москве выросло втрое. И это притом, что мест в них категорически не хватает и поэтому часть маленьких «отказников» живет по больницам. Не говоря уже о беспризорниках, которые точному учету не поддаются.
10 лет. О чем говорит нам эта цифра? О том, что брошенное поколение еще не выросло. Оно еще томится по детским домам и интернатам, прячется по вокзалам и подворотням. И ждет своей встречи с нами. С миром, который от них отказался.
