 |
| Радонеж | Евгений Никифоров | 06.06.2005 |
Я отчетливо помню наше тогдашнее отношение к Западу. Там искали правдивой информации, которую получали от различных «голосов», туда обращались и за защитой прав верующих: надеялись на поддержку правозащитников, тех, кто защищал права верующих на свободное исповедание своей веры.
Но уже через несколько лет перестройки мы с недоумением обнаружили, что правозащитное движение каким-то необъяснимым образом перестроилось и превратилось в инструмент борьбы с Церковью и даже более широко — с христианством. Все это заставило нас более пристально взглянуть на правозащитников и разобраться в истоках возникшей ситуации. Проблема оказалась намного сложнее и глубже, чем нам представлялось в наивных 80-х.
Очевидно, что Запад не представляет собой какого-то цельного идеологического единства, что там происходят активные идеологические процессы, в частности, идет борьба между христианством и агрессивным секуляризмом.
Оказалось, что правозащитное движение опирается в своей практике на концепцию прав человека, разработанную в леволиберальных кругах европейской интеллигенции, и во многом противоречащую христианскому пониманию человека.
Кроме того, даже то положительное, что составляло практическую пользу от применения правозащитной идеологии, во многом было извращено и прекращено в инструмент и даже оружие европейских «леваков» и американских «нео-троцкистов».
Метастазы болезни, которая сегодня поразила страны Запада, распространяясь по всему миру, грозят нашей родине повторным заражением, не менее губительным, чем тоталитарный, безбожный коммунизм.
Что останется от человека, если уничтожить в нем Божий образ? Если не знаете — посмотрите телевизор и почитайте «популярные» газеты. Проповедники «тоталитарного либерализма», под флагом прав и свобод человека, ведут свою диавольскую разрушительную работу. На их знаменах начертано: «свобода, равенство и братство», которые с парадоксальной необходимостью превращаются в «тюрьмы, бесправие и гражданскую войну». Свобода понимается не как свобода человеку быть человеком, а как свобода быть скотом, как свобода греху и смерти. Откровенное скотство возводится в ранг искусства, и ему требуют предоставить иммунитет от любых законных мер противодействия.
Сегодня мы уже видим попытки судебного преследования за одно упоминание о грехе, например, таком, как, скажем, содомский (недавний пример — в Швеции приговорили к заключению пастора, сказавшего, что гомосексуализм — это грех). Сегодня сама толерантность и политкорректность, возведенные в ранг нравственного абсолюта, превращают общество в полицейское государство с цензурой, не менее жесткой, чем коммунистическая.
Один американский журналист старого поколения определил политкорректность следующим образом:
«Если бы я был дьяволом -…
— я бы надоумил выплескивать самые гнусные фантазии на холст и экран, и назвал бы это искусством;
— я бы втолковал людям, что они родятся извращенцами, и значит, извращения надо приветствовать;
— я бы внушил, что добро и зло зависит от мнения небольшой влиятельной группы, которое я бы назвал политкорректным».
Человечество разрушается изысканным смертоносным оружием.
Добиваясь научно неоправданного признания сексуальных отклонений нормой, адепты идеологии прав человека добиваются нравственного, духовного и физического уничтожения личности. Поощрение неполных семей ведет к непоправимому уродству души ребенка. Настаивание на однополых браках ведет к разрушению понятия семьи, а поскольку семья — ячейка общества, то к разрушению цельности общества.
Политкорректность работает в паре с извращенным, изуродованным понятием о правах человека: якобы каждая личность «имеет право на защиту» от любой информации, которая её, эту личность, по тем или иным причинам не устраивает. И во многих зарубежных странах этот верх абсурда уже близок к воплощению. Недавно, например, какой-то американский идеолог-гомосексуалист обратился в суд с иском против своих оппонентов, чтобы те не называли его гомосексуалистом, а только «gay» (Увы, по вине наших бездарных и безтолковых переводчиков пакостные политкорректные англицизмы проникают и в русский язык).
Но политкорректность — это не просто абсурд, это гораздо хуже, чем абсурд. Приведенный выше тезис о «защите личности» от неугодных ей внешних воздействий вполне подходит в качестве лозунга для Империи Зла. В самом деле, он исходит из того, что человек человеку даже не волк, не зверь, а некий бездушный, безчувственный механизм, подлежащий надежной изоляции от других, подобных ему механизмов.
Политкорректность ликвидирует связь между людьми, ликвидирует общение, обмен мнениями, дискуссию, спор. Под страхом наказания за «нарушение прав человека» (а на Западе реальные люди получают за это реальный тюремный срок!) устраняется сама возможность донести живое слово от одной живой души к другой. Проповедь Христа безусловно исключена в политкорректной среде — будь то словом или делом. Политкорректность — самое эффективное средство уничтожения Божиего образа в людях, поскольку она уничтожает любовь между людьми.
Но, в отличие от коммунистической идеологии, которая просто навязывалась извне, западному обществу предлагается согласиться с необходимостью политкорректности, тем самым навязать ее изнутри. Эти тенденции пугают. Ведь согласование российского права с международным необходимым образом приведет к применению норм закона, основанных на идеологии прав человека и в России. Тогда уже невозможна будет свободная проповедь христианского учения, которое, в частности, есть учение о покаянии.
Поэтому возникает насущная необходимость в разработке стратегии и тактики сопротивления этим тенденциям.
В чем может состоять это противодействие? Во-первых, мы должны разработать декларацию, подобную Декларации прав человека. Но эта декларация должна исходить из христианской антропологии, и поэтому мы должны говорить не столько о правах человека, сколько о достоинстве и защите личности. Итак, первый шаг — это разработка декларации «Достоинство личности».
Второй необходимый шаг — ввести эту проблематику в круг забот общественных и религиозных организаций, политических движений и партий. Декларация должна быть озвучена на статусном общественном форуме. Она должна быть предложена к обсуждению на крупнейших мировых гуманитарных форумах. Должны быть разработаны ясные юридические выводы из этой декларации, должны быть сформулированы соответствующие юридические нормы, которые затем будут включены в систему международного и национального законодательства.
Совершенно очевидно, что в современной политической ситуации невозможно полностью отменить или изменить существующую Декларацию прав человека, добиться приведения ее к виду, который бы полностью устраивал христианские народы. Это приведет к неконструктивной полемике и бесполезным столкновениям. Поэтому важно довести до сознания международной общественности тот факт, что в гуманитарной области возможно применить, по аналогии, некоторые принципы, которые применяются в области физической. Я говорю о принципе дополнительности. Известно, что существуют две теории света — волновая и корпускулярная. Они одинаково продуктивно в своих областях объясняют природу света. Но, вместе с тем, диаметрально противоположны по своим исходным принципам. Так же и то, что касается объяснения такого сложнейшего явления мира, как человек. Объяснить природу человека возможно с помощью самых различных теорий, и все они в какой-то степени будут способствовать пониманию человека. Поэтому совершенно невозможна абсолютизация одной из теорий. И христианский взгляд на человека должен найти свое законное место в системе международного права. Практически это будет означать, что мы можем сотрудничать с лево-либеральным правозащитным движением в тех областях и в тех направлениях, где содержание понятий «прав человека» и «достоинства личности» пересекаются.
Там же, где мы расходимся, мы должны предоставить обществу возможность выбора той системы ценностей и того представления о человеке, которого оно согласны придерживаться.
Мы должны еще раз сказать всему миру, что христианство — это искусство сохранения человечности в человеке и что Церковь — это единственный институт в обществе, который хранит в себе истинное знание о человеке.
Мы должны ясно выстраивать законодательство в терминах и понятиях национальной культуры, не дающих возможности превратно толковать закон. Мало того, именно Россия должна поднять знамя защиты свободы и достоинства личности и защищать их во всем мире. Глумление и издевательство над человеком и человечностью, над идеалами правды, милосердия, добра и справедливости должны быть пресекаемы. Народы должны знать, что именно в лице России они найдут справедливого защитника и нравственный авторитет борца за правду. Именно русский характер с его отзывчивостью должен здесь быть реализован максимально. Народы мира должны знать, что Россия «утрет слезинку каждого ребенка». Справедливость, правда, любовь и уважение к человеку, милосердие и милость должны быть написаны на наших знаменах.
