 |
| Regnum | Александр Седунов | 03.06.2005 |
После событий 1939−1940 гг., связанных с введением на территорию Прибалтики советских военных баз (стоит заметить, что западные страны, с пониманием отнеслись к усилению военного присутствия СССР в Балтии и смене авторитарных и зачастую профашистских правительств в Эстонии, Латвии и Литве, считая, что для безопасности СССР этот шаг был жизненно необходим) и вхождением Эстонии, Латвии и Литвы в состав СССР, многие члены фашистских организаций в Латвии, Эстонии и Литве ушли в подполье, начали создавать нелегальные объединения в лесах и на хуторах. Особенно эти процессы активизировались в конце 1940 — начале 1941 гг., при непосредственном участии немецкой разведывательной и пропагандистской сети. В своих произведениях и директивах идеологи Третьего рейха неоднократно указывали на необходимость возбуждения национальной розни, которая по мнению нацистов должна была основываться на вековых межнациональных конфликтах. Жители Балтийских республик, рассматривались А. Гитлером, А. Розенбергом как «союзное население» в борьбе с большевиками. В неофициальных беседах немцы неоднократно подчеркивали, что приветствуют создание «Великой Эстонии» и «Великой Латвии». Именно в этот период на территории Латвии, Эстонии и Литвы начинают активно действовать подпольные националистические группы. В докладах отделов и управлений НКВД и НКГБ отмечалось, что немецкое влияние среди прибалтийского населения очень велико, а «Абвер» в этот период подготовил специальные диверсионные группы для подрывной деятельности в Прибалтийских республиках с участием националистов. Так, еще в марте 1941 года в Риге была «вскрыта и ликвидирована резидентура германской разведки в Латвии и связанная с ней антисоветская организация латышских буржуазных националистов «Тевияс саргс» («Страж отечества»), ставившая своей задачей «объединение всех националистически настроенных латышей и подготовку вооруженного восстания». «Тевияс саргс» объединил подпольные ячейки в более чем 16 населенных пунктов Латвии (в том числе и в Пыталовском уезде), выпустил 6 номеров газеты «Занётайс» («Вестник») и брошюру с речью гитлеровских идеологов о послевоенном устройстве мира. Основной целью «Стражей отечества» была подготовка к свержению советской власти. Для этого в ряде городов были созданы повстанческие отряды. В мае 1941 года в Латвии, при активном участии немцев, была создана антисоветская организация «Латвияс сарга», включавшая в себя латышей и «кулацкие, белогвардейские элементы». В 1940−41 гг. националисты устраивали террористические акты против советского актива, поджоги, налеты на кооперативы и сельсоветы, убивали руководителей и сочувствующих советской власти, учителей, комсомольцев и членов ВКП (б), похищали имущество, угоняли скот, проводили диверсии, выпускали листовки с призывами к борьбе с советским строем, распространяли «анонимные письма террористически-повстанческого содержания».
Руководство НКГБ СССР подчеркивало, что с начала 1941 года «наблюдается значительный рост убийств и бандпроявлений…», при этом «большинство террористических актов остается нераскрытыми». Бандитские группы на вооружении имели автоматы, винтовки, револьверы и пистолеты, гранаты, сигнальные ракеты, у многих были радиоаппараты Морзе, коды, шифры, средства для тайнописи, для координации действий и связи с немецкими органами. Некоторые имели отличительные знаки — нарукавные повязки и знамя. Члены бандформирований должны были вести активную борьбу с советским государством, а в период военных действий между СССР и Германией они должны были выполнять «следующие задания: арестовывать всех комиссаров и других активных коммунистов; занимать центры компартии, но не уничтожать архив, освободить политзаключенных, заставить евреев покинуть страну… занять учреждения, предприятия, почты. Телеграфы и крупные склады товаров,… обрывать телефонные, телеграфные, электрические провода,… уничтожать железные дороги,…арестовывать и разоружать красноармейские отряды, милицию, агентов ГПУ, создавать панику».
Заместитель начальника внешней разведки НКВД СССР П.А. Судоплатов вспоминал, что «именно в это время мы напрямую столкнулись с деятельностью немецкой разведки в будущей полосе фронтовых операций…чем дальше вместе с войсками мы продвигались на запад, тем ощутимее становилось непосредственное соприкосновение с вероятным противником… опирающееся на националистические и военизированные организации Прибалтики».
В 1940 году часть мужчин Абренского уезда попыталась скрыться в лесах не только из-за возможного ареста, но и опасаясь мобилизации в Красную Армию.
Советские правоохранительные органы уже в 1940—1941 гг. на территории Пыталовского районов впервые столкнулись с организованными «контрреволюционно-повстанческими террористическими группами». Ушедшие в лес, создали небольшие отряды по 5−10 человек, объявили себя «айзсаргами», а в лесных массивах и отдаленных хуторах оборудовали бункера с оружием (в основном в это время использовалось охотничьи ружья, обрезы, либо винтовки, оставшиеся от времен гражданской войны) и продуктами. «Озлобленные» на советскую власть проводили «аресты и грабежи русских активистов», сжигали постройки, распространяли слухи о зверствах «красных» и о скорой помощи немцев, убивали советских работников. Как вспоминал Ю., один из зажиточных крестьян Абренского уезда, «затаив злобу на советскую власть еще в 1939 году, мы создали группу «айзсаргов» из 8 человек, устраивали засады на дорогах, грабили советских активистов и арестовали к началу июля 1941 года 150 человек, которых мы хотели расстрелять, и которых передали пришедшим немцам, а те их почему-то отпустили».
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. С первых дней войны резко увеличилось число людей, ушедших в лес. «Лесные братья» довольно быстро организационно оформились по образцу военизированных формирований буржуазного периода и стали совершать нападения и диверсии в тылу Красной Армии. В первые дни июля были совершены нападения на советские учреждения и небольшие подразделения Красной Армии. «Лесные братья» захватили десятки волостных правлений, арестовали большое количество советско-партийных деятелей и бойцов истребительных батальонов. В «освобожденных от большевиков» районах они восстанавливали органы местного самоуправления периода буржуазных республик.
В Латвии был создан территориальный орган полиции безопасности и СД с центром в Риге, его аппарат был разделен на две части — национальную и немецкую. В Новоржеве, Острове, Пскове, Себеже, Невеле после оккупации были организованы местные подразделения, в которых служили в основном члены националистических формирований. Основной задачей этих структур была агентурная деятельность по выявлению подполья, подготовка разведывательно-диверсионных групп для действий в советском тылу и выполнение разнообразных заданий фашистов по проведению карательных акций против населения, охране лагерей и тюрем. Псковичи, пережившие оккупацию, вспоминали, что наибольший страх внушали именно эстонская и латвийская полиция безопасности.
В качестве агентов, насаждаемой в оккупированных районах агентурной сети, выступали старосты, полицейские, лесники, владельцы рюмочных, пивных и закусочных, обязанные сообщать о подозрительных людях, происшествиях и активистах советской власти. Агентурная сеть сводилась в резидентуры, во главе которых стояли коллаборационисты из числа служащих немецких оккупационных учреждений. Некоторая часть агентов проходила специальную подготовку и даже могла засылаться в другие населенные пункты. Основная деятельность органов полиции безопасности была направлена на уничтожение советских партизанских отрядов и подполья. Подразделения полиции организовывали карательные операции, к участию в которых привлекались местные (вспомогательные) полицейские формирования и «охранные батальоны».
На территории Прибалтики, в пограничных территориях и в самой Псковской области действовало немало подобных структур. Формирование вспомогательной полиции из латышей проходило поэтапно. В их основу были положены «отряды самообороны», «стражи отечества» существовавшие до 1940 года и стихийно восстановленные в период июня — июля 1941 года. После отступления Красной Армии местные жители подбирали брошенные винтовки и патроны, а члены националистических формирований айзсаргов раскрывали тайники с оружием и создавали формирования для охраны хуторов и деревень. Немцы ставились перед фактом существования вооруженных отрядов и использовали их для борьбы с партизанами. С лета 1941 года из многих таких самостийных отрядов были созданы регулярные батальоны для проведения антипартизанских действий, охраны военных объектов и концлагерей. С осени 1941 года все подобного рода вспомогательные полицейские формирования были объединены в «Охранную службу полиции порядка», состоящую из полицейских, несших участковую службу в населенных пунктах, полицейских, состоявших в «сплоченных подразделениях» (schuma — батальоны), и, используемых, прежде всего, для карательных экспедиций, пожарная служба, а также полицейские, мобилизуемые в чрезвычайных ситуациях.
Деятельность латышских полицейских формирований на территории Псковской земли оставила печальные следы. 273-й и 276-й полицейские schuma-батальоны (в каждом до 500 человек) были сформированы в Абренском (Пыталовском) уезде. В период 1942 года они, вместе с немецкими и балтийскими формированиями, принимали участие в различных контрпартизанских операциях — «Болотная лихорадка» и «Зимнее волшебство», проводившиеся в основном в Белоруссии и отчасти на юге и юго-западе Псковщины. В результате только одной карательной акции «Зимнее волшебство» были убито и сожжено заживо до 15 тысяч человек, а многие были отправлены в лагеря и угнаны в Германию.
Осенью 1943 года в Россонско-Освейском районе (Себеж — Пустошка — Невель — Полоцк — Дрисса — Освея — Себеж) силами немецких карательных отрядов и 11 латышских schuma-батальонов была проведена операция «Генрих», во время которой погибло до 7 тысяч человек и было сожжено 12 деревень. Созданные в 1943 году, в связи с активизацией деятельности партизан и наступлением Красной Армии, латышские полицейские полки (N 1; 2; 3) участвовали в нескольких боевых операциях под Островом и Невелем. Так в 1943 году в районе Идрицы, Себежа и Невеля карательные акции осуществлял 1-й полицейский полк «Рига», состоявший из 277-го, 278-го, 312-го и 282-го полицейских батальонов, общей численностью до 2300 человек. За «храбрость, проявленную в боях с большевиками», националисты получили право носить специальные отличительные знаки (ленты) на форме. В 1944 году 2-й и 3-й латышские полицейские полки, состоявшие из 8 schuma-батальонов, вошли в специальную карательную группу под командованием обергруппенфюрера СС Ф. Еккельна, действовавшую против псковских партизан и Красной Армии на бывшей советско-латвийской границе.
После поражений в боях с Красной Армией (в ходе Великолукской операции) 1943−1944 годов, некоторые подразделения латышских полицейских отрядов были расформированы, либо вошли в состав дивизий СС. Отдельные батальоны самостоятельно действовали в 1944 году в лесах во время советского наступления. Часть латышей, не желая продолжать служить, дезертировала из формирований и вернулась домой, уклонилась от мобилизации 1944 в Советскую армию, став основой для формирований «лесных братьев».
В течение 1942−1944 гг. на территории Псковского края действовали несколько крупных латышских полицейских формирований, использовавшихся немцами для антипартизанских действий и уничтожения «пособников партизан». О карательных акциях прибалтийских формирований на русской земле остались некоторые свидетельства. Немцы зачастую поручали национальным формированиям наиболее грязную и кровавую «работу», пытаясь усилить межнациональную рознь и остаться в стороне от «античеловеческих поступков националистов Балтийских стран». Очень большую работу по установлению злодеяний этих батальонов провели сотрудники УНКГБ — УМГБ — УКГБ по Псковской области, выявлявшие палачей и предателей Родины в послевоенное время. Жесткий, кровавый и необоснованный террор против мирного населения поражал не только свидетелей тех событий, но и многое повидавших следователей Управления. Даже солдаты и офицеры РОА (Русской освободительной армии генерала Власова) писали о кровавых деяниях латышей в Белоруссии и на Псковщине: «Когда немецкие части…ушли, им на смену пришли части латвийского СС. И сразу же начался страшный беспричинный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам и скрываться в них, как дикие звери….латышские эсэсовцы говорили, показывая на сотни трупов «Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских"…. Пережившие это страшное время крестьяне Псковщины рассказывали, что немцы перед своим уходом предупреждали их о том, что следует спасаться и уходить из деревень, поскольку «скоро придут эстонцы или латыши и сожгут всех».
Латвийскими националистическими формированиями только летом 1941 года в двух уездах было расстреляно около 1600 человек. Зимой 1942−1943 года латышские полицейские отряды и schuma-батальоны на юге Псковщины и в северной части Белоруссии провели операцию по созданию так называемой «нейтральной зоны» («белой полосы») шириной до 40 километров, с целью уничтожения партизан и «обустройства будущих границ». В этой зоне были уничтожены почти все деревни и уничтожены, угнаны в Германию и «выселены в лагеря», в том числе в Саласпилс, почти 200 тысяч человек.
В Латвии после установления немецкого оккупационного режима также были воссозданы националистические вооруженные формирования «айзсаргов», выполнявших разнообразные задачи — от охраны населенных пунктов и дорог, до участия в арестах и контрпартизанских операциях. Все доводы бывших «айзсаргов» о том, что они были насильно мобилизованы и только охраняли правопорядок в населенных пунктах, не участвуя в карательных акциях, совершенно необоснованны. Все это говорилось ими на следствии ради того, чтобы их действия не были квалифицированы как измена Родине и вооруженная борьба против советской власти (статья 58, часть 1). Однако эти отряды, прежде всего, привлекались для участия в карательных акциях, проводившихся как вблизи их «зоны ответственности», так и в отдаленных местностях. «Айзсарги» и члены «омокайтсе» «грузились» в машины, на подводы и вместе с подразделениями СС и немецкими частями выезжали на «акции» против партизан и подполья. Иногда подобные операции, локального характера продолжались в течение нескольких недель.
Все члены националистических формирований были обязаны сообщать немецкому командованию о передвижениях неизвестных лиц, а тем более партизан. Очень часто многие «айзсарги» добровольно участвовали в арестах, обысках, допросах и казнях советских активистов и партизан. Причем особенным истязаниям подвергались именно те, кто в 1940 году проявил себя в первой советизации республик Прибалтики.
В 1944 году во время советского наступления большинство этих формирований были объединены с schuma-батальонами. Немцы решили попросту заткнуть брешь в линии фронта, бросив против 10-й советской гвардейской армии национальные формирования и спасти свои войска от неминуемого поражения. Отряды «омокайтсе», «айзсаргов» и schuma-батальоны были практически сметены частями Красной армии, «они бежали, бросая оружие и сдаваясь в плен». Под Новоржевом и Опочкой в июле 1944 года было разбито и уничтожено около 20 тысяч участников национальных эстонских и латышских формирований.
После освобождения территории Псковской области в 1943—1944 гг. многие члены националистических формирований отошли на территорию Германии и других стран. Но некоторые полицейские и пограничные отряды не сумели быстро отступить вместе с немецкими частями. Некоторые группировки, полностью состоящие из «айзсаргов», были специально оставлены фашистами на освобожденной территории.
В 1943—1944 годах абвергруппа 212, располагавшаяся в Латвии, подготовила к засылке в советский тыл для длительного пребывания организации диверсионно-повстанческих группировок около 300 агентов из числа латышей, членов «айзсаргов». В документах немецких разведорганов прямо указывалось, что «ввиду изменения общего положения, отхода наших войск… стала очевидна необходимость подготовки и организации движения сопротивления», в других приказах обращалось внимание на задачи отдельных подразделений СС («Ягдайнзатц Балтикум») — «организовать партизанское движение в освобожденных Красной Армией районах Латвии… осуществлять диверсии на железных дорогах, захватывать власть в свои руки, проводить антисоветскую агитацию, вовлекать население в группы для активной борьбы против советской власти».
Целый ряд немецких разведподразделений «Ягдфербанда Ост» — «лесные кошки» — получили задание по «созданию и руководству в Латвии движением сопротивления». Организованные группы, были направлены в различные уезды освобожденной Латвии. Им были передана агентура, передатчики, коды и шифры для связи, разработаны регионы базирования и задачи деятельности. Между группами была налажена связь и в их действиях в 1944—1945 гг. «чувствовалась большая согласованность; их рейды и засады стали планироваться и координироваться намного целенаправленнее». Многие группы забрасывались с самолетов, часть были оставлены в тылу и должны были легализоваться и получить советские документы. Некоторые члены таких групп были выявлены и арестованы только к 1947−1948 гг., а ряд боевиков, подготовленных абвергруппой-212, совершали теракты и диверсии до 1949 года. После совершения терактов, они уходили в леса, некоторое время пережидали и вновь проводили диверсии. Как правило, деятельность этих нацформирований проходила вблизи железнодорожного полотна, в населенных пунктах, на проселочных дорогах. Численность этих отрядов, как правило, была небольшой — до 20 человек, а чаще 10−12 человек. Они были хорошо вооружены и имели радиосвязь, систему шифров и кодов. После разгрома подобных формирований, некоторые их члены, сумев скрыться, входили в состав других бандитских групп. Так, например, в октябре 1944 года была ликвидирована банда «Крауя», численностью 12 человек, оставленная фашистами для деятельности в Вилякском и Пыталовском районах, несколько ее членов «сумели сбежать в лес во время перестрелки», впоследствии они вошли в состав различных бандгруппировок.
Бандформирования были хорошо организованы, имели четкую структуру, снабжены оружием, средствами связи, имели хорошо законспирированную сеть осведомителей. Их действия координировались и направлялись из так называемого «Объединения латвийских националистических партизан», располагавшегося в г. Риге и ряде других «центров» и «штабов».
В 1944—1945 гг. вся территория Латвии, включая вошедшие в состав РСФСР Качановский и Пыталовский районы Псковской области, была разделена на так называемые районы, во главе которых первоначально назначались представители генерального штаба «Объединения латвийских националистических партизан», а впоследствии их возглавили руководители наиболее крупных банд. Территория Качановского о Пыталовского районов вошли в состав подпольного Упмановско-Линовского района, штаб, которого находился на хуторе, между деревнями Куправа и Виляки. «Начальником района» стал «Цинитис». У него в подчинении находилось три помощника — по оперативной части, по политической пропаганде, по хозяйственным вопросам. Зачастую несколько командиров бандформирований собирались на совещания для обсуждения последующих шагов. На такие сборища приходили руководители из Риги, либо посланцы из других районов. С собой они приносили материалы и «программы борьбы латвийских партизан», в которых говорилось о направлениях деятельности, методах и формах борьбы, содержался инструктаж о необходимой конспирации. Так, например один из таких эмиссаров по кличке «Бруклей» в августе 1946 года собрал большое совещание, на которое были вызваны руководители банд. Вместе с «Бруклеем» на территорию Вилякского уезда Латвии пришли еще двое «представителей» «Объединения латвийских националистических партизан» — «Вилкус» и «Спарс». Командиры бандформирований сделали отчет о составе банд, о снабжении продуктами и оружием, о методах и результатах «борьбы с советской властью». «Бруклей» после обсуждения отчетов поставил перед командирами нацбанд ряд практических задач, среди которых были: убийство партийных и советских руководителей, их помощников из среды местного населения командирам и их помощникам следовало «агитировать местное население», распространяя листовки и воззвания латвийских партизан, «помогать хуторянам уходить в леса» и всячески бороться с советской властью. Программными установками «Объединения латвийских националистических партизан» были помощь «скорейшему приходу англичан и освобождению Латвии», роспуск колхозов, восстановление прав собственности на землю.
Организация и деятельность националистических бандформирований в послевоенный период представляли собой серьезную угрозу мирному развитию. В «Записке о бандитизме в западных районах Псковской области» начальника УНКВД по Псковской области Н.А. Алмазова, направленной в Псковский Обком ВКП (б), говорится о 10 бандах, действовавших на территории области в период с августа 1944 до марта 1946 г. По другим данным, только в период 1945 года Отдел по борьбе с бандитизмом провел около 25 спецопераций против 18 больших и малых бандгруппировок в Качановском и Пыталовском районах. Только за вторую половину 1945 года в одном Качановском районе Псковской области было зарегистрировано 74 случая бандитизма, в Пыталовском 124 случая «бандпроявлений», несколько меньше — 52 акта террора и бандитизма было зарегистрировано в Печорском районе.
Теракты, налеты и агитационно-пропагандистская деятельность националистов являлась продолжением войны и советское руководство использовало весь комплекс мер (политические и экономические мероприятия, войсковые и специальные операции) для прекращения деятельности национальных формирований.
Подводя итоги, можно констатировать, что судьбы многих националистических организаций были похожи. С началом войны они принимали участие в нападениях на отступавшие части Красной армии и расправлялись с большевистскими деятелями, добывали разведывательные данные для немцев. При их содействии немецкой полиции безопасности удалось составить подробные списки партийных и советских активистов (в Латвии они назывались списки разыскиваемых лиц и были разосланы в отпечатанном виде всем уездным и волостным учреждениям).
Из националистов на оккупированной территории формировались полицейские части. Немцы использовали их для охраны гетто в Польше, в Югославии, для охраны лагерей и тюрем, карательных организаций против партизан на оккупированной территории СССР (в Ленинградской и Псковской областях, в Литве, в Белоруссии и на Украине).
Правда, нацисты не доверили своим союзникам руководство полицейскими батальонами — их зачастую возглавляли немецкие офицеры. Только в период коренного перелома в ходе войны часть полицейских батальонов гитлеровцы стали направлять на фронт. В 1943 г. на базе нескольких таких батальонов был создан легион СС, в 1942 г. — Эстонский легион СС-2 под командованием А. Ребане и т. д. Но создание карательных органов, естественно, не решило основного вопроса, поставленного националистами, — обретение независимости. Поэтому многие националистические организации распадались, а отдельные партии и группы переходили на нелегальное положение. Большинство их надеялось выждать и посмотреть, кто из двух гигантов — Германия, а после войны США и Великобритания, или СССР — выиграет в противостоянии.
