 |
| Литературная газета | Ирина Медведева, Татьяна Шишова | 31.05.2005 |
— Что это за инновация? — спросили мы знакомого преподавателя, когда сей предмет только появился.
— Да какая инновация! — махнул он рукой. — Та же гражданская оборона, в сокращении — гроб.
Но когда мы полистали учебники по ОБЖ, стало понятно, что новшество отличается от советского «гроба» кардинально. Во-первых, «гражданская оборона» преподавалась старшеклассникам, а не вчерашним детсадовцам. Во-вторых, на «гражданской обороне» обучали, как себя вести в конкретной и, что очень важно, маловероятной ситуации: «если завтра война, если завтра в поход».
В учебниках по ОБЖ опасность не локализована. Она везде и повсюду. Вся жизнь — сплошная опасность. Учебник для первоклашек А.В. Гостюшина уже на 5-й странице предупреждает: «Опасность сгущается, как тучи на горизонте». Второклашкам, среди прочего, тот же автор сообщает: «Если не помыть руки после общения с животными, можно заразиться паразитическими червями. Они бывают разные — глисты, эхинококки. Но все они вредны для человека, потому что живут у него внутри и, в общем-то, можно сказать, потихоньку его едят».
Да… неслабый образ… Черви, которые потихоньку едят семилетнего ребёнка… Погладит кошку — и вот уже во власти червей. А если учесть, что в этом возрасте почти все дети много думают о смерти и что особенный ужас вызывает у них мысль о червях, гложущих покойника, «безопасность жизнедеятельности» впечатлительного ребёнка оказывается под большим вопросом. Во всяком случае, психическая безопасность.
Не вселяют оптимизма и Е. Литвинов, А. Смирнов и М. Фролов. Перечислим всего несколько параграфов из их учебника для десятилетних учеников 5-го класса: «Город как источник опасности», «Ситуации аварийного характера в жилище» (подзаголовки: пожары, угарный газ, утечка газа, затопление, разрушение…), «Химические ожоги», «Отравление ядохимикатами», «Отравление медикаментами», «Чрезвычайные ситуации на транспорте…», «Опасные ситуации в метро», «Чрезвычайные ситуации на железной дороге"…
Короче, деваться некуда. Обложили опасностями со всех сторон, как волков.
Тексты вполне соответствуют названиям. На какой странице ни откроешь, расслабиться не дают: «23 мая 1994 г. в посёлке Привокзальный Свердловской области сгорело 148 домов… Здания могут разрушаться при землетрясениях, из-за постоянных вибраций, взрывов газа, ураганов, наводнений или дефектов конструкции и недобросовестности строителей (представьте себе ребёнка, который сидит на десятом этаже шестнадцатиэтажного дома и, готовясь к уроку, читает этот пассаж. — Авт.)… При отравлении снотворными средствами сон очень быстро переходит в бессознательное состояние с параличом дыхательного центра…»
В общем, всюду смерть.
Впрочем, если дитя, несмотря на свой малый возраст, супермен, надежда выжить у него есть. Вот полезные сведения: «Если автобус упал в реку, соблюдай хладнокровие и не стремись сразу покинуть салон, так как встречный поток воды не даст тебе этого сделать… Если нет другого выбора, прыгай за борт (корабля) — желательно с высоты не более 5 метров… Если ты провалишься в полынью и окажешься в ледовой крошке (месиво из разломанного льда), не паникуй…» (учебник Литвинова и КО для 6-го класса).
Сочно написано. Особенно про то, что не стоит паниковать, когда окажешься в ледовой крошке…
Даже названия многих глав звучат как похоронный марш: «Кодекс выживания городского пешехода» (учебник для 2-го класса), «Мой дом не моя крепость?!» А наши коллеги-психиатры недоумевают, откуда у 7−8-летних детей депрессии…
Но удивительно как раз другое: что не все дети ещё разучились улыбаться, смеяться, играть в прятки. Им же теперь с пелёнок внушают, что «жизнь — это место, где жить нельзя».
— Но ребёнка же надо как-то предупреждать об опасности! — воскликнет оппонент и будет прав.
Надо, конечно, но не на специальных уроках, не в таких лошадиных дозах и без такой навязчивой фиксации.
Скажем, гуляют мама с сыном по лесу, слушают пение птиц, радуются жизни и вдруг… ярко-оранжевый мухомор!
— Посмотри, какой красивый грибок! Я сейчас его сорву! — восклицает мальчик.
— Нет, сынок, — останавливает его мать. — Это ядовитый гриб. Он красивый, но есть его нельзя.
А потом они находят среди листьев земляники несколько лисичек, и мальчик узнаёт, что лисичка как раз гриб съедобный, очень вкусный, и в нём никогда не заводятся черви. Вот правильная модель предупреждения об опасности. Модель, соответствующая традиционной для русской культуры картине мира. Мира, в целом гармоничного и доброго, с редкими, досадными и случайными, а не закономерными вкраплениями зла.
С большинством угроз, перечисленных в учебниках по «безопасности», большая часть детей, скорее всего, никогда не столкнётся. Значит, они чисто теоретические, потенциальные. А такая опасность, как ни странно, невротизирует гораздо больше, чем опасность реальная.
Реальная угроза ставит перед человеком необходимость активно отреагировать на неё. Реакция бывает разной: кто-то прячется, кто-то убегает, кто-то сопротивляется. Но главное, она есть! Когда же угроза виртуальна, на неё невозможно отреагировать адекватно. Живое воображение ребёнка рисует ему всякие ужасы, они накапливаются в нём, как динамит. И когда масса становится критической, она может вызвать непроизвольный взрыв. Скажем, в виде внезапной вспышки агрессии или приступа отчаяния. А может возникнуть желание полностью отгородиться от мира и даже уйти в мир иллюзий.
Фиксация на теме безопасности и выживания только умножает страхи. Происходит то, что в среде психологов принято называть «нагнетанием катастрофического сознания». Которое лишь ещё больше обессиливает и обезоруживает детей.
Посильные навыки защиты надо давать как бы между делом, очень дозированно и по мере реального приближения опасности. Идёт класс в поход — рассказать про лесные пожары и про то, как не потеряться. Но, рассказав, всё равно надо смотреть за ребятами в оба. Они могут тысячу раз услышать про опасность и всё равно нашкодить. Тут дело вовсе не в знании — незнании, тут работают совсем иные механизмы: тяга к риску, желание противоречить взрослому, жажда самоутверждения, наконец.
Что же касается старших классов, то, не загружая учеников излишним теоретизированием, можно выделить час в неделю на практические занятия. Упор на навыки надо сделать потому, что в состоянии шока, в которое человек часто впадает в минуту опасности, теоретические знания мигом вылетают из головы. Выручает только автоматизм. А он вырабатывается в результате многократного повторения того или иного действия.
Великий кукольник С. Образцов, хорошо знавший на практике детскую психологию, считал, что детям до 5 лет нельзя даже «Красную Шапочку» в театре показывать, т.к. образ волка, пожирающего (хоть и временно) бабушку, может спровоцировать запредельные страхи. Разве дети со времён Образцова стали психически устойчивее? Отнюдь! Значит, их нужно оберегать ещё больше, и ни в младших, ни в средних классах никакого урока ОБЖ быть не должно.
Ну, а освободившееся от страшилок время можно было бы использовать для обучения гораздо более важным вещам. Например, русскому языку, которым многие выпускники за десять школьных лет так и не успевают овладеть.
