Грустные истории как будто о любви

Всякий, кому случается проходить по главным улицам Саратова, конечно, заметит этот плакат. На нем изображена некая дама с просительно протянутой рукой. Надпись на плакате гласит: «Любишь? Докажи!». Это реклама ювелирного магазина.

Подделка

Драгоценности в России менее всего нуждаются в рекламе. С давних пор бывавшие у нас иностранцы все, как один, словно сговорившись, отмечали особенную любовь русских людей к украшениям. К тому же, в России снова появился класс богатых людей. И первое, что покупает наш разбогатевший человек — предметы роскоши, среди которых золото — явный лидер продаж. Возможно, это объясняет то обстоятельство, что саратовские ювелирные магазины работают стабильно и располагаются там же, где и десять-двадцать лет назад.

Очевидно, что и рекламный этот плакат вывешен не в собственно торговых интересах, а исключительно ради имиджа. Люди реагируют на него по-разному.

Мужчины, по большей части, весьма иронично:

— Сначала сама докажи!

Но иные только лишь улыбаются особенным образом. Эти явно готовы пуститься в «доказательства».

Женщины более эмоциональны. Одни ругаются, и далеко не всегда печатно, другие — с плохо скрываемым раздражением изъясняют причины своего неприятия этого плаката. Например, феминистки считают его злобной карикатурой — порождением «мужского шовинизма». Склонные к эстетству презирают героиню плаката за «излишнюю прямолинейность». А наиболее простодушные говорят:

— Ну и правильно! Пусть обеспечит сначала.

«Любовь» с рекламного плаката требует «вещественного залога невещественных отношений». Она созвучна умонастроениям весьма многих людей. Она — частный случай фальшивки, сплошь и рядом выдаваемой за подлинную любовь.

«Я готов на все»

Так называется передача, которая некоторое время тому назад появилась на российском телевидении. Ее идея примитивна и действенна, как и положено идее всякой программы с хорошим рейтингом, а герои тоже «доказывают» свою «любовь».

Например, пишет человек письмо:

— Знаете, я так люблю свою жену, а она так любит картины художника Шилова, что я готов на все, только бы мэтр начертал в карандаше ее портрет.

Человека приглашают участвовать в программе и просят сделать нечто совершенно глупое и никому не нужное, и одновременно — страшное для него.

И вот дама, боящаяся высоты, прыгает с самой высокой тарзанки в Европе, чтобы преподнести мужу акваланг. Мама хочет подарить сыну возможность поздороваться за руку с испанским футболистом и поэтому целый день сидит в аквариуме с живыми акулами. Крупным планом показывают слезы, льющиеся от нервного напряжения по лицам женщин.

Господин, желавший, чтоб его жену изобразил карандаш Шилова, в клоунском костюме работает целый день на пражской площади. Другой мужчина — полноватый, лысоватый, лет слегка за сорок — выступает в стриптизе. Тоже — «из-за любви».

Зрелища, честно сказать, одно другого отвратительнее. Зато, какими они отбиваются крупными планами! Остекленевшие глаза зрителей, восторженно раскрытые рты, и несложно прочесть мысли этих людей:

— Он (она) действительно готов (а) на все! Значит, правда, любит!

Потом бывает «счастливый финал». Шилов рисует, испанский футболист не только здоровается за руку, но даже и дарит мяч с собственным автографом. Наконец, участники шоу расходятся по домам, а зрители возвращаются к привычной жизненной повседневности. Они хорошо усвоили, что любить — это значит: делать будто бы веселые глупости, следствием которых должно быть совершенное уж сумасшествие и тоже как будто бы милое, обаятельное и неопасное.

Взгляд на существо любви как на некое безумие не нов. Он известен с античных времен. Однако едва ли можно назвать счастливыми финалы античных трагедий, где герои гибнут, обуянные страстью.

«Смешное безумие любви» — один из распространенных в наши дни мифов. Он появился не вчера и не сегодня. Европейская культура лелеяла его несколько столетий. Однако даже и в литературных сочинениях европейцев мы увидим крайне мало смешного.

«Страдания юного Вертера» Гете. Герой убивает себя по причине «неразделенной любви». Безумие налицо, но оно совсем не веселое.

Русский литератор Аполлон Григорьев. Автор «Цыганской венгерки», сделавшейся народной песней:

Что же ноешь ты, мое
Ретиво сердечко?
Я увидел у нее
На руке колечко.
Что за горе — плюнь да пей!
Ты завей его, завей
Веревочкою горе,
Топи тоску в море.

Стихотворение автобиографическое: из-за «неразделенной любви» Григорьев, действительно, крепко пил и, наконец, умер в заточении в долговой тюрьме.

Про «любовь» постоянно твердит герой самой скандальной русской книги конца ХХ века — романа Лимонова «Это я — Эдичка!». И, конечно, тоже «неразделенную». Самое невинное в книге — матерная брань, а описания иных из похождений главного персонажа способны вызвать прямо-таки физиологическое отвращение. Он утверждает, будто ищет «любовь», но мы видим лишь водоворот страстей, и герой ныряет в него вновь и вновь, словно задавшись целью захлебнуться.

Болезненное страдание души, или, по-славянски «страсть», сплошь и рядом выдается за любовь. Иногда это бывает удобно и выгодно.

«Почему ты меня не любишь?»

Эту историю рассказала мне одноклассница Марина. Лет пятнадцать тому назад у нее появился поклонник. Сначала он был друг, а, верней сказать, собутыльник мужа.

И вот однажды, на начальной стадии хронического алкоголизма, тогда еще молодой человек вдруг решил, что влюблен в Марину. Он стал буквально преследовать ее: расписывал подъезды и стены окрестных домов изъяснениями в «любви», устраивал шумные дебоши, чтоб доказать масштабность «чувства». Надо ли говорить, что Марининому мужу все эти «акции» нравились не сильно. Между конкурентами порой случались жестокие кулачные бои, что не прибавляло мира в семье. А поклонник тем временем становился подлинным алкоголиком. И пьянство свое он объяснял безответностью Марины, отвергшей его «любовь».

Время от времени он бросает пить, но потом снова уходит в запой. И каждый раз накануне запоя он звонит моей однокласснице до тридцати раз в день и озвучивает один и тот же текст:

— Я же тебя люблю, почему ты меня не любишь, я из-за тебя пьянствую…

Марина и ее муж привыкли к этому, и относятся как к дурной погоде.

Согласно традициям советского литературоведения, стоило бы пожалеть поклонника: вот, мол, «трагедия маленького человека». Тем более, что и социальный статус действующих лиц к тому располагает: супруги — во вполне удачливом «среднем классе», а поклонник — разнорабочий: то на стройках, то в магазинах. Когда не пьет, конечно.

А пьет оттого, что ему обидно. Им движет особый род обидчивой гордости, свойственной многим пьющим людям. Она, конечно, иного масштаба, чем гордость того падшего ангела, который хотел быть вместо Бога.

Но различие — только в масштабе. Не в качестве.

Любовь, по слову Апостола, «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всегда надеется, все переносит» (1 Кор. 13. 4−7).

Остальное — подделка.

http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/55.html