Ледяной Поход: 19 — 20 марта. По воспоминаниям очевидцев

ОТ РЕДАКЦИИ. Генерал Сергей Марков, чью память мы сегодня отмечаем, является символом 1-го Кубанского (Ледяного) похода. Его называли «Шпагой генерала Корнилова». Предлагаем нашим читателям статью, посвященную событиям «Ледяного» похода в воспоминаниях его непосредственных участников.

20 марта 1918 года Добровольческая Армия, совершая свой Ледяной Поход, перешла Кубань, двигаясь на соединение с восставшими против большевиков кубанскими казаками. Накануне белыми был выигран очередной бой — у станицы Усть-Лабинской. За Кубанью армия рассчитывала отдохнуть в станице Некрасовской — но и её пришлось брать с боем. В ходе штурма Некрасовской отличился Корниловский ударный полк, шедший в атаку с развёрнутым знаменем, в полный рост и без единого выстрела. Красные не выдержали психической атаки корниловцев и бежали, но всю ночь продолжали обстреливать расположившихся на ночлег белых.

О бое за станицу Усть-Лабинскую рассказывает полковник-марковец В.Н. Биркин: «К железнодорожной будке подъехал генерал Марков и слез с коня. Тут уже было несколько офицеров. Он, видимо, много гонял на коне, т. к. снимал свою папаху, вытирал платком лицо и распахивал свою куртку. Его живая фигура ни на минуту не оставалась в покое; в руке играла плетка. Судя по тому, что генерал Марков, а за ним и все остальные, часто смотрели в сторону станции Кавказской, можно было думать, что враг ожидается с минуты на минуту.

— Вот и они! — сказал вдруг генерал Марков.

Не далее, как верстах в двух, остановился поезд, из которого стали выскакивать красные и разворачиваться против станицы, а из-за поезда выкатили на руках четыре орудия и установили их на позицию. Красные цепи развернулись по обе стороны железной дороги и немедленно пошли вперед.

Генерал Марков отдал распоряжения.

До орудий красных было до смешного близко; их можно было обстрелять ружейным огнем, если бы не присутствие генерала Маркова. Генерал Марков с артиллеристом уселись за деревом. Артиллерист растопырил перед своими глазами пятерню пальцев левой руки, смотря через них на большевицкую батарею и начал отдавать приказания.

Но большевики открыли огонь раньше: перелет, недолет… и в этот момент команда: «Первое, огонь!» Столб дыма взвился прямо перед большевицким орудием. «Второе!» — быстро закомандовал артиллерист. Столб дыма поднялся уже между орудиями. «Огонь!» — новая команда.

Тут и генерал Марков, и мы, все бывшие около, вскочили в изумлении и радости: граната ударила прямо в орудие, и простым глазом было видно, как номеров веером разбросало вокруг него, и они остались недвижимы.

Произошло что-то очень странное: от поезда к орудиям побежали люди, схватили орудия и на руках поволокли их к поезду. Наши гранаты и шрапнель подгоняли их, но… перед самым локомотивом взвился столб дыма и тотчас же поезд двинулся назад".

О том, в какой обстановке проходила сама переправа через Кубань, рассказал другой марковец — В.Е. Павлов.

«Колонна шла к переправе через реку Кубань, занятую корниловцами. От станицы к каменному мосту вела почти двухверстная дамба, на которую втягивался обоз. Перед самым мостом остановка. По обозу разнесся слух, что мост взорван, известие, приведшее одних в панику, других — к решению дорого отдать свои жизни, третьих наиболее беспомощных, не отдаваться в руки красных живыми.

Но, к счастью, только в одном месте, сбоку, зияла в мосту дыра от взрыва, через которую видна была вода быстро текущей Кубани; мост был высокий, и проезжать вплотную к дыре было жутко и людям, и лошадям.

Техническая рота быстро накрыла дыру подручным материалом и стала пропускать осторожно «главные силы» (т.е., обоз с ранеными — М.М.). Естественно, что переправа длилась долго и уже в наступившей ночи. На всякий случай, для переправы пехоты были приготовлены лодки и др. плавучие средства.

В течение 1-й половины ночи, под прикрытием Офицерского полка, шла переправа армии. Прошел арьергард генерал Богаевского, кавалерия, Юнкерский батальон. В станице — жуткая тишина, изредка нарушаемая ружейными выстрелами. Большая ее часть, главным образом, западная, не находится уже под наблюдением дозоров Офицерского полка, а там как раз скрылась масса красных после дневного боя.

В одном дозоре войсковой старшина и два кадета.

— Господин войсковой старшина! Если нас окружат красные, то убейте нас, — сказали кадеты своему офицеру.

— Хорошо! Но, если я буду ранен, то сделайте то же и вы со мной!

Наконец, и Офицерский полк пошел к мосту, прикрываемый заставой. Над ним чаще свистели пули".

Наконец, о бое за Некрасовскую. Офицерский (будущий марковский) полк, не вылезавший в последние дни из боёв и искренне радовавшийся, что после переходу Кубани удалось оторваться от превосходящих сил красных и избежать окружения, рассчитывал в Некрасовской на некоторый отдых, но вместо этого снова был вынужден штурмовать занятую большевиками станицу. Полк натолкнулся на превосходящие силы противника, попал под сильный пулемётный огонь и вынужден был залечь. И тогда на помощь марковцам пришли корниловцы. Снова предоставим слово полковнику В.Н. Биркину: «Я услышал сзади музыку. Было, как будто, недалеко, но не видно еще за скатом. Наконец на скате появилась цепь Корниловцев с их эмблемами на рукавах около плеч.

Я много уже слышал про них, но теперь, впервые и воочию увидел этот знаменитый полк и как раз в бою. Не отрываясь, смотрел на него, даже не слыша свиста пуль. А полк разворачивался к атаке, не изменяя шага и отбивая ногу, как на параде. Ни криков, ни беготни, ни одной заминки…

Полк поравнялся с нашей цепью и прошел через нее, не ускоряя и не замедляя шага. Мне кажется, что я смотрел на полк, разинув рот, до того удивительно, картинно захватывающе и даже страшно было это зрелище.

Цепи их были в 6−8 шагов интервала и удивительней всего, что они на ходу строились одна уступом за другой. Большевики встретили полк ураганным огнем, а Корниловцы и не дрогнули: как шли, так и идут, даже шагу не прибавили и, казалось, что они чрезвычайно быстро приближаются к окопам большевиков.

Вдруг пальба большевиков сразу прекратилась. Густыми цепями они поднялись и побежали изо всех сил к станице. В ту же минуту грянуло корниловское «Ура!»

Генерал Корнилов, стоя во весь рост на копне, смотрел в бинокль вслед своему полку.

— Встать! — послышалось, наконец, у нас. — Вперед!

— Ну и Корниловцы! — заговорили в рядах нашей роты. Показали себя как нельзя лучше. Для нашего полка пример замечательный: мы залегли, а они…"

https://mikhael-mark.livejournal.com/720 776.html