 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Сергей Пахмутов | 26.05.2005 |
Данная дикая ситуация стала возможна из-за того, что происходящие в Чечне боевые действия и специальные операции носят название «контреррористическая операция», но никак не «война». Таким образом, те, кто уничтожает опасных бандитов, террористов, исламских экстремистов и прочих боевиков, поставлены в такое же положение, что и участники милицейской операции по обезвреживанию банды воров-карманников. Соответсвенно, законы и обычаи войны здесь не работают, а поэтому и стала возможной парадоксальная ситуация, когда чуть ли не за каждым военнослужащим, участвующим в боевых действиях, наблюдает прокурор. В таком случае эффективность действий солдата, уничтожающего боевиков, существенно снижается — он постоянно должен оглядываться и балансировать на лезвии бритвы.
Сложившееся положение выгодно используют боевики, которые зачастую прикидываются мирными жителями и, будучи не в состоянии победить СПЕЦНАЗовцев в прямом боестолкновении, «воюют» с ними руками российских же (!) военных прокуроров. Первым «беспрецедентным прецедентом» стал полковник танковых войск Юрий Дмитриевич Буданов, под давлением «общественности» осужденный на 10 лет. Увидев, что дело с Будановым «выгорело», проичкерийская правозащитная общественность решила пойти по этому пути и отправить за решетку как можно больше русских воинов, мешающих «ичкерийцам» и их друзьям-правозащитникам обделывать свои грядные делишки.
Парадоксально в этой ситуации поведение военной прокуратуры. Вместо того, чтобы оградить русских воинов, выполняющих тяжелое, но нужное задание по обеспечению территориальной целостности России на Кавказе, от нападок со стороны истеричных негосударственных правозащитных организаций, которых раздражает сам факт существования русского солдата, она своими же руками чинит расправу над ними. Показательны слова Главного военного прокурора Александра Савенкова, сказанные им накануне вынесения приговора: «То, что суд присяжных второй раз выносит такой (оправдательный) вердикт, к вопросам правосудия не имеет никакого отношения». Далее он оглашает установку заказчиков этого позорного для российского правосудия дела- «все равно Ульман буде сидеть»: «Безусловно, мы будем добиваться, чтобы правосудие восторжествовало». О каком правосудии может идти речь, когда главная «вина» обвиняемых — то, что они четко и точно выполняли приказы и действовали согласно должностной инструкции. Это все равно, что судить повара за то, что он готовит блюда по утвержденному рецепту или строителя за то, что он строит дом согласно утвержденному выше архитектурному проекту.
Всем, кто кричит о том, что «правосудие должно восторжествовать», нужно раз и навсегда уяснить себе, что в Чечне до сих пор идет ВОЙНА, настоящая антидиверсионная, антитеррористическая война. И подходить к событиям в Чечне нужно подходить именно с этих позиций, а не с позиции московского или питерского обывателя, никуда не выезжающего дальше своей дачи и имеющего представление о происходящем на Северном Кавказе со слов малоадекватных деятелей типа Политковской или Мельниковой. И даже если какие-либо военнослужащие и совершили деяния, которые можно охарактеризовать как преступление, то судить их нужно лишь после полного окончания войны, полно и всесторонне рассмотрев все аспекты, приведшие к совершению правонарушения. И даже если дело дойдет до процесса, то должен он быть закрытым и о его результатам никому не должно быт известно. А до тех пор, пока не закончатся боевые действия, ни один русский солдат не должен привлекаться ни к какой ответственности.
