 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Никита Мендкович | 25.05.2005 |
Группа спецназовцев была высажена у селения Дай с целью поимки группы боевиков, пытающейся скрыться на машине. Проезжавшая мимо машина не подчинилась приказу остановиться, и была расстреляна, один из пассажиров погиб. Однако ехавшие чеченцы на поверку оказались не боевиками, а учителями, возвращавшимися с совещания домой.
Спецназовцы перевязали раненных и связались со штабом, чтобы эвакуировать пострадавших на вертолете. А в ответ получили парадоксальный приказ: оставшихся в живых — уничтожить. Приказ был выполнен.
После короткого и невнятного расследования крайними оказались, естественно, исполнители. Но они просто исполняли приказ. Сам факт приказа подтвержден уже тем, что на скамье подсудимых находился майор Алексей Перелевский, поддерживавший с Ульманом связь по рации.
На судах было неопровержимо доказано, что приказ исходил не от него, а от полковника Владимира Плотникова, что секретными инструкциями ГРУ предусмотрено уничтожение «на маршруте» нежелательных лиц, что в боевой обстановке необходимо выполнять любой приказ. Что, в конце концов: война есть война.
Оба раза суд присяжных вынес оправдательный приговор, оставляя, тем не менее, неприятный осадок — выходит, сегодня в нашей стране надо еще десять раз подумать, прежде чем исполнять приказ.
Вряд ли имеет смысл говорить о юридической справедливости приговора и тем паче его рациональности.
В данном случае речь идет скорей о трудности объяснения русским, живущим на Юге России в обстановке криминального насилия исходящего из Чечни (волна которого, впрочем, спала после начала второй чеченской войны), что не каждый чеченец — бандит.
Убил кого? Чеченца. Ты кто? Солдат. Так за этим тебя и посылали!
Осуждать Ульмана — не просто ошибка, это предательство. Осуждать надо тех, кто не дает таким как он довести дело до конца, установив в Чечне мир и порядок. А уничтожение было функцией спецназа до него и останется после, и это ужасно не в большей степени, чем сама война. Инструкции спецназу предусматривают даже уничтожение нежелательных свидетелей на пути следования группы по вражеской территории, так что приказ уничтожить кого-то для спецназа ГРУ далеко не сенсационен. Так же как приказ бомбардировщикам — бомбить, а артиллерии — стрелять.
Но как бы высоко мы ни поднимали палец, указывая на нашу военную иерархию, мы не найдем виновников этой трагедии. Не они, по большому счету, создали ситуацию, в которой мы должны вести войну на собственной земле.
Раньше линия фронта ГРУ проходила далече — в Африке, Южной Америке, Афганистане. Мы не пожелали воевать там, сочли траты неуместными, бросили наших союзников на произвол судьбы. Плакали, что «наши танки на чужой земле».
Теперь мы имеем полную свободу жить «ближними проблемами» и воевать, соответственно, поближе к дому, в Чечне, где проходит линия фронта.
Задним умом мы все крепки теперь (дошло по длинной шее!) нам ясны и наши выгоды от «тайных» войн за рубежами нашей Родины, финансирования «братских режимов», активной еще советской внешней политики.
Воевали, а потом вероятных врагов записали в невероятные друзья.
Содержали полмира, потом бросили и стали экономить, как оказалось — на себе.
Теперь спецназовцы, грезившие еще мальчишками о командировках за экватор, применяют свои навыки где-то здесь на родной земле. На Кавказе, в Средней Азии.
Или еще ближе — в Москве и Питере, в лучшем случае охранниками и консультантами, в худшем — итак понятно кем. Теперь и здесь фронт.
А нам еще предлагают отступать дальше. Бросить страны СНГ, покинуть афганскую границу, оставить наедине со своими проблемами абхазов и грузин, плюнуть на черноморские базы.
А потом дальше в глубь страны, из Чечни, с Кавказа, пока война не придет в твой дом.
Мы уже один раз оставили Чечню в 1996-м, а фронт перешагнул в Дагестан. Это война вновь вернулась к нам, не оставляя нам иной возможности, кроме как наступать, захватывать старые рубежи.
Хочется верить, что мы еще способны на это.
